Феррагамо обнял Шалли на прощание. Только они двое знали, что соединило их, и нелегко переживали расставание. Фонтейна тоже обняла отшельника, к крайнему его изумлению, прочие пожимали ему руку или хлопали по плечу. Шалли стоял и смотрел им вслед, пока они не скрылись из виду.

— Помни про источник, — пробормотал он и вернулся в пещеру.

Она встретила отшельника непривычной тишиной.

Шторм — стихия, договориться с которой невозможно, а не считаться нельзя. Хобан убедился в этом на собственном печальном опыте.

Корабли с Певена пробивались на юг, стараясь не отходить далеко от берега, во-первых, чтобы в случае необходимости найти укрытие, а во-вторых, чтобы не упускать возможности лишний раз ввести в смущение вражеских наблюдателей. Казалось, сила шторма постепенно идет на убыль, и когда корабли вошли в спокойные воды Железного залива, многие решили, что худшее осталось позади.

Вначале пришел небольшой, казалось, совершенно не опасный смерч. Его заметили издали, но кораблям не хватало ветра, чтобы вовремя убраться с его пути. Смерч неожиданно набрал силу и обрушился на певенские суда с такой свирепой силой, что три из них сразу пошли ко дну, несколько получили серьезные повреждения, а на остальных был почти полностью уничтожен и без того небольшой запас воды и продовольствия.

Уже через час небо расчистилось, и, словно в насмешку над моряками, появилось солнце. Капитанам уцелевших кораблей ничего не оставалось, как готовиться к высадке на берег. Они постарались только отойти как можно дальше от крепости в Железном заливе и ее гарнизона.

Хобан был человеком штатским и теоретически не обладал никакой властью над флотом, но именно он руководил высадкой. На строительстве укреплений были заняты только те моряки, кто успел отведать вина из лунных ягод.

— Должно быть, я первый начальник в истории, который отбирает для работы именно тех, кто уже пьян, — шутил Хобан.

— Сомневаюсь, — сказал командующий флотом.

Как только они высадились, на поиски воды и дичи отправили несколько конных отрядов. Оставшиеся срочно занялись оборонительными сооружениями, и к вечеру на берегу вырос хорошо укрепленный лагерь К ночи на корабли, погрузили запасы воды и продовольствия.

Хобан выпил положенную небольшую порцию вина Глаза у него давно слипались, в груди шевелилось непонятное беспокойство, но никаких признаков появления вражеского гарнизона не было, и он начал надеяться, что все обойдется без боя. Но его надеждам не суждено было сбыться.

На рассвете с северо-запада появился кавалерийский эскадрон и небольшой отряд пехоты. Хобан собрал военачальников, приказал отозвать все поисковые и охотничьи отряды и приготовиться к обороне Командиры передали жалобы некоторых солдат на апатию и сонливость, но теперь думать об этом было поздно.

Солдаты Арка казались странно нерешительными, но в конце концов все же атаковали лагерь. Несколько залпов из арбалетов не причинили певенцам особого вреда. Потом в бой вступила кавалерия, но поскольку пробираться им приходилось либо вверх по крутому склону, либо по глубокому песку, этот натиск удалось отбить без труда.

Передышка оказалась недолгой. Хобан и его военачальники наблюдали, как отряды пехоты и конницы окружают лагерь. Становилось ясно, что долго певенцам не продержаться.

Донесения о ходе сражения одновременно и смута ли и раздражали Паруккана.

— Не понимаю, какой в этом смысл, — говорил он своему начальнику штаба. — Они проплыли вдоль всего побережья, потом разделились, а затем высадились в таком месте, которое не имеет никакого стратегического значения. Что там происходит?

Амарина, мысленно руководившая сражением, задавала себе тот же вопрос.

Вскоре им предстояло узнать ответ.

Хобан начал серьезно беспокоиться. Сражение шло уже второй день, и положение оборонявшихся постепенно ухудшалось. Правда, ремонт на кораблях проходил успешно, но до выхода в море оставалось сделать еще немало.

Новая беда не заставила себя ждать. На солдат напала необъяснимая сонливость. Они двигались как сомнамбулы и засыпали в самый неподходящий момент. Хобан предполагал, что здесь не обошлось без магии, ведь в наиболее тяжелом состоянии находились те, кто совсем не пробовал вина из лунных ягод. Их пришлось отправить на корабли. Ряды защитников все убывали. Оставалось надеяться только на чудо.

Флоту Хильда, находившемуся примерно в пятнадцати лигах к северу, повезло куда больше. Погода благоприятствовала кораблям, да и подготовлены они были лучше. Тем не менее Мороскей обрадовался, когда наконец появилась Атланта и принесла послание от Марка. Коротко переговорив с соколом, маг пришел к заключению, что отряд принца выйдет к Стархиллу завтра или, в худшем случае, послезавтра. Наконец-то маг смог дать своему беспокойному экипажу хоть какое-то задание.

Флот разбился на группы и направился к разным местам побережья Арка. К утру наблюдатели на берегу стали свидетелями пестрой, но приводящей в замешательство пантомимы. Корабли противника перестраивались, активно обменивались сигналами и, по-видимому, выбирали наилучшее место для высадки десанта В соответствии с полученными инструкциями — особенно тщательно наблюдать за кораблями, идущими под флагами королевского дома Азера, наблюдатели сообщали, что заметили на нескольких судах гербы свергнутого короля, но пока корабли эти продолжают перемещаться с места на место. Понять, что происходит на море, было невозможно, но по мере того как угроза нависала то над одной, то над другой гаванью, все больше сухопутных сил оказывались втянутыми в эту странную войну.

Феррагамо и Марк ехали рядом. Принц уже некоторое время пребывал в задумчивости, и маг ничуть не удивился, когда тот наконец спросил:

— А эта черная магия… Как ты полагаешь ей управляет какой-нибудь маг?

— Боюсь, что так. Точнее, какой-нибудь бывший маг. Не хочу думать о нем теперь как о коллеге.

— Как же это могло произойти? Почему его не остановили?

— И у меня, и у Мороскея было предчувствие что без Брогара здесь не обошлось, но доказательств у нас и сейчас нет.

— Значит, может начаться новая Война Магов?

— Может. Теперь я вижу, что в старых преданиях такая возможность не исключалась. Ты же и сам видишь, лунные ягоды действуют Значит, мы сражаемся сейчас с тем же самым злом.

— С тем, которое использует людей?

«Он становится все проницательней», — подумал про себя Феррагамо, а вслух сказал: — Да. И одна мысль об этом повергает меня в ужас.

— Как это происходит?

— Насколько я могу судить, техника, которую мы легкомысленно сочли навеки утерянной, позволяет напрямую соединяться с другим сознанием. Ты, наверное, помнишь, что каждое сознание располагает собственным запасом магических сил. Тут есть три возможности. С первой мы уже сталкивались. Маг, используя эту технику, может вывести из строя кого угодно, если жертва не сильнее его. Со стороны все выглядит очень невинно. Люди просто засыпают.

— Но если солдаты будут просто спать, какой от них прок? — удивился Марк. — Хотя глаза у них действительно чудные.

— Это следующий этап. Накопив силу, маг получает возможность влиять на действия людей, особенно близких к нему. Он просто превращает их в неразумных рабов.

— И он, наверное, оказывается в состоянии читать их мысли?

— Полагаю, что так.

— А третья стадия?

— В ней-то и заключается главное зло, — мрачно сказал Феррагамо. — Набрав необходимый потенциал, маг начинает забирать силу у других людей. При этом они, превращаясь почти в растения, лишаются всего человеческого. Как ты, наверное, понимаешь, запустить этот процесс хотя и непросто, но можно, а вот остановить…