В столовой было почти так же пустынно, как в коридорах. Не успели они выбрать столик, как к ним подкатил робот-официант и приветственно замигал. Дрозд полистал меню и несколько озадаченно поднял бровь:

— Предлагаю не заморачиваться и сделать заказ из быстрого и готового.

Со стороны Петьки принципиальных возражений не последовало, Дрозд нажал на управляющей панели несколько кнопок, а мысли Петьки вернулись к пчелиной теме:

— Иван Андреич, расскажите, как оно всё произошло?

— Вчера-то?

— Да.

— Я, брат, сам до конца не вник. Из обрывков технических спецификаций, которые нам удалось-таки с кровью вырвать у техотдела, понятно, что у королевы-матки была не просто чудовищная регенерация, но и способность поглощать любое излучение. Видел, что там в королевской конурке творилось? Сплошное сияние. Больше излучение — больше у неё здоровья.

— И из-за этого её не брали лазеры?

— Да. Всё впитывалось, прямо как в чёрную дыру. И умерев, она высвободила просто дикое количество энергии. Достаточное, чтобы многие кубические километры колонии схлопнулись сами в себя.

— Значит, колония — всё? Уничтожена?

Дрозд хитро усмехнулся:

— Ну что это за стратегия — взять всё, да и зачистить в ноль? А как же остальные пользователи?

— То есть, кому-то из пчёл удалось скрыться?

— Конеч-ч-чно. Сейчас локация закрыта на доработку, а к моменту открытия обязательно обнаружится, что части колонии с личинкой матки удалось укрыться в дальних коридорах. Или найдётся ушедший в поисках новых планет пчелиный флот. Или ещё лучше — колония, уже отстроенная этим флотом, желательно гигантская. Возможно, они даже сами явятся, мстить за гибель королевы, — я бы точно так сделал.

Официант подкатил к их столику и начал выгружать контейнеры с завтраком.

— Конечно, ребятам из техотдела придётся серьёзно пересмотреть некоторые детали, особенно с учётом того, что косяк с лечилками уже взят под контроль. Так что космофлот будет знакомиться с этими новыми пчёлами как в первый раз. Надеюсь, это будет не наша печаль.

Дрозд с аппетитом откусил бутерброд.

ТО, ЧЕГО ПЕТЬКА НЕ ВИДЕЛ

— Ваня, ты меня пугаешь. Точнее, вот этот ваш безумный тандем — ты плюс стажёр Семёнов — пугаете меня просто до усрачки, — Евгения Васильевна сидела в директорском кресле нахохленной синичкой, — Ну как?! Как вам удалось, не успев оклематься от первого казуса, немедленно встрять во второй?

Дрозд осторожно на неё покосился.

— Что?! Что я ещё не знаю?

Настало время для вселенской скорби в голосе.

— Там ещё перед космофлотом… — Дрозд взял драматическую паузу.

— Да говори!.. Что?!! — рука Евгении Васильевны предательски задрожала над клавиатурой, — Говори быстро, я сейчас запрос на видеоотчёт отправлю!

— Нас чуть детишки не поймали в зоне ноль-шесть, — Дрозд был само раскаяние.

— Фу, блин! — Евгения Васильевна с сердцем хлопнула по столу, — Я тут на компост извожусь, а он шуточки шутит!

— Да правда, Женя! Я повёл парня показать детский сектор. Чисто для общего развития — буквально на пять минут. И спалились, на ровном же месте! И что там под ногами треснуло — трещать же нечему? А он в медведе.

— Заводном? — живо уточнила директриса.

— Не-ет, мягкий этот… Тедди.

— Да-м, в нём не разбежишься…

— Ну и я говорю! Еле ноги унесли, — Дрозд вполне искренне передёрнулся.

Евгения Васильевна откинулась в кресле и задумчиво побарабанила по подлокотнику:

— Глаз с вас спускать нельзя! Ни на минуту, честное слово. Ваня, ты слышал такое выражение: один раз — случайность, два — совпадение, три — уже статистика?

Дрозд подумал. Хмыкнул.

— Что у него с характеристиками?

— Подросли, конечно. Ты как хочешь, двадцать восемь рестартов! Это он, считай, как будто месяц там прожил.

— А стрессоустойчивость?

— Тридцать третий уже. С половиной.

Он прикинул. Да. Двадцать восемь десантов, да каждый раз разнообразно умирать…

ВНЕЗАПНЫЕ ВЫХОДНЫЕ

А Петька ехал домой, потому что директриса учебки сказала, что после такого стресса выходные надо подвинуть.

Собираясь к родителям, он вспомнил, что видел в буфете отличную витрину со всякой кондитеркой, зашёл, купил торт и целый пакет всяких пирожков — родители же ждут его только завтра к вечеру, мама будет всплёскивать руками и переживать, что праздничный стол не готов.

Сама поездка получилась совсем недолгой, пока лифтовая кабина нужной локации закрыла двери, и открыла их уже в знакомом здании администрации. Там же, в тамбуре администрации, пришёл сигнал принудительного привата. Это было обязательным условием — в детской локации никто не должен его видеть кроме родителей. Отключится опция только дома, а в момент обратного выхода включится снова.

Так он и шёл невидимым, вдоль знакомой дороги, мимо коттеджных участков, обсаженных живыми изгородями. Смотрел на играющих во дворах ребятишек.

Прав был Дрозд: каждый ребёнок имеет право на настоящее, живое детство. Бегать, скакать, пусть даже набивать синяки и шишки. Это — наше настоящее. То, что мы чувствуем. То, чем живём.

Что бы там не говорили идиоты из лиги защиты естественности.

ОТДЫХАТЬ НАДО ВСЕМ

Всё та же пятница, вечер, директорский кабинет.

Женя Васильевна продолжала хмуриться:

— Слушай, она ему не подыгрывает?

— Кто? — Дрозд был явно озадачен вопросом.

— Система.

— Женька, ну что ты опять начинаешь?

— Ну что?! Паранойя, да. И теория заговоров. Ты сам посмотри! Пусть даже двадцать восемь спусков. На три уровня с лишним!

Дрозд озадаченно почесал в затылке… и просиял:

— А я тебе отвечу! Он болевой ниже двадцатки не хочет спускать.

— Почему?

— Не знаю. Я рогом упираться не стал, для космофлота двадцать — как бы и ничего. Никто же не знал, что мы столько раз там сдохнем.

— Двадцать… Тогда… тогда понятно, — Женя Васильевна покусала кончик ручки и хмыкнула, — Такими темпами он и правда имеет шансы успеть необходимый сороковник набрать. Перестраивай план обучения, Ванька. Поводи его по каким-нибудь… я не знаю… побоищам, что ли? Что-нибудь у тебя на примете есть?

— Да у нас всегда что-нибудь есть, Женечка! Он тут с парнями познакомился, говорит, один — викинг. Можем к ним сходить.

— Вот! Сходи́те! И лишние связи никогда не лишние, и какая-нибудь заруба обязательно найдётся. А не найдётся — найдёте, я вас знаю.

— Да погоди, Женька! Может, он ещё не захочет?

— А мы поговорим с ним! — в голосе Евгении Васильевны мелькнули нервические нотки, она соскочила и забегала по кабинету, — Объясним ситуацию. Какие-нибудь… бонусы предложим, — она остановилась, невидяще уставившись на свой ботанический уголок, — И вообще, с Денисычем надо конкретно поговорить. Он мне уже всю душу вынул с новым кандидатом! Пусть тоже вкладывается, думает, чем кадры привлечь! А то ишь — любитель халявы!

Дрозд прямее сел в кресле:

— Погоди, там же вроде этот хотел попробоваться, длинноволосый такой…

— Всё! Хотел — перехотел! Закатил истерику и сказал, что больше так жить не может. Вокруг хамьё и быдло, чай слишком крепкий, колготки недостаточно белые. Адьё!* — Женя Васильевна картинно взмахнула рукой, — И ушёл к светлым, ты представляешь? К светлым, с*ка!

*Устаревшая форма слова «прощай»(франц.)

— Чёт неспортивно как-то, — пробурчал Дрозд, — Он же все нычки, слабые места…

— А я что говорю?! — возмущённо перебила Женя Васильевна, — Выцыганил квоту на эксклюзивный квест, набрал команду героических побеждунов с сиянием во взоре, тьфу!

— Вот козёл!

Женя Васильевна в сердцах бросила ручку на стол:

— Здесь другое слово надо использовать! Но мы с тобой взрослые, воспитанные люди, и делать этого не-бу-дем! — она остановилась напротив Дрозда, уперев в бока кулачки, — Ну что, говори, что с Семёновым решил? Я должна быть готова ко всему.