Дукесса улыбнулась, глядя сверху вниз на свою маленькую изящную свекровь.

— Он так внезапно влюбился в меня, мэм, буквально умолял выйти за него, клялся, что не сможет жить без меня, поскольку даже его любимый портвейн с закусками теряет свое значение, когда меня нет рядом. Ах, он так умолял меня! А я не отношусь к жестоким бесчувственным женщинам и не могла допустить, чтобы он не ел и не спал. Марк угрожал броситься под колеса кареты, если я не выйду за него, а я знала, что он очень горячий человек и вполне способен на безумный поступок. Так случилось, что мы оказались в одно и то же время в Париже. У него не было времени, чтобы исполнить свой сыновний долг и посоветоваться с вами. Он был как в лихорадке, не мог ни о ком и ни о чем думать, пока не женился на мне. Ведь так, Марк?

— Да, именно так все и было, — ответил граф. — Но ведь это только одна сторона истории, Дукесса.

— Ах да. Если быть честной, мэм, то я, со своей стороны, тоже обожала его. Я и сама была не прочь выйти за него. Конечно, мне было бы приятнее, если бы вы присутствовали при этом, но.., мы так торопились… Простите, мне очень, очень жаль, что вас не было с нами в день свадьбы.

Марк смотрел на нее в изумлении. Дукесса обожала его? Мечтала выйти за него? И это не зависело от ее чувства справедливости и долга чести? Тут было о чем подумать.

— Охотно верю, он всегда был таким умным и красивым мальчиком! Все девочки по соседству бегали за ним. Я даже боялась, что он чересчур зазнается. Ах, он всем им выдавал авансы, для каждой у него была наготове особая улыбка. Мой милый мальчик, как он умел поддерживать в них интерес к себе! Ах, Марк, мне всегда хотелось знать.., правда, что ты заманил однажды Мелиссу Белингстейдж на сеновал в их конюшнях?

— Не помню ничего похожего, мама. Кто хотя бы эта Мелисса? Не дочь ли сквайра из Бэссинга? Девочка с небесно-голубыми глазами, но очень практичная.

— Ты знаешь ее очень хорошо, перестань. Ах, Дукесса, какой все же у меня находчивый мальчик! Как быстро он расправился с моими обвинениями.

— Да, мэм, он уже достаточно искушен. Полагаю, ему часто приходится освобождаться от подобных обвинений. Но что поделаешь, девушек можно понять. Очень трудно устоять перед его обаянием. А мне не под силу справляться с его зазнайством!

— Какая чудная девушка, Марк, — заметила Патрисия Эллиот, беря руку Дукессы, — как будто я сама выбирала ее для тебя! Мне не очень нравится это обручальное кольцо. Вы должны носить мое, оно передается в семье Уиндемов из поколения в поколение. Я непременно распоряжусь, чтобы его прислали вам.

— Благодарю, мэм. Ты с этим согласен, Марк?

— Разумеется.

— Она твоя жена, Марк, и обязательно должна носить наше кольцо.

— Конечно, мама. Я очень рад твоему приезду в Чейз. Как долго ты думаешь погостить здесь? Может быть, останешься насовсем?

При этих словах Патрисия Эллиот вдруг нахмурилась. Дукесса тут же отметила, что это движение делало их с Mapком очень похожими. Он имел обыкновение хмуриться именно в такой манере.

— Сэмпсон сказал мне, что американские родственники уже уехали из Чейза, — сказала Патрисия. — Впрочем, я уже и так знала об этом. Моя дорогая приятельница миссис Эмери написала мне, что Тревор решил уехать именно сегодня. По дороге сюда я останавливалась на два дня в Дарлингтоне, где наняла человека, который должен был сообщить мне, когда все они уберутся из Чейза. Я всегда недолюбливала Вильгельмину.

— Но ты даже никогда не встречалась с ней, мама.

— Это ничего не значит. Мать все чувствует. Разве она не грубая отвратительная карга?

— Да, — ответила Дукесса. — Она именно такова. Никогда не знаешь, что соскочит с ее языка. В любой момент можно нарваться на ее оскорбление. То, что она говорит, просто невозможно слушать.

— Я так и знала. Хорошо, мои дорогие, теперь я здесь, и все будет складываться гораздо удачнее. Но где же Гвент? И Близнецы? А что это за слухи о сокровищах Уиндемов? Ах, Джозефина, тебя ведь чуть не убили дважды, если верить миссис Эмери. Ты должна все рассказать мне об этом, моя дорогая. Я обожаю всякие загадочные истории.

— Ее имя — Дукесса, мама. Джозефина! Мои уши этого не выдержат. Что-то козлиное или гусиное, брр… Просто мурашки по коже.

— Согласна, пусть будет Дукесса. Я вовсе не имела намерения обижать мою дорогую невестку прежде, чем она это заслужит.

Утро выдалось чудесным, небо сияло всеми оттенками голубизны. Ночью прошел легкий дождик, и воздух теперь казался свежим и теплым, как поцелуй ее мужа.

Дукесса любовалась его легкой манерой держаться в седле. Она заметила, что он смотрит куда-то вдаль: возможно, ища старый дуб с колодцем или какого-нибудь идола в лощине… Но какая все это, в сущности, чепуха.

Они совсем не говорили о сокровище Уиндемов в последние три дня, и она чувствовала себя легче от этого. Дукесса усмехнулась, вспомнив, при каких необычных обстоятельствах произошла ее первая встреча со свекровью. Патрисия, войдя в столовую, увидела, как они с Марком целуются. Кажется, Марк еще и держал руку на ее груди.

— Подают ли у вас вяленую селедку на завтрак, мой дорогой сын? — вскричала Патрисия.

Марк мгновенно отстранился от Дукессы.

— Не знаю, — ответил он, еще не совсем понимая, о чем идет речь. — Никогда не думал, что ты такая любительница вяленой селедки, мама. Я полагал, что ты ее, напротив, просто терпеть не можешь.

— Так оно и есть, мой дорогой. Я сказала это лишь затем, чтобы привлечь твое внимание. Доброе утро, моя дорогая невестка. Кажется, мой сын выбрал очередной момент, чтобы доказать вам на деле свою привязанность?

— Да, мэм.

— Ах, он очень увлекающаяся натура, и в последнее время его страстность проявляется исключительно в плотской форме. Марк, неужели тебя больше не интересуют ни политические события, ни просто то, что делается в мире?

Марк насмешливо фыркнул.

— Все это слишком серьезные вещи, мама. Садись лучше к столу и приступим к завтраку. Я поухаживаю за тобой. Хочешь овсянки?

Теперь, на прогулке, вдыхая полной грудью свежий воздух полей и лугов, Дукесса решила сказать своему мужу:

— Мне очень понравилась твоя мама. Но кажется, ее слегка разочаровала твоя отстраненность от всего, что происходит в большом Мире. Ведь сама она интересуется тем, что далеко выходит за рамки ее личной жизни. Взять хотя бы ее глубокий интерес к истории. Ты сам говорил, что она очень неплохо знает времена королевы Марии. Если хорошенько расположить ее, то, думаю, мы сможем узнать обо всех светских дворцовых интригах того времени. Боже! Марк, взгляни! Откуда только набежали эти черные облака? Как бы не разразился ливень!

В следующий момент уже раздался зловещий удар грома. Куда только подевались все тепло и красота этого дня?! Грозовые облака клубились над их головами, превращая радостный светлый полдень в мрачные сумерки. Сверкнула молния.

Марк выругался.

— Проклятие! Еще три минуты назад не было ни малейшего намека на грозу, ни одного темного облачка, ни…

— Не огорчайся, — прервала его Дукесса. — По крайней мере сейчас достаточно тепло, и мы не подхватим простуду. Возвращаемся в Чейз?

В этот самый момент молния сверкнула прямо над головой Бирди, ударив в ветку клена и переломив ее. Воздух наполнился запахом гари и дыма. Ветка упала прямо перед ними, перегородив дорогу. Бирди испуганно шарахнулась назад.

— Дукесса!

— Все в порядке, я держу ее. — Она наклонилась к шее Бирди, поглаживая ее по мягким шелковистым губам, стараясь успокоить. Внезапно раздался какой-то резкий звук, и Бирди снова подалась назад, дергая шеей и вырывая уздечку из рук Дукессы. Марк, поставив Стенли рядом с Бирди, обнял Дукессу за талию, приготовившись снять ее с лошади. И вдруг снова — какой-то непонятный свистящий звук, за ним — еще один. Марк ощутил резкую боль в голове и вдруг все понял. Кто-то стрелял в них, и пуля оцарапала его левый висок. На долю секунды он представил себя в сражении под Тулузой, когда пули свистели вокруг него, он слышал вскрики раненых товарищей и должен был призывать их идти вперед. Они шли на прорыв французской линии, было слишком много пуль и крови. Кровавое облако плыло у него перед глазами.