– Значит, вы все-таки ее обесчестили, – вздохнула Элис.

– Ну что вы, Элис, срок вовсе не так уж велик: всего около двух месяцев. Нужно попросить доктора Хулахена осмотреть ее.

– А вот и Нелда, – обрадовалась Элис. – Извините, но я должна с ней поговорить. Я пригласила ее завтра на чай.

Элис направилась к Нелде, а Джеймс взглянул на сестру:

– Не хочешь потанцевать со мной, Урсула?

Он повел сестру в центр зала, но не спешил увлечь в вальсе.

– Я знаю, ты гадаешь, по какой причине я женился на Джесси. И как всегда, не лезешь с расспросами. У тебя терпения больше, чем у Иова[6]. Ты никогда не позволяешь матери себя изводить. Я искренне надеюсь, что Джифф оценил тебя по достоинству.

– Джифф – человек неглупый, Джеймс. Конечно, он ценит меня по достоинству.

Сестра лукаво улыбнулась, прежде чем попросить:

– Ну а теперь расскажи, почему ты женился на Джесси Уорфилд, твоей Немезиде[7] на скаковом круге.

– Откровенно говоря, женился, потому что хотел. Только и всего. Она чудесная девушка. И у нас много общих интересов.

– Я нисколько не жалею, что никогда не узнаю правды, Джеймс. Мать совершенно зря выходит из себя. Надеюсь, она не станет набрасываться на Джесси, как только прекрасная Дачесс вернется в Англию вместе со своим красавцем мужем.

– Если она осмелится на такое, придется попросить тебя помочь заткнуть ей рот.

Урсула рассмеялась, искренне, звонко, совсем как ее муж.

– Я желаю счастья вам обоим, – шепнула она и, привстав на носочки, поцеловала брата в щеку.

– Комтон! – обрадовался Джеймс, вернувшись к Джиффу. – Пойдем выпьем бренди и поговорим о «Сиде». Изумительная пьеса. Вы человек ученый и сможете сопоставить исторические факты.

По настоянию Джеймса они говорили по-французски. Джеймс утверждал, что, если он долго не говорит по-французски, начинает забывать слова. Они немного потолковали о пьесах Корнеля, невероятно наслаждаясь беседой, и Джеймс наконец спросил:

– Кстати, Комтон, вы не слышали, узнал ли наш достопочтенный судья мистер Диккенс что-нибудь о причинах гибели Аллена Белмонда?

– Нет, он слоняется по улицам, – покачал головой Филдинг, – а потом спешит домой, в постельку к своей женушке. Впервые вижу, чтобы мужчина был так влюблен. Впрочем, возможно, и вы относитесь к этой категории, Джеймс. Я заметил, какие взгляды вы бросали на Джесси. Ваша жена изумительно выглядит.

– Я отношусь к категории одурманенных любовью? – ошеломленно повторил Джеймс. – Конечно, я очень люблю Джесси и, Господь видит, познаю и остальные радости супружества, но и только.

– Из вас вышел бы превосходный дипломат, – рассмеялся Комтон. – Кстати, Джесси понравился тот последний дневник, что я ей дал?

– Да, кажется. Интересное совпадение насчет дневников! Вы просто не поверите, что ей удалось вспомнить.

Джеймс, нахмурившись, осекся, поняв, что зашел слишком далеко, и тут же небрежно бросил:

– Ну да не важно. Расскажите о своем последнем выступлении, Комтон. Как вы играли? Жаль, что меня не было.

Он вежливо выслушал пространный ответ Комтона и, заметив Джесси, оживленно беседовавшую с Маркусом, улыбнулся жене. Та улыбнулась в ответ.

Дождавшись, пока Комтон замолчит, Джеймс снова вернулся к гибели Аллена Белмонда.

– Значит, у Гордона нет никаких идей? Ни одного подозреваемого?

– Нет.

– Мортимер Хэки не тревожил Элис?

– Насколько я знаю, не посмел. Однако Джифф с него глаз не спускал. Он занимается банковскими счетами Аллена.

– Прекрасно, – кивнул Джеймс, гадая, что задумал Мортимер.

По собственному опыту он знал, что люди, подобные Хэки, так легко не сдаются. Он заявил это зятю, отведя его в сторону:

– Я очень благодарен тебе, Джифф. Ничего не могу с собой поделать – постоянно испытываю потребность защищать Элис. – И, покачав головой, добавил: – Значит, Гордон и тебе ничего не сказал?

– Ничего, что было бы непосредственно связано со смертью Белмонда, но признался, будто одна из портовых «крыс» сообщила, что именно Белмонд – виновник того случая с Джесси – помнишь, когда кто-то пытался переехать ее. Очевидно, Белмонд нанял какого-то негодяя, хотя я не вижу для этого никаких причин.

Джеймс, не веря своим ушам, уставился на Джиффа.

– Что ты говоришь? Джесси? Кто-то пытался убить Джесси? Она и словом мне об этом не обмолвилась, черт бы ее взял!

Он обернулся и снова отыскал глазами жену, только на сей раз не улыбнулся. Джесси удивленно подняла брови.

– Да, это так. Я думал, ты знаешь. Гордон слышал, что Аллен кого-то нанял, и спросил меня, не знаю ли я, по каким причинам Белмонд хотел избавиться от Джесси. Но он пришел лишь, когда вы оба уже были в Англии. Я предположил, что все дело в том, что Джесси вечно обгоняла его на скачках. Она спасла Суит Сьюзи от грабителей, так что сам Аллен был этому рад... пока она не пообещала спустить с него шкуру, если он будет тебе угрожать.

– Это вздор, и я сам прикончу ее, – прошипел Джеймс и, нервно запустив пальцы в шевелюру, повернулся. – Мы поговорим позднее, Джифф.

Какого черта она промолчала? И почему ни одна живая душа не позаботилась ему сказать?

Джеймс остановился в нескольких шагах от жены. Она одарила его широкой улыбкой и нежным взглядом зеленых глаз, которые почему-то казались ярче ее изумрудно-зеленого платья и сверкающих волос.

– Джесси.

– О, это ты, Джеймс. Решил снова пригласить меня на вальс? Мне бы очень хотелось этого. Ты так прекрасно танцуешь и...

– Молчи. Я не желаю с тобой танцевать. Все, что мне хочется, – придушить тебя. Немедленно идем в сад.

– О Господи, неужели Мортимер Хэки здесь? Я не взяла с собой пистолет. Джеймс, прости, совершенно забыла. Ты уверен, что нужно идти в сад?

Джеймс скрипнул зубами, сжал ее руку и потащил к длинному ряду стеклянных дверей, выходивших на балкон, откуда в сад вела узенькая лестница.

– Мы постоим тут. Не знаю, что ты выкинешь, когда вновь приблизишься к тому дереву.

– Наверное, взберусь повыше, чтобы снова на тебя свалиться. Неплохо бы повторить такое еще раз. Почему ты хмуришься? Да что это с тобой?

Джеймс схватил ее за плечи.

– Почему ты мне не сказала, черт возьми?

– О чем? Что ты придумал, Джеймс? Я видела, как ты говорил с Элис, Комтоном, Джиффом и другими гостями. Что ты имеешь в виду?

– Джифф передал, что Гордон Диккенс, судья...

– Я прекрасно знаю, кто такой Диккенс. Напыщенный идиот, влиятельный отец которого добыл ему должность судьи, хотя это просто смехотворно...

– Оказывается, Гордон слышал от осведомителя, будто Аллен нанял человека, чтобы раздавить тебя насмерть. Когда это произошло?

– Ах это?

У Джесси хватило нахальства пожать плечами.

– Откровенно говоря, я совершенно забыла. И совсем не уверена, что тот человек хотел меня убить. Может, он был пьян. Или собирался покончить с Комтоном. Так ты говоришь, всему виной Аллен? Очень трудно в это поверить.

– Что случилось, Джесси?

– Это было прошлой зимой, Джеймс... нет, в конце марта. Я шла по Претт-стрит, ни на что не обращая внимания, потому что в ту минуту увидела Конни Максуэлл, и поскольку знала, что она – твоя любовница... не важно. Я вошла в лавку Комтона Филдинга и купила книгу. Он проводил меня до тротуара. И вдруг откуда-то выскочил фургон, запряженный парой лошадей, и помчался прямо на меня. Я едва не попала под копыта, и не будь Комтона, боюсь, встретилась бы с Создателем.

– Что сделал Комтон?

– Схватил меня и буквально швырнул в лавку. Фургон пролетел мимо, чуть не задев за стену. Филдинг не посчитал это несчастным случаем. Мужчина хлестнул лошадей и исчез. Я хорошо помню, как разозлилась на его жестокое обращение с бедными конягами. Ни Комтон, ни я не узнали кучера. Впрочем, для Комтона все лошади одинаковы, но я тоже не поняла, чьи они. Не меньше десятка людей видели, что произошло, но и им ничего не известно.