– Попытаюсь, – пообещала Джесси, задохнувшись от собственной смелости. – Вы идете со мной?

– Не сегодня. Увидимся завтра.

– Спасибо, сэр.

– Не за что, дорогая. Всегда рад помочь.

Джесси была не в силах осознать происходящее. Подумать только, это она, она сидит на бесценном позолоченном стульчике, которому Бог знает сколько лет, держит тяжеленную серебряную вилку и пытается нанизать на зубья зеленый горошек, раскатившийся по тарелке, на которой золота больше, чем во всех обручальных кольцах Балтимора.

Конечно, ужин проходил не в величественном банкетном зале, а в уютной маленькой столовой, не больше огромной гостиной миссис Уорфилд. Стены, выкрашенные в светло-желтый цвет, словно испускали сияние. Легкие шелковые занавеси на окнах были откинуты, открывая ухоженный газон с тщательно подстриженной травой, тянувшийся до самой дубовой рощи. Внезапно оттуда раздался странный звук, испугавший девушку настолько, что она уронила вилку.

– Все в порядке, – успокоила ее Дачесс. – Это Фред.

– Фред?

– Павлин. Он безумно увлечен Клориндой, но она не желает иметь с ним ничего общего. Кокетливая, непостоянная маленькая коричневая павлиниха. Он все время распускает свой ослепительный хвост, но, увы, напрасно. И поэтому Фред нам жалуется. Не обращайте на него внимания.

– Хорошо.

Не обращать внимания на влюбленного павлина? Что же, поскольку это Англия, придется привыкать к самым невероятным вещам.

– Вам нравится, как Мэгги причесала вас? – осведомился граф.

Девушка смущенно схватилась за толстые косы, уложенные венком вокруг головы.

– А теперь несколько маленьких «ручейков», как я их называю, – сказала Мэгги, – чтобы смягчить общий эффект, – пусть обрамляют ваше милое личико. Нужно просто вытянуть прядки и предоставить им свободно виться.

– Я чувствую себя совершенно другим человеком, – призналась Джесси.

– С точки зрения мужчины, вы кажетесь необыкновенной красавицей, – заметил граф, отправляя в рот кусочек вареной бараньей ноги в белом соусе и жмурясь от удовольствия. – Видите ли, Баджер сегодня сам готовил обед в вашу честь.

Джесси послушно попробовала телячью котлету с гарниром из молодой моркови и риса. Восхитительно. Она откусила раз, другой, третий...

– Джеймс рассказывал, как Баджер посрамил королевского главного повара в Карлтон-Хаусе.

– Отведайте рагу из утки с зеленым горошком, – посоветовала Дачесс. – Джеймс всегда клянется, что умер и попал в рай для обжор, когда Баджер стряпает для него.

Джесси блаженно вздохнула и, подражая графу, прикрыла глаза.

– Как вы оба ухитряетесь оставаться такими худыми, просто не пойму.

Если девушка не ошиблась, граф только что ухмыльнулся Дачесс с видом человека, сумевшего похитить поцелуй у жены священника. Дачесс рассерженно нахмурилась и пояснила:

– Баджер не все время балует нас.

– Совершенно верно, – поспешно согласился граф. – Ну а теперь признайтесь, что вы на самом деле думаете о Мэгги и ее талантах?

– Мэгги сказала, что я выгляжу великолепно.

В голосе девушки звучали такое недоверие и полнейшее недоумение, что хозяева дружно расхохотались.

– Мэгги права, – кивнул граф. – Попробуйте форель по-женевски. Кроме того, платье Дачесс вам очень идет. В нем она всегда выглядела слишком бледной, особенно с ее унылыми черными волосами и невыразительной внешностью. Но вы просто ослепительны в изумрудно-зеленом. Я лишь удивлен, что оно еще раньше не попало в гардероб Мэгги.

– Мэгги позволила Джесси его примерить, – вмешалась Дачесс, – но при этом предупредила, что, если Джесси не будет в нем неотразима, она заберет его, пока та будет спать. Затем станет носить сама, поскольку такой наряд заслуживает, чтобы его показывали на людях. Мэгги считает, что он вам идет, Джесси?

– Она оглядела меня и начала что-то напевать.

– Превосходный знак, – решил граф. – Вы упомянули, что были жокеем?

– Да, признаюсь, поскольку уже все разболтала. Уверена, что у вас немало опытных жокеев-мужчин.

– Но между няней и жокеем весьма мало общего, – заметила Дачесс. – Вы уверены, что хотите возиться с Чарльзом?

– Он ужасно слюнявый, Джесси. Всех слюнявит, кроме Спирса. Это просто несправедливо! Смотрит на меня, улыбается, а потом злобно щурится, и стоит взять его на руки, как я уже весь мокрый. Кроме того, сейчас у него режутся зубки, и он капризничает. И любит кусать меня за подбородок.

– Он грызет все, до чего может дотянуться.

– Рада буду с ним познакомиться. Жаль, что я не слишком много времени проводила с младенцами, зато очень люблю новорожденных жеребят. Играю с ними, расчесываю, разговариваю и...

– Это уже кое-что. Дети мало чем отличаются от жеребят, верно, Дачесс?

– Почти ничем, – подтвердила жена. – Должна предупредить, Джесси: Энтони, брату Чарльза, только исполнилось шесть, и он будет ревновать, узнав, что у Чарльза новая няня, поэтому за ваши юбки будут цепляться не один, а двое.

Глаза Джесси азартно сверкнули.

– Энтони ездит верхом?

– Как маленький кентавр, – нежно улыбнулась Дачесс. – Возможно, вы согласитесь быть его наставницей?

– И научите его всему, что знаете о лошадях. И расскажете, что большинство английских коней произошли от берберских жеребцов, ввезенных во Францию через Северную Африку.

– О да! – воскликнула Джесси, забывая о восхитительном обеде, о драгоценном обюссонском ковре, на котором покоились ее ноги в дешевых туфлях, о том, что она жалкая уроженка колоний, попавшая в аристократический дом. – Лучше и придумать нельзя! Вы не возражаете?

– Нисколько, – заверил граф. – А вот и Баджер явился выслушать похвалы. Баджер, это Джесси Уорфилд, приехавшая из колоний. Друг Джеймса.

Баджер оказался уродливым великаном с огромными кулаками и широкой улыбкой, одетым, как джентльмен, по ошибке натянувший широкий белый передник, завязанный вокруг пояса.

– Вы Баджер.

– Совершенно верно. Вам понравился суп «жюльен»?

– О да!

– А баранья нога в белом соусе?

– Она воздала должное каждому блюду, Баджер. Ну что у вас в руках?

– Пудинг «Нессельроде».

Он торжественно водрузил блюдо в центр стола, пока трое лакеев ловко меняли приборы и ставили новые тарелки, на которых блестело столько же золота, сколько на прежних.

Закончив, Баджер кивнул Самсону, сделал знак лакеям и заявил:

– Я поговорю с вами завтра, мисс Джесси. Постарайтесь получше отдохнуть. Мастер Энтони будет так рад и взволнован вашим приездом, что способен пробраться в спальню и с разбегу прыгнуть на вас. Это потому, что вы американка, конечно. Он постарается поближе все разглядеть, чтобы убедиться, нет ли у вас лишних пальцев или ушей. Доброй ночи, милорд, Дачесс.

Он исчез, и вместе с ним лакеи.

– Доброй ночи, – откликнулся Маркус. – Обратите внимание на слова мистера Баджера, мисс Джесси. Этот мастер Энтони – настоящая дикая обезьянка.

– Обязательно, – пообещала Джесси, глядя вслед Самсону, торжественно покидавшему маленькую столовую, где, как ей казалось, жило эхо давно ушедших голосов.

– Ну а теперь, дорогая, – предложил граф, поудобнее усаживаясь на стуле, – прежде чем мы перейдем в гостиную попробовать невероятно вкусного кофе Баджера, расскажите, что произошло между вами и Джеймсом и почему вам пришлось в такой спешке бежать в чужую страну.

Девушка перевела взгляд с мужа на жену и выпалила:

– Просто я не хотела ехать к тете Дороти в Нью-Иорк. Это младшая сестра отца – мелочная, злобная и чересчур благочестивая. Она считает, что вы должны быть благодарны, когда она раскрывает все отвратительные стороны вашего характера.

– Я бы тоже в жизни к ней не поехала, – поддержала Дачесс. – Слишком она напоминает мать Джеймса.

– Мать Джеймса – настоящий кошмар. При встрече с ней мне всегда хочется провалиться сквозь землю. Однажды она сказала мне в лицо, что такая шлюха, как я, заслуживает порки. И тут же притворилась, будто ничего такого не говорила и имела в виду, что у меня юбка распоролась. Но на самом деле ничего подобного не произошло, я смотрела.