— Простите, что побеспокоил вас, — сказал я, вежливо поднимая шляпу. — Я ищу человека, который здесь живет, — и указал рукой напротив.

Пухленькая женщина погрузила руку в бумажный пакетик и вытащила оттуда чернослив. Внимательно его осмотрела и ее равнодушное лицо украсил подозрительный прищур глаз. Я с удивлением уставился на нее.

— Ну, да, — сказала она приглушенным голосом, медленно пережевывая сухофрукт. — тот старик действительно здесь живет.

Она поднесла ладонь ко рту, выплевывая косточку и протянула пакет мне.

— Хотите сливу?

— Спасибо, но я их не ем.

— Это очень полезно, — заметила женщина, снова погрузила руку в пакетик и вытащила еще один чернослив.

— Вы видели его? — спросил я.

— Кого?

— Дедулю. Я только что пришел и увидел, что дверь у него настежь, а сам он не отвечает на звонок.

Все ее мысли были заняты исключительно пакетиком с фруктами, но она всё же посмотрела на меня удивленно.

— Что вы хотели знать?

— Я спрашивал о дедуле … — раздраженно напомнил я, чувствуя, что, еще немного, и перейду на язык жестов, как обычно общаются с иностранцами. — О том старике, который живет в квартире напротив. Может быть он у вас?

— Сосед напротив?

— Да.

— В моей квартире?

Я глубоко вздохнул.

— Да. Он не у вас?

— А почему он должен быть у меня?

Я почувствовал, что кровь ударила мне в голову.

— Смотрите: его входная дверь открыта. В квартире его нет, поэтому я и подумал: не зашел ли он к вам перекинуться парой слов. — протараторил я, с трудом сдерживая раздражение.

— О! Нет. Он ко мне не заходил.

Наконец хоть какой-то прогресс!

— А вы, случайно, не знаете, где он может быть?

На бездумном лице проступило напряжение.

— Он может быть … в ванной, — наконец смогла сказать. — Подождите немного и позвоните еще раз.

— Его там нет. Я уже посмотрел.

Женщина вознамерилась было бросить в рот очередную сливу, но остановилась, укоризненно взглянув на меня

— Вам не следовало этого делать!

Я снял шляпу и пригладил волосы. Еще несколько минут такой беседы — и я сойду с ума.

— Я знаю, что сделала бы на вашем месте, — заторможено сказала она.

Чувствую, что меня вот-вот доведут до бешенства.

— Скажите же! — взмолил я.

— Я бы спустилась вниз и спросила у консьержа. Он в этом отличный помощник.

Она подала мне отличную идею, но следующая ее фраза все испортила:

— А вы уверены, что не хотите сливок?

— Уверен. — я набросил на голову шляпу. — Ну что ж, спасибо. Пойду поговорю с консьержем, как вы и советовали. Простите, что отнял у вас столько времени.

— Рада была вам помочь, — сказала она, улыбнувшись.

Спустившись на лифте, я прошел коридорчиком к надписи: "Консьерж". Постучал. На пороге появился худой человек с длинной шеей, одетый в вылинявшие джинсы. Он был старым, уставшим, и от него слегка несло виски. Он посмотрел на меня без всякого интереса:

— Ну?

У меня было ощущение, что от него я узнаю не много. Судя по его виду, он редко выходил на свет и его контакты с людьми были крайне ограниченными.

— Послушай! — сказал я, имитируя местного копа и его манеру говорить. — Полиции нужна от тебя информация.

Я вальяжно раскачивался туда-сюда.

— Что с квартирой номер 241?

Он дважды сглотнул, его кадык качнулся и исчез где-то в шее.

— А что случилось? — переспросил он. — Что не так с 241-й?

— Это я тебя спрашиваю! Входные двери настежь, а в квартире никого. Для чего ты здесь сидишь, друг?! Ты должен был бы знать, почему дверь оставляют открытой.

— Ааа… тот старик сверху, — сказал он медленно. — Он всегда дома в это время.

— Но сейчас его там нет. — я издевательски развел руками. — Пойдем, приятель, и осмотрим там всё вдвоем.

Он спешно последовал за мной. Когда лифт со скрипом остановился — я был рад оттуда выйти. Всё-таки, виски я люблю пить, а не нюхать. Ещё и подъемник не производил впечатления, что способен перевезти хотя бы одного человека, не то что двух.

— Ты видел, как он выходил? — я твердым тоном обратился к мужчине.

Он боязливо помотал головой, отрицая.

— А ты бы его заметил, если бы он выходил?

— Да, — он моргнул, и его кадык снова несколько раз подпрыгнул. — Мое служебное помещение выходит на центральный вход.

— Ты уверен, что в течение последних десяти минут он не выходил?

Но нет… Он явно не был в этом уверен, так как был занят, готовя себе обед.

Мы прошли по коридору в квартиру старика. Заходили вместе в каждую комнату, но дедули нигде не было.

— Его здесь нет, но, тогда как же, кроме как через главный вход, он мог выйти из здания?

— Не как, — ответил он, пожимая плечами. — только через главный вход.

— Кто та старушка, что все время жует чернослив? — и я указал пальцем на квартиру, напротив.

— Чернослив? … промямлил он, отводя взгляд. Наверное, подумал, что я сошел с ума.

— Именно. Так кто она?

Он посмотрел на квартиру номер 244, моргнул и испуганно посмотрел на меня.

— Вон там, мистер?

— Да.

— Там никто давно не живет … Эту квартиру сдают в аренду, мистер!..

Вдруг я похолодел и рванул к двери, одновременно нажимая кнопку звонка и дергая ручку. Слышал, как звонок заливается, но к двери никто не подходил.

— У вас есть запасные ключи?

Он пошарил в кармане, вытащил оттуда связку ключей и дал их мне.

— Там никого нет, мистер … — повторил он. — Квартира пустая уже много недель.

Я открыл ключом дверь и с толчка залетел в коридор. Быстро обошел все комнаты — в помещении было пусто. Окно ванной выходило на пожарную лестницу. Я открыл окно и выглянул: внизу пролегала улица, ведущая на Скайлайн-авеню. Крепкому мужчине вполне по силам было спустить старичка по лестнице, если бы там ждала машина. На одной из ступенек я заметил сливовую косточку.

Были времена, когда я самодовольно считал, что у меня прекрасно меблированный, роскошный рабочий кабинет. Честно говоря, мы с Харукой немало денег вложили в интерьер: стол, ковер, жалюзи, книжные полки и их содержимое. Но все это было еще до того, как я увидел другие кабинеты Сан-Диего. Некоторые из них были круче, чем мой, некоторые — нет, но ни один из них не вызывал у меня желание обновить интерьер, пока я не попал в офис Манфреда Виллета, президента компании "Глин и Копыль". Там я с первого взгляда понял, что мне придется работать еще долго, прежде чем приближусь до их уровня.

Это было просторное помещение, с высокими потолками. Огромный т-образный стол, стоял в дальней части комнаты, на фоне панорамных окон. Он был окружен пятью креслами, обитыми кожей и казавшимися очень удобными. Письменные принадлежности, которые были сделаны из чистого серебра, сияли на рабочем столе от бережного ухода и постоянной полировки. Кремовые жалюзи на окнах хорошо защищали от солнца, но при этом не делали помещение тёмным.

Манфред Виллет сидел в одном из кресел-вертушек за столом, куря толстую сигару. Он был высок и силен. Выглядел лет на сорок пять. Его черных волос уже коснулась седина но, казалось, она его только украшала. Лицо было тщательно выбрито. Костюм от Лондонского портного заставил бы позеленеть от зависти любую кинозвезду.

Он ждал, пока я заговорю, не отрывая серо-голубых глаз от изящного набора письменных принадлежностей на столе. Его лицо было невозмутимым. Я решил последовательно ввести Манфреда в курс дел. Рассказал о визите старика и о загадочном письме. О крепыше, который за мной следил. В красках обрисовал, как здоровяк пытался застрелить меня и как его прикончил кто-то на машине с ромбовидными протекторами, намекнув на то, что Эллой и Гартселл ездили именно на такой машине. Вкратце рассказал о том, что Харука обошла всех близких друзей Хинаты и что они явно что-то скрывают. Затем поведал о визите в «Пара-нормальные» и о подозрительном телефонном разговоре Диксона. Завершил я рассказ красочным описанием событий в доме старика. Весь монолог занял много времени, но Виллет меня не торопил и не прерывал. Он сидел, уставившись в чернильный набор, но у меня сложилось впечатление, что он не пропустил мимо ушей ни единого слова. Я знал, что за маской непроницаемости таится острый ум.