Я нервно сглатываю, вспоминая, что оставила телефон в сумочке. А охрана ждёт на улице. Сама их прогнала, чтобы ничего не разгромили мне тут.
– Галерея закрыта, – выдавливаю я. – К сожалению, вход только для работников. Так что вам лучше уйти.
– Я по делу. У нас есть один общий знакомый, – мужчина одёргивает лацканы пиджака, невзначай демонстрирует оружие. – Хочу, чтобы вы ему послание передали.
– Послание? - Мой голос подрагивает, как и всё тело. Страх проносится по телу, зудит в затылке.
Я отступаю назад, хватаю губами воздух. А взглядом ищу, чем можно было бы защититься. Недоброе предчувствие сдавливает грудь. Когтистой лапой раздирает, куски мяса вырывает.
– Именно, – мужчина усмехается. – Выступите в качестве примера, что некоторым лучше не возвращаться с того света. Иначе туда отправится кто-то другой.
От страха спирает дыхание. Такой непрозрачный намёк вибрирует в голове. Незнакомец на меня намекает.
Внутренности сжимает от нехорошего предчувствия. Сердце гулко стучит, с ума сходит, словно боится, что больше стучать не сможет. Паника накатывает удушливой волной. По острым камням протягивает, заставляя вздрагивать от судорог в теле.
Я прикидываю все варианты. Если закричу – как быстро тут окажется охрана? Они успеют мне помочь? Как они вообще пропустили этого головореза? Охрана должна была мониторить вход, всех проверять. Я в галерее должна была быть защищённой!
Нет. Мужчина слишком близко. Он может свернуть мне шею до того, как хоть что-то получится. Нужно увеличить расстояние.
– Я не знаю, о ком вы говорите. - Вау. Я себе уже сейчас премию готова выписать, потому что мой голос звучит уверенно.
Я отвожу плечи назад, подбородок вздёргиваю. Сейчас нельзя показывать слабость и страх. Такие люди сразу чувствуют. И начинают вести себя ещё хуже.
– Я честно с тобой, а ты… – его тонкие губы складываются в усмешку. – Честно же говорим, Злата. Ты с Эмиром, это знают. Вот и передашь ему эту информацию. Я хочу, чтобы он понял, что за возврат к старым делам приходится платить. Иногда жизнью.
От этого обещания холод скользит по коже. Сжимаю дрожащие пальцы в кулаки, взглядом бегаю по помещению. Ищу оружие. О!
– Пусть не лезет. Иначе однажды на твоём пороге буду уже не я. И поверь, следующий визит закончится… Хуже.
Я упираюсь ладонью в одну из огромных коробок. Делаю вид, что мне нужна опора. Но через секунду в пальцах оказывается канцелярский ножик, которым я распечатывала коробки. Надавливаю на чёрный пластик, лезвие выезжает больше. Незнакомец тормозит, прищуривается.
– Зря, – цокает амбал. – Я тебе добра желаю. Такие люди, как Буйный… Тц, не лучший выбор для матери.
– Что?
– Столько всего может произойти. Бизнес у кого-то сгорит вместе с картинами. Опека придёт к тем, у кого документы странно оформлены. Поспрашивает, с кем мелкого оставляют… Опасно очень.
Я со свистом втягиваю воздух. Дети? Он решил угрожать моим детям? Эта сука бессмертная или что?
О, теперь отступать буду не я. Я сама делаю шаг вперёд, выставляя ножик. Губы дёргаются в оскале. И, кажется, выгляжу я сейчас довольно устрашающей. По крайней мере, этот ублюдок перестаёт усмехаться.
– А вы на какой машине ездите? – Интересуюсь невинно.
– Чего?
– Да так, интересно. А вас не проинструктировали? Когда мне угрожают – у меня аура сразу такая… Поджигательная. Я дважды ресторан Буйному сожгла, знаете?
По глазам вижу – не знает. И смена темы мужчине не нравится. Он пришёл сюда угрожать, а тут я. Какая-то странная, не трясусь от страха. Да дрожу, дрожу. Просто внутри. А наружу не выпускаю. Пусть амбал задумается. Он надеялся, что тут будут дрожать и кивать. А я ещё что-то говорить смею. А нечего матери угрожать. Я едва сдерживаюсь, чтобы ему зубами горло не выгрызть. Жаль картины только. Испортится всё.
– А когда Буйный на тот свет смотался… – я безумно усмехаюсь, проглатывая сердечную боль. – Так мы поругались. Вот, я простила, он вернулся. А вы… Уверены, что вы подобное переживёте?
Ой, кажется, ресницами хлопать было лишним. Лицо незнакомца искажается, точно сумасшедшей считает.
– Мы друг друга поняли? – Прочищает горло.
– Надеюсь. Но вы это… Огнетушитель купите на всякий случай.
Спустя пару секунд его уже нет. Ну и не обязательно так бегать. Я ещё угрожать не закончила.
Я прислоняюсь к стене, силы вытекают из меня разом. Ноги подкашиваются, дышать тяжело.
Я справляюсь со страхом, бросаюсь за телефоном. Набираю Эмира, с тревогой вслушиваясь в каждый гудок.
– Эмир. Эмир, ты должен приехать прямо сейчас. Ко мне приходили с угрозами. – Ты в порядке? Еду. - Голос мужчины звенит от злости.
Меньше чем через минуту зал наполняет охрана. Я отмахиваюсь, жадно пью воду.
Мне кажется, что Эмир приезжает за мгновение. Или я просто теряюсь во времени, пока прихожу в себя. Но оказываюсь в крепких объятиях. Нос забивает знакомый аромат. Только сейчас дышать получается.
– Посмотри на меня, Зла-та, – он сжимает мой подбородок так мягко, что сердце дёргается. – Я никому не позволю причинить тебе вред. Никто не тронет ни тебя, ни детей.
– Эмир, мы не говорили о любви, но… Если мы с детьми что-то для тебя значим… Если я… Я понимаю, что не могу такого просить, но…
– По факту спрашивай.
– Ты можешь просто уйти? Оставить свой бизнес, чтобы никто больше не угрожал нам?
Мне хватает всего секунды, чтобы прочитать ответ в глазах мужчины. Он только начинает хмуриться, недоумение отражается на лице. Но слов не нужно. Нет. Нет, он не бросит свой мир в плату за нашу безопасность.
Глава 34
– Я поняла. - Я веду плечами, стараюсь избавиться от прикосновений Эмира. Мне нечем дышать, мне больно. Мне… Обидно, да.
Взгляд как нож вспарывает. Я облизываю дрожащие губы, отворачиваюсь. Рваными вдохами стараюсь заглушить эмоции. Я понимаю, что прошу о многом. Но разве это невозможно? Разве он не готов отказаться от опасности? Почему так больно-то, а?
– Нихера ты не поняла.
Запястье обжигает хваткой. Мужчина разворачивает лицом к себе, притягивает. Его объятия сейчас похожи на оковы.
Протест вспыхивает внутри, заставляет меня крутиться с усиленным рвением. Невозможно отделаться от разрастающегося тепла. Есть риск, что если близость Эмира будет окутывать, его дыхание греть… Чем дольше я буду рядом, тем сложнее будет сопротивляться. Буйный только вернулся. В мгновение ока подчинил меня себе. Заставил заново вспыхнуть все чувства. И я просто не могу… Не могу ему сопротивляться. Но и принять эту опасную жизнь я тоже не могу. Права не имею. Потому что мне нельзя думать лишь о себе.
– Угомонись, – припечатывает резким тоном. – Вопросы задаёшь – ответы дожидайся. Что за дела, кукла?
– Я уже получила ответ, – фыркаю. – Всё по твоему лицу было понятно! Мне достаточно! Если цена для тебя завысокая, то нечего оправдываться.
– Да угомонись ты, сучка буйная.
Эмир вдавливает меня в стену. Одной рукой сдерживает меня, второй упирается рядом с моим лицом. Его глаза вспыхивают. Чернота расползается от огоньков, превращается в синеватый плотный туман. Тело мужчины напряжено, дрожит от эмоций. Каждый канат мускула натянут до предела.
Я бросаю взгляд за спину мужчины. То ли не желаю при остальных выяснять отношение, то ли помощь ищу. Но никого нет. Зал пуст. Все охранники разбежались, учуяв жаренное. Трусы. Или их Эмир прогнал в начале? Всё равно трусы! Нечего беззащитную женщину одну бросать.
– Чего ты от меня хочешь? – Скалится он. – Чтобы я нахуй послал весь свой бизнес?
– Я не так это сформулировала.
– Чтобы я просто свернул манатки и свалил из бизнеса, который всю жизнь строил?
– Я поняла…
– Тебе надо, чтобы я завязал? Тогда перестанешь психовать?
– Я…
– Так я уйду.
– Что? – Хлопаю ресницами.
– Что? - Повторяет с усмешкой, наслаждаясь моей растерянностью. Изгибает бровь, впитывает мои эмоции.