***

Ярость холодной сталью разливается по венам. Мотор в груди гудит ровно и чётко. Но при этом желание убивать становится только сильнее. С каждой, сука, секундой. Сам готов войну развязать. С ходу положить каждого, кто хотя бы косо в сторону Кати глянул.

Фура стоит посреди дороги. Менты околачиваются вокруг. Эти суки выглядят расслабленно. Подливая ненависти. Урою, блядь. Сначала каждого доведу до того, чтобы о смерти молили. В месиво превращу. Если только мою девочку пальцем тронули.

Едва держусь, чтобы из машины не вылететь. Беру эмоции под контроль. Выбираюсь медленно. Эмоции скручиваю. Голову чистой оставляю.

Твёрдыми шагами к ментам направляюсь. Каждое движение оточенное. Мускулы натянуты. Готов в рукопашной уложить всех. Мне оружие не нужно. Но пистолет нагревается, жжёт кожу. Охранники семенят за мной, но знают своё место. Их задача – не мешаться.

Бледная Катюха стоит у ментовской машины. Кутается в свою курточку. На меня с облегчением смотрит.

– Эмир! – Вскрикивает облегчённо, увидев меня.

– Стоять, – какой-то суицидник её за плечо хватает, тормозит. – Рано пока. Мы ещё не побазарили с твоим… Эмиром.

– Руки убрал, – цежу. Глаза кровью наливаются. – Я тебе их оторву нахуй. Понял?

– Буйный, это не твоя территория. - Пытается скалиться. Но испуг прорывается. Глазки бегают. Ментов своих взглядом ищет. Пытается поддержку словить.

Криво усмехаюсь. На ладонь мужика взгляд опускаю. Реально с удовольствием отрывать буду. Сначала каждый палец сломаю. Мент чувствует моё настроение. Намерения считывает. Нервно сглатывает, ссыкло. Знает, что я не шучу. Что за своё я рву. А он рискнул мою Катю тронуть.

Мент руку отдёргивает. Вперёд ступает. Мелкую не трогает. Но и ко мне не пускает. Похер.

– Кать, – зову её. – К фуре отойди. Глаза закрой.

– И ушки? – Уточняет тихо.

– И ушки, ага.

Катя всхлипывает, чётко всё делает. Быстро отскакивает, пока я пушку вытаскиваю. Палец на курке. Эти суки даже не поймут, как…

– Отбой. - Громкий голос. Знакомое, сука, лицо.

Дикий из машины выбирается. Шагает размеренно. Ухмыляется.

Встретились, блядь. Дикого я люто ненавижу. С удовольствием бы в асфальт вкатал, но момента подходящего не было. Наша война замерла, когда я "помер". А началась с того, что он куклу решил забрать.

Взгляд фокусирую. Шансы просчитываю. Если эта гнида решит ребёнка в своих целях использовать… Я за себя не отвечаю.

– Отступили. Нет нужды за мелкую валить, – голову наклоняет, ухмыляется. – Свою потеряшку можешь усадить в машину. Нехер ей за разборками наблюдать. А потом про твой товар побазарим. - Делает взмах рукой. Менты моментально сбегают. Крысы.

Катюша ко мне срывается. Обнимает крепко, цепляется крошечными ладошками за меня.

– Сделали тебе что-то? – Уточняю.

– Нет, – мотает головой, всхлипывает. – Нет. Один даже шоколадку дал. Рыжий такой, как…

Понял, у рыжего есть шанс выжить.

– Прости, Эмир, – шепчет. – Я просто пряталась! Темно было, отличное место. А потом… Машина ехать начала. И я испугалась, что меня ругать будут.

– Разберёмся, мелкая, – по волосам её треплю. К своим толкаю. – В машине подожди. Сейчас за шоколадку поблагодарю, и поедем.

Катя на меня косится. Явно сомневается в том, что я настолько вежливый. Но без вопросов семенит к машине. Дальней.

Пушку не выпускаю. К Дикому шагаю, он – навстречу. Ровно на границе встречаемся.

– Буйный, – хмыкает. – А я, блядь, почти на цветочки раскошелился. На могилу возложить.

– Жмотом так и остался? – Отбиваю.

– Не все моей щедрости заслуживают. Но за подгон в виде фуры поблагодарю, да.

– Войну не развязывай, Дикий.

– Войну? Это твой товар задержали, не мой. И вроде тебе не с руки сейчас что-то начинать. Сам знаешь, как это бывает. Сегодня воюешь, а завтра под землёй. А у тебя семья, говорят?

– А, понял. У самого хуйня на личном, вот и скалишься?

– Моё личное нихуя не твоё дело. Не делай так, чтобы твоё стало моим.

– А ты, походу, всё так же чужое любишь. - Голос Марата бьёт по нервам. Краем глаза слежу, как друг подбирается. Приехал быстро, как обещал.

Воздух, сука, мгновенно воспламеняется. Взрывами между этими двумя отдаёт. Взглядами сталкиваются. Разорвать друг друга готовы. Когда я из игры на время вышел… Марат в гонку вступил. Мои дела взял. И моих врагов тоже. Но то, что происходит у них… В такой пиздец скатилось, хотя изначально предпосылок не было. И всё же, сука, из-за баб. Как обычно.

– Злату похитить хотел, – Марат легкомысленно перечисляет. – Алису…

– Завали, – пресекает Дикий. – И вспомни, кто именно на чужое позарился.

– Хочешь за это перетереть?

– Ты всегда не знал, когда тормознуть надо. Слишком в себя поверил. Напомнить, чем наша прошлая стычка обернулась?

– Мы на своей территории. - Возвращаю Дикому его слова. На границе находимся. Незримая черта, которая от бойни отделяет. Это не решает. Если войну начнём – уже плевать на границы будет. Наши люди на подхвате. Напряжены, отмашки ждут.

– Мелкую забираешь, – чеканит Дикий. – Товар – моя компенсация. И не лезь больше на мою территорию, Буйный.

– Это мы ещё посмотрим.

Вопрос в подвешенном состоянии оставляем. Не прощаясь, расходимся. Каждый нерв натянут. Взрыва ожидает.

– Пиздец, – Марат головой качает. – Какого хера они через его территорию попёрлись?

– Разберусь, – челюстью веду. – Пока хочу мелкую к Злате отвести. Извелась вся. А потом до тех гнид добраться, которые к Кате полезли. Моей компенсацией будет.

– Не заигрывайся, Эмир.

– Это ты мне говоришь? Напомнить, что у вас там было?

– Это мой вопрос. Разберусь. Тонкая грань между враждой и войной.

И я эту грань соблюдаю. Потому что больше не втяну семью в подобные игры.

Глава 39.

Буйный

***

Тачку припарковываю за два здания до офиса Марата. Выбрал же район, где всегда всё битком забито.

Настроение ни к чёрту. Вся ситуация, произошедшая, по нервам бьёт. Если бы не семья. Если бы не слово, что я кукле дал. Я бы к Дикому поехал. У нас давние счёты. Но сука... Наличие семьи вынуждает действовать другими методами. И мне нужно их с Маратом обсудить. У него есть рычаги давления. Такие, что яйца быстро прижимают. Эти двое в политику попёрлись. Мало им было бойни за территории, так они теперь там пытаются друг друга вздрючить.

Делаю последнюю затяжку, дым выпускаю и голову вверх поднимаю. Прищуриваюсь, рассматриваю и едва не ржу в голос. В окне кабинета Марата мелькает фигура, явно женская. А в руках... монитор держит. На секунду мысль мелькает, что девчонка прицеливается. А после... Реально швыряет монитор.

Монитор здоровенный, тяжёлый, летит с высоты прямо на крышу машины. И, конечно, это машина Марата. С глухим звуком монитор врезается в крышу, оставляя вмятину размером с кратер.

— Пиздец…

Девка из окна тут же пропадает. Там теперь рожа друга появляется.

— Твою... Ты охренела?! Сюда пошла!

На ржач пробивает. Марат обычно девок молодых на работу не берёт. У него вон была Антонина Семёновна. Так её охранники побаивались. Бабка всех строила. Даже интересно с каких пор друг решил себе проблемы устроить.

Вхожу в здание. Ещё не успеваю подняться по лестнице, как та самая девка пролетает мимо меня, чуть с ног не сбивая. Полураздетая: на ней что-то типа платья. Только оно разодрано с одной стороны. Она его придерживает.

— Простите, отойдите, до свидания.

— Эй, поаккуратней! — Бросаю ей вдогонку, но она даже не оборачивается. Только локон тёмных волос мелькает.

Я останавливаюсь, потому что девка смутно знакомой кажется. Похожа... Ебать! В натуре похожа. Походу Марату и правда жить стало скучно. За такой компромат его можно за яйца подвесить.

Поднимаюсь в его офис и едва захожу в кабинет, как ржать начинаю. Марат злющий. По телефону распоряжения отдаёт. Девке пизда, это и так понятно. Но похожу расплачиваться она долго будет.