Попалась.

Взгляд Макса встретился с моим, и он раздраженно прищурил глаза. Очевидно, он не был счастлив видеть меня.

Я подошла, встала возле стола и улыбнулась мальчику. Я попыталась не засмеяться от того, как он пялился на меня с открытым ртом. У него на подбородке был размазан картофель, и я подумала о том, чтобы стереть его. Но я не хотела, чтобы у бедного мальчика случился сердечный приступ, от того, что я прикоснусь к нему.

Я повернулась к Максу, который отказывался смотреть мне в глаза, его голова была низко опущена, будто он обнаружил, что стол действительно очень интересный предмет. Я смотрела на макушку его курчавой головы, желая, чтобы он взглянул на меня, но он прикладывал массу усилий, притворяясь, что меня тут нет.

— Как дела, Макс? — спросила я, добавляя в голос достаточно сладости, чтобы он не звучал неприятно.

Плечи Макса напряглись, но он все еще отказывался поднимать голову. Он катал по тарелке горох.

— Хорошо, спасибо, — ответил он сквозь сжатые зубы. Я знаю и без его слов, что его раздражает, что я заплатила за их еду. У меня сложилось отчетливое впечатление, что Макс привык сам заботиться обо всем, и ему претит мысль о благотворительности любого рода.

Я не хотела, чтобы он чувствовал себя объектом благотворительности. Но было что-то в его взгляде, когда он стоял там с подносами, наполненными едой, чтобы накормить своего младшего брата, за которые он не смог заплатить, что мне захотелось помочь ему.

Но могу сказать, моя помощь была нежеланна и ее не оценили.

Я посмотрела на мальчика, который до сих пор смотрел на меня со слегка разинутым ртом.

— Кто это? Твой брат? — спросила я, посылая мальчику широченную улыбку.

Он улыбнулся в ответ и посмотрел на Макса, который продолжал прожигать дыры в столе. Его улыбка немного увяла, когда он понял, что его брат настроен враждебно. Он перевел взгляд с Макса на меня, будто пытался определить источник напряжения.

— Эм, да, я младший брат Макса, Лэндон. Откуда ты знаешь Макса? — спросил он, закидывая еще одну ложку еды в рот. Наконец, глаза Макса встретились с моими и в них отражалась немая мольба. Его смущение и гнев исчезли, сменившись просьбой молчать.

Макс явно не хотел, чтобы Лэндон узнал особенности нашего знакомства. Рискну предположить, что Лэндон в полном неведении о сомнительных внеклассных занятиях своего старшего брата.

Я прочистила горло.

— У нас занятия вместе, — солгала я, улыбаясь Лэндону, который улыбался мне.

— О, правда? Макс невероятно умный. Гениально умный. Ты знаешь, он будет врачом. Он единственный человек в нашей семье, кто ходит в колледж. Папа всегда говорил, он будет тем, кто вылечит рак или что-то еще, — проинформировал он меня.

Макс, безусловно, герой в глазах этого ребенка — герой с проблемами с наркотиками, которые привели к его испытательному сроку. Ангел с потускневшим нимбом.

— Вау, я этого не знала, — ответила я, глядя на Макса, который, кажется, чувствовал себя невероятно неуютно от того, что стал темой нашего разговора. Знакомая ухмылка исчезла. Сидящий передо мной человек не ломал комедию. Этот парень хотел сквозь землю провалиться. Его брат, поделившийся со мной своим преклонением перед ним, нервировал его.

— Уверена, что ты такой же умный, как Макс, если не умнее, — сказала я мальчику, который, казалось, был готов лопнуть от восторга из-за комплимента.

— Хотел бы я, — ответил он с энтузиазмом, улыбаясь старшему брату, который болезненно улыбнулся ему в ответ.

Я неловко постояла там какое-то время, пока не стало очевидно, что Макс не собирается предпринимать попытки продолжить разговор.

— Было приятно познакомиться с тобой, Лэндон. Увидимся, Макс, — произнесла я и развернулась, чтобы уйти. Я была уже на полпути к своему столику, когда меня остановила чья-то рука.

Я посмотрела на руку у меня на рукаве, и затем в беспокойные голубые глаза Макса.

— Спасибо, что ничего не рассказала Лэндону о группе. Ему не нужно знать об этом дерьме, — произнес он резко. Его извинение скорее напоминало обвинение, которое, как я знала, он сделал неохотно.

— Ты не должен благодарить меня за это. Может, тебе стоит задуматься о том, почему тебя так сильно заботит, чтобы твой брат не узнал правду. Может быть, глубоко в душе, ты понимаешь, что принимаешь дерьмовые решения, — проповедовала я. Боже, я звучала так чертовски осуждающе. Я действительно должна держать свой ханжеский рот закрытым.

Очевидно, Макс воспринял мое путешествие к вершине ораторства с той же неприязнью, что и я.

— Я не должен объяснять свои решения тебе, Обри. Ты ничего не знаешь обо мне.

Его рука сжалась на моей, когда он сделала шаг ко мне, почти прижимаясь губами к моему уху. Я задрожала, когда его дыхание коснулось моей шеи.

Прощай, гордость, было приятно с тобой познакомиться.

— Я верну тебе деньги. У меня просто не было возможности забросить их себе на счет в этом месяце, — объяснил он сквозь стиснутые зубы, его слова звучали жестко и отрывисто.

Он пытался скрыть свое унижение.

Я коснулась его руки.

— Не переживай об этом, — произнесла я мягко, что, казалось, привело Макса в бешенство.

— Мне не нужны подачки, Обри. Я верну тебе чертовы деньги, — прорычал он.

— Отлично, — ответила я сухо, раздраженная его резким отношением.

— Хорошо, — пробормотал он, и затем развернулся и пошел к своему брату, который наблюдал за нами. Я заставила себя еще раз улыбнуться Лэндону, прежде чем ушла очень сильно огорченная.

Я присоединилась к Рене за нашим столиком. Она уже закончила со своим десертом и выжидающе смотрела на меня.

— Кто это был? — спросила она, указывая на Макса. Лэндон говорил что-то своему брату, но непроницаемый взгляд темно-голубых глаз Макса был направлен на меня.

Я вздрогнула, мой пульс ускорился, хотя я старалась не позволить ему влиять на меня. Наши взгляды столкнулись в молчаливой битве, и, в конечном итоге, я признала поражение и отвернулась.

— Никто, — ответила я.

Обри

Скоро должно начаться занятие группы поддержки, а я чувствую себя дерьмово. Большую часть недели мне постоянно было холодно, и последнее место, где мне хочется сейчас быть, это комната, люди в которой на самом деле не хотят находиться здесь.

Кристи ушла, чтобы подготовить копии упражнений, которыми мы будем заниматься, а я расставляла стулья в круг в центре комнаты. Я вытащила платок из кармана и чихнула четыре раза подряд.

— Ух, — простонала я.

— Мне начинать планировать похороны? — я подняла голову и увидела Брукса, заходящего в дверь.

— Что ты тут делаешь? Только не говори мне, что, наконец, признал, что твоя зависимость от мармеладных червячков разрушает твою жизнь, — пошутила я.

Брукс схватил печенье с подноса, которое Кристи выложила туда чуть раньше, и закинул его в рот. Если поблизости есть еда, она неизменно оказывается во рту у Брукса. Удивительно, что он не весит 360 килограмм. До сих пор мне не удалось раскрыть секрет его отличного телосложения, хотя он поглощает сладости и углеводы тоннами. Я подозреваю черную магию.

— Неа, я просто подумал, что могу зайти и поздороваться. У меня и еще нескольких ребят через несколько минут зубрежка по психоанализу в классе вниз по коридору. Как проходят занятия у группы? — спросил он, хватая еще одно печенье.

Я снова чихнула в платок, мечтая отправиться домой и залезть в постель. Грелка и десять часов крепкого сна гораздо сильнее, чем я могу себе представить, напоминают рай.

— Просто проходят. Я не очень много чем могу помочь. Они у Кристи по струнке ходят, ей не нужно, чтобы я вмешивалась во все это, — прохрипела я.

Брукса, кажется, отталкивало мое ухудшающееся состояние здоровья. Хорошо, что он выбрал не медицину. Его умение обращаться с больными — отстой. Он сунул коробку платков в мою руку и, не стесняясь, отступил на шаг в сторону от меня.