— Ни разу не надевала, — вздохнула она грустно. — С моим увеличивающимся животом мне это теперь нескоро светит, если вообще под него похудею. А ты еще по–прежнему стройная, на тебе сядет, как влитое.

Милана не удержалась, померила. Наряд и вправду идеально сел — подъюбник доходил ей до колена, а жакет удачно подчеркнул большую грудь и узкую талию.

— Так и иди, ты бесподобна, — заверила ее сестра.

Только вот под такой наряд хвостик на затылке, с которым Милана ходила целый день, совсем не подходил. Она не поленилась, распустила волосы, сделала прическу, макияж. Заняться все равно было особенно нечем, кроме возни с Пашкой и племянницей.

Неожиданно сборы немного отвлекли Милану от горестных мыслей. Она ехала в гости в почти нормальном настроении. Очень надеялась, что у родителей Баграта хватит такта не упоминать, что случилось в их доме два дня назад.

А когда машина Левона подъехала к месту, Милана подметила, какой пустынной казалась улица. В прошлый раз она была сплошь уставлена машинами.

Всей дружной компанией они вышли из машины, направились во двор.

Калитка оказалась открыта.

Милана зашла и в буквальном смысле обалдела.

В прошлый раз двор закрывала гигантская ширма, зато теперь он оказался открыт.

Над самим двором, выложенным плиткой, была надстроена большая деревянная беседка, способная вместить в себя огромное количество гостей. Ее украшали золотистые фонарики, цветы. А чуть поодаль на возвышении виднелся алтарь, увитый живыми лилиями.

Когда Милана увидела злосчастный алтарь, сердце болезненно сжалось.

— Они ничего не убрали! — простонала она. — Специально, что ли?

— Естественно, специально, может, еще пригодится, — вдруг сказал Левон.

Милана недоуменно на него посмотрела.

И тут послышался звук открываемой двери.

Из дома как по команде стали высыпать люди. Разряженные в пух и прах родственники семьи Саркисян. И не только они!

— Тетя Зина, — охнула Милана, увидев, как она выходит с цветами наизготовку.

Последними из дома вышли старшие Саркисяны, Артур и…

— Баграт, — простонала Милана, крепче прижимая к себе Пашку.

Первым ее желанием было броситься к нему. Вторым — убежать со двора на улицу. Вот такое противоречие проснулось в душе.

Милана так и застыла, внутренне заметалась, не зная, что делать.

Гости тем временем разошлись по двору, но глаз с нее не спускали.

Милане на секундочку стало дико неловко от всех этих взглядов, но потом она снова повернулась к Баграту, и только тут заметила, как по–особенному он на нее смотрел.

О, сколько в этом взгляде было чувства, жаркого, как воздух знойной Сахары.

По мере того как он подходил к ней, разряженный в белый смокинг, Милана продолжала смотреть в его черные глаза. И очень скоро вообще позабыла о гостях, словно он ее загипнотизировал. По ее спине побежал целый табун мурашек, а горло мгновенно пересохло.

— Ты… ты… — это было все, что она могла сказать.

Прижала сына к груди и замерла, не в силах сбросить оцепенение.

— Милана, спасибо, что пришла, — наконец сказал он.

Тут у нее наконец прорезался голос:

— Это все опять устроили твои родители?

— Нет, — покачал он головой. — Это я… Для тебя, для нас.

— Зачем? — спросила она с надрывом.

И Баграт ответил:

— Я хочу при всех извиниться за то, что обидел тебя. При всех обидел, при всех прошу прощения. Это честно.

Милана захлопала ресницами, ведь ожидала услышать совсем не это.

Извинение при всех, это сильно. На такое не каждый решится.

— Но это не все, зачем я тебя сюда позвал, — вдруг сказал он. — Я знаю, что ты беременна.

В толпе послышались ахи, вздохи, но никто не посмел перебить Баграта.

Он тем временем продолжал:

— Я очень рад твоей беременности. Пусть она неожиданная, но она сделала меня очень счастливым.

Он прокашлялся, а потом снова заговорил:

— Однако я не хочу, чтобы ты выходила за меня замуж из–за беременности.

Милана аж рот открыла от удивления, ведь снова ожидала услышать совсем не то.

Она и близко была не готова к тому, что Баграт скажет дальше:

— Здесь при всех я клянусь тебе, что буду обеспечивать тебя до конца твоих дней. Ты ни в чем не будешь нуждаться за то, что подарила мне сына и подаришь еще одного ребенка. Это не пустые слова, завтра мы встретимся с юристом и все оформим документально. Я хочу, чтобы ты была уверена в завтрашнем дне. Я буду работать не покладая рук для тебя и наших детей, чтобы вы ни в чем не нуждались, независимо от того, какие у нас будут отношения.

Ее щеки мгновенно запекло румянцем, и легкий ветерок теплого апрельского вечера нисколько не помог их остудить.

«Это он намекает на то, что не хочет жениться?» — пронеслось у нее в голове.

Баграт будто услышал ее немой вопрос, ответил:

— Но ты права, нам не нужно жениться только из–за детей…

Милана тяжело вздохнула и спросила надтреснутым голосом:

— Ты устроил все это, чтобы сказать, что нам не надо жениться?

— Пожалуйста, дай сказать, — воскликнул он.

Тут Милана подметила у него на лбу мелкие капельки пота. Раньше она такого в нем не замечала, ведь этот человек всегда был на сто процентов в себе уверен. И тут вдруг волнуется? Впрочем, неудивительно в такой ситуации. Она тоже очень разволновалась — буквально до дрожи в коленях.

Баграт тем временем продолжил.

— Единственная стоящая причина, чтобы пожениться, это любовь, Милана! Именно по этой причине я вчера пришел к тебе делать предложение. Клянусь, тогда я не знал о ребенке… Я пришел к тебе с кольцами, потому что мне хватило суток, чтобы понять, как много ты для меня значишь. Я хочу всегда быть с тобой!

После его последних слов в ее горле мгновенно разросся ком. Она будто сквозь пелену наблюдала за тем, как Баграт щелкнул пальцем и к нему тут же поспешил Артур, державший перед собой небольшой поднос.

Милана увидела на этом подносе те самые кольца, которые Баграт подарил ей вчера.

Он взял поднос у брата, встал перед ней на одно колено и проговорил громким голосом:

— Выходи за меня не из–за беременности, выходи за меня по любви!

Глаза Миланы мгновенно увлажнились, она буквально обмерла, не зная, что ответить.

— Ты можешь послать меня подальше прямо при всех, — вдруг сказал Баграт. — Это разобьет мне сердце, но я пойму и приму твой выбор. Но здесь и сейчас, при гостях, я прошу тебя выйти за меня, потому что люблю! Если ты согласишься, то сделаешь меня самым счастливым.

Его слова поразили Милану в самое сердце, ведь именно это она так хотела от него услышать. Ее грудную клетку буквально разрывало от переизбытка чувств.

— Я согласна, — проговорила она со всхлипом. — Я выйду за тебя, потому что тоже очень люблю!

В этот момент с разных сторон раздалось множество счастливых вздохов, люди начали громко аплодировать молодым.

Баграт поднялся с колена, поднес кольца ближе к Милане:

— Выбери одно.

Она шагнула к нему навстречу, смущенно указала пальцем на сапфировое.

Баграт достал его из коробки, отдал поднос брату. А потом аккуратно надел кольцо на ее безымянный палец.

Секунда, и вот она уже прижата к груди любимого, вместе с Пашкой, который все это время не издал ни звука, видимо также впечатленный важностью момента.

Очень скоро сын перекочевал на руки к Баграту, потом он снова обнял Милану и зашептал на ухо:

— Солнце, мы можем пожениться здесь и сейчас. Или, если ты хочешь какую–то другую свадьбу, мы можем просто устроить сегодня вечер помолвки, все об этом предупреждены. Мы можем сыграть свадьбу позже, и она будет такой, какую ты захочешь. Скажи только слово…

Милана робко улыбнулась ему. Потом обернулась на многочисленных гостей, только сейчас приметила, что из Анапы сюда приехала не только тетя Зина, но еще пара подружек с работы. А Саркисянов здесь собралось даже больше, чем в прошлый раз. И каждый смотрел на нее с улыбкой, с немым поощрением. Каждый был за нее очень рад.