— Вот деньги. Я так и думал, что мы договоримся.

— Я предполагал то же самое, высокопочтенный. Дозволено ли мне будет все же узнать, какие именно интересные мысли появились у вас при виде этих кристаллов?

— При всем моем опыте, — медленно, — я никогда не видел ничего подобного раньше. Вот я и подумал: уж не из-за Черных ли земель появились эти кристаллы? Или из-за Великого океана?

— К моему глубочайшему сожалению, — вежливая улыбка, — я и сам не знаю происхождения этих кристаллов. Более того: не исключаю возможности, что и мой поставщик этого не знает.

— Ваш поставщик был прав. Эти… многогранные кристаллы, попади они к умелому и знающему магу, могут дать много новых возможностей. Может ли он доставить еще кристаллы подобного типа?

— Этого я обещать не могу. Поставщик мне прямо сказал, что ожидает некоторый перебой в поступлениях. Однако, если желаете, я могу ему сказать, что некий покупатель заинтересован в кристаллах именно такого типа. Само собой разумеется, ваше имя ни при каких обстоятельствах названо не будет. А если мы с вами заключим договор о поставках, то именно вы и будете тем самым покупателем.

— Образец договора у вас с собой, полагаю?

— Иначе и быть не может, высокопочтенный.

— Давайте его сюда, я его изучу.

— Охотно. Тогда, с вашего соизволения, я позволю себе всепокорнейше откланяться и посетить вас еще раз… скажем, через две недели, не раньше. Сделка?

— Сделка.

Не верьте, когда вам скажут, что нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Вранье. Ждать гораздо хуже. Это я лично опробовал, потому что именно этим и занимался, когда уехали Ирина и Тарек. И при этом я вовсе не догонял, поэтому и говорю так уверенно.

Чтобы отвлечься от разных-всяких мыслей, я, вращая одновременно отрезной диск, пытал Сарата вопросами.

— Сарат, а то заклинание, которым сделали мертвой эту землю, — что это?

— Правильное название этого заклинания, — лекторским тоном, — «Глотка жабы», но так его только в книгах называют. Обычно же его зовут «Темное пятно». Требует огромного расхода энергии. Заклинание магии смерти. Бакалаврам его знать не положено…

— Погоди, ты-то откуда его знаешь?

— Ну… ходят разговоры среди студентов… — с некоторым смущением, — о всяком таком говорят…

— Ладно, бакалавров в сторону. А лиценциатам его дают?

— По-моему, тоже нет. Вот среди магистерских курсов этот есть, точно.

— И какого же уровня маг нанес такой удар?

— Думаю, не магистр — кто-то повыше. Говорили у нас за пивом: у хорошего магистра выйдет пятно ярда два, ну три. А тут… могу прикинуть; задача, вообще говоря, считаемая…

Через полчаса и два исчерканных листа бумаги.

— Знаешь, по расчету выходит — даже повыше доктора. Или, скажем, доктор, но с очень хорошими кристаллами.

— А последействие от такого удара остается?

— Ну разумеется! Месяц самое меньшее. Так я слышал. А вообще-то бакалаврам и это знать не положено.

Так, теперь понятно, почему люди от этого пятна шарахаются.

— Кто и с какими целями мог ударить таким пятном?

— Насчет «кто» могу ответить сразу: кто угодно, у кого сил хватит. А с какими целями — тут вопрос. Первый, на кого я бы подумал, это враг здешнего землевладельца. Уменьшить ему количество крестьян — и получать он с них будет меньше. Вторая мысль, что приходит в голову — это сам землевладелец. Чем-то насолили ему крестьяне из этой деревни — он их и прихлопнул. А еще думаю: это мог быть маг, настигнувший своих беглых, и сделал он это с согласия землевладельца.

— Первое я еще могу представить. А второе не очень-то укладывается в логику. Ну зачем землевладельцу лишать себя налогоплательщиков? Есть и другие способы устрашения. Третье тоже как-то неубедительно. Ну хорошо, засек маг своих беглых. А землевладелец — кстати, тоже маг, — может сказать: знать, мол, не знаю, кто это такие, я разрешил им поселиться на моей земле, и пускай себе живут. Еще не факт, что пришлый маг пойдет на конфликт (пришлось потратить с четверть часа на это слово — не было его у меня в словаре).

— Не так это просто. Беглых можно с легкостью распознать по метке.

— А что это такое?

— Накладывается такое, — неопределенный жест пальцами, — на человека или на животное — коней вот тоже метят — потом можно отследить. Метка — это очень надолго, она подпитывается от самого владельца. Даже после его смерти можно отследить, но уже ограниченное время — недели три-четыре. На всех своих крестьян землевладелец обычно накладывает метку, это на случай, если они захотят сбежать.

— И на каком расстоянии эту метку можно засечь?

— За десять миль и я засеку, миль двенадцать — тоже, пожалуй, а вот за пятнадцать уже не поручусь.

— Так что же, выходит, отбежал пятнадцать миль — и свободный человек?

— Нет, беглого может еще засечь стража. Землевладелец может передать им… — непонятное слово, — вроде отпечатка, для каждой метки свой. По этому отпечатку можно искать.

Вроде как индивидуальный код, стало быть. И полиция его ловит. Интересно, а заглушить сигнал от метки можно? Или затереть метку?

— А если беглый захочет стереть метку?

— Хотеть можно. Метка… имеет ключ, подобрать его трудно. Хотя возможно. Не всякий лиценциат это сделает, а я точно не смогу.

Раз есть ключи, есть и те, кто их подделывает, это абсолют. А вот кто?

— Сарат, вот представь себе, что прибыли к землевладельцу беглые крестьяне. Может он снять с них чужую метку, а потом установить свою и сказать им: живите, мол, на моей земле, платите налоги и своего прежнего хозяина не бойтесь?

— Это грубое нарушение закона.

— Вот я и спрашиваю: есть ли такие, что закон именно с этой стороны нарушают?

— Я с такими не знаком, — с отчетливой интонацией негодования.

— Я и не спрашиваю, знаком ли ты с ними. Я спрашиваю, бывают ли такие?

Пауза.

— Я слышал о таких. Но они могут плохо кончить. Рано или поздно такого поймают.

— Кто именно поймает?

— Законный владелец крестьян, само собой.

— А стража?

— Стража в такие дела старается не вмешиваться.

— Допустим. И чем же именно рискует такой нехороший нарушитель закона?

— Тем, что начнется, — непонятное слово — я его перевел как «вооруженный», — конфликт.

— И что?

— А то, что битва обязательно состоится. Иначе тот, чьих крестьян увели, начнет уничтожать хозяйство противника. Тот понесет такие убытки, что дешевле выйти на, — непонятное слово, — или на битву. Ну, или попытаться уладить дело миром. Деньгами, например, или кристаллами, или магическими предметами.

— А что это? — Непонятное слово.

— Ну это когда сражаются один на один.

Все ясно, теперь в словарь добавилось слово «поединок».

— А битва, следовательно, это когда отряд на отряд?

— Именно.

— Есть какие-то правила поединка или битвы?

— Если ты договорился с противником, то есть.

— Какие, например?

— Скажем: биться до потери магической силы, или до ранения, или до смерти. Хотя нет, есть одно правило, которое соблюдают всегда — не использовать мертвую магию. Я хотел сказать, магию смерти.

— Почему?

— Потому, что мертвую магию все ненавидят и боятся. Если узнают, что кто-то ее использовал, против такого дружно выступят все соседи, не говоря уже о высших магах. И прикончат. Кстати, нам эту школу и не преподавали.

— А откуда маги-соседи узнают, что ее применили, если побежденный умер?

— Если это была битва, ничего не стоит отрядить одного человека, чтобы он спрятался и следил. И тогда он донесет страже, а та уже высшим магам.

— А если это был поединок, а не битва?

— Тогда… я слышал, что следы остаются, и хороший дознаватель может их прочитать.

Легко сказать — хороший дознаватель. А что, если его вообще не вышлют дознавать? Или вышлют, но плохого? Поле непаханое для нарушителей закона в части здешней дохломантии. А вот как насчет прав собственности?