Еще полностью прошла ломота в суставах, которая преследовала его в последние годы. Никакого намека не осталась на эту страшную болезнь. Цесаревич не верил своим глазам, когда с одного подхода присел больше тысячи раз и толком не вспотел при этом. Как так? Пару недель назад для него достижением было присесть двадцать раз! Это же невероятно!

— Теперь еще это, — он опустил глаза вниз. Стыдно было признавать, но из-за прогрессирующей болезни в последние месяцы он очень сильно сдал по мужской части. — Это же просто агрегат..., — он чувствовал, что теперь буквально весь встает дыбом лишь только от одной мысли о женщинах. Это неимоверно радовало, что греха таить. — Неужели это все та сыворотка, что мне вкололи? Как, вообще, такое возможно?

И чем больше вопросов у него появлялось, тем сильнее становилось его желание снова увидеться с тем странным пареньком. Он обязательно должен был с ним поговорить об этом невероятном препарате.

— Это ведь настоящее чудо! Маги опустили руки, а это помогло...

Он обязательно обо всем его расспросит. Сделает все, что для этого нужно. Денег придется дать — без проблем! Оказать услугу — тоже решаемо!

-//-//-

Пустышка, к сожалению. Александр огорченно мотнул головой, поднимаясь по лестнице в свою комнату. Разговор с боярином Скуратовым был непростой, очень насыщенной. Обсудили очень многое, договорились кое о чем, но главного так и не прояснил. Тема магии так и осталась в «темной зоне», в которой снова нужно было продвигаться впотьмах.

— И, ведь, хитрый лис, напрямую ничего полезного не сказал. Не ответил ни «да», ни «нет». Понес какую-то «дичь» про избранность отдельных людей и родов, которым самим Господом предначертано вести обычных людей в далекое и светлое будущее. Главное, как он проникновенно про это все говорил. Разве только глаза не закатывал. Тьфу! — понимая, как это все искусственно и натянуто звучало, парень насмешливо фыркнул. — Ежу же понятно, что мне пытались рассказать сказку «про белого бычка».

Он же просчитал Скуратова на раз, когда весь между ними разговор только начался. Кого-то эти все россказни бы ввели в заблуждение. Манера и закатывание глаз убедили бы в искренности, заставив поверить или по крайней мере прислушаться к его словам. Но только не его.

Ведь, это, действительно, было смешно. Вот только что они вместе обсуждали экономические индексы, просчитывали стратегию крупных корпораций, договаривались о взаимодействии, то есть вели себя максимально рационально. Скуратов показал себя во всей красе, явив наружу свое настоящее лицо — жесткого практика, откровенного циника и реалиста. Он рот лишний раз не раскроет, не оценив последствия. А едва прозвучал вопрос про магия, боярин вдруг повел себе совершенно иначе! Это настолько разительно отличалось от предыдущего его поведения, что бросалось в глаза.

— Он, похоже, реально меня за сопливого пацана принимает. Странно... Вроде бы тертый калач и должен понимать, что остальные тоже не дураки, — хмыкал парень, продолжая анализировать только что состоявшийся разговор с Скуратовым. — В любом случае, ясно, что здесь тоже тупик. Пока я не стану для боярина своим «в доску», он мне не откроется. Значит, нужно стать своим... Начало вроде положено. Помогу ему с аналитикой. Заодно сам погляжу, что он там задумал...

И лишь поднявшись в свою комнату, Александр вспомнил те слова, которые боярин ему бросил напоследок. Только сейчас до него дошел их смысл.

— Мать-то вашу... Я же теперь гимназист! — парень растерянно опустился на кровать. — Он же сказал, что я возвращаюсь в гимназию! Ни хрена себе!

Новость была, честно говоря, так себе. Можно сказать даже, что проблемная. Здесь не надо было быть «пяти пядей во лбу», чтобы понимать, какие охренительные проблемы его ожидают в гимназии в новом качестве. Если обыкновенного уборщика никто не замечал. Может изредка кидали презрительные взгляды, но чаще просто смотрели, как на пустое место. Теперь же, он идет туда полноправным гимназистом, фактически мишенью для зазнавшихся аристократических отпрысков. Ведь, ни для кого теперь ни секрет, что он обычный незнатный парень с улицы. Наверняка бензинчика в огонь плеснет и Салтыков-младший, наверняка, сделающий все, чтобы «утопить» парня. Сто процентов, тот ничего не забыл и ничего не простил. Такие удавятся, но отомстят рано или поздно. А сколько там еще учится таких уродов?

— Б...ь, там же все маги! Большинство, если не все, то огнем кидаются, то кислотой плюются, то могут создать маленький тайфун. Что я им в ответ, нормы из уголовного кодекса читать буду?! Илитпритащу с собой пистолет, чтобы отстреливать всех подряд?! Меня же в землю там вколотят, — сокрушался Александр, пытаясь найти приемлемый выход из той ситуации, в которую попал. — В первый же день... Хотя... Если только я...

Его мозг, работавший в форсажном режиме, все же нашел выход, поразительный в своей простоте и оригинальности. Он даже присвистнул, не понимая, почему ему это сразу же не пришло в голову.

— Магию же запрещено использовать на территории гимназии, а вот про старый добрый мордобой я ничего такого не слышал, — коварная улыбка заплясала на его губах. Перед глазами тут же предстала картинка, как он дает какого-нибудь нахалу и наглецу смачную оплеуху. — Хм, а почему оплеуху? Ха-ха-ха! Лучше прямой правой. Хороший удар в нос точно объяснит все лучше всяких слов.

Внезапно повеселев, парень вскочил с кровати и, резко выдохнув, ударил в стену. Конечно, дурачился и бил не в полную силу. Что он придурок что ли себя калечить?! Однако получившийся результат оказался совершенно не тот, на который он рассчитывал.

— Вот же бляха муха.., — Александр удивленно уставился на внушительных размеров отверстие в стене, из которой торчали раскуроченные остатки панелей из красного дерева. И где-то в самой глубине поблескивал пластобетон. — Б...ь, стену проломил!

Отряхнув с кулака пыль и остатки дерева, он поднес его к лицу и стал внимательно рассматривать. По всему, получалось, что та дополнительная доза сыворотки, которую он ввел себе еще в лаборатории Карпова, еще больше усилила эффект от прошлого приема. Укрепление его тела продолжилось, что проявлялось не сразу. Видно, он довольно быстро привыкал к своим возможностям и не сразу воспринимал их.

— Ну-ка, ну-ка.., — пробормотал он, снимая футболку и подходя к зеркалу. Естественно, он и раньше видел окрепшие мышцы, чувствовал уплотнившуюся кожу. Только сейчас Александр смотрел на все это уже совсем «другими глазами», целенаправленно выискивая произошедшие изменения. — Определённо меня постепенно разносит, — отметил разворот плеч, укрупнившиеся бицепсы, определившиеся грудные мышцы. — Нужно, как можно скорее, оценить то, что получается. Изменения явно происходят быстрее, чем нужно. Как бы это мне боком не вышло. Похоже, придется обновлять гардероб и носить более свободную одежду. Пусть на мне лучше все висит мешком...

-//-//-

Этот учебный день начался, как и обычно. Все было совершенно спокойно, буднично. Не происходило никаких эксцессов и конфликтов. Все занимались своим делом: гимназисты учились, педагоги учили, техники убирались и следили за порядком.

Именно так все продолжалось до того самого момента, когда у старшего управляющего Императорской Николаевской Московской гимназией завибрировал коммуникатор. Он едва только бросил взгляд на руку, как тут же окаменел. Высветившийся там номер бы явно не из простых.

— Так... Так..., — мужчина, потирая внезапно заколовшую грудину, тут же понесся в свой кабинет. Благо был не далеко. Разговор с такими серьезный людьми никак нельзя проводить где попало. А звонивший, боярин Салтыков, имперский министр тяжелой промышленности и один из главных меценатов гимназии, как раз и был из этой самой когорты серьезных людей. С таким нужно было не просто разговаривать, а слушать и слушать очень внимательно. — Да, да, я вас слушаю Еремей Ефграфович! Добрый день! Очень рад, очень, вас слышать... Что, что говорите, конечно рад?