– Зачем вы идете в замок? – поинтересовался незнакомец, нимало не смущаясь тем, что вмешивается не в свое дело.

Беатрис задумалась, стоит ли отвечать назойливому попутчику, но решила удовлетворить его любопытство. В конце концов, должна же она была расплатиться за путешествие в карете вверх по крутому склону. Девушка смущенно опустила глаза и сцепила руки на коленях.

– Я надеялась найти работу.

– В самом деле? О, в Крэннок-Касле все такие скаредные. Вам это известно?

Беатрис покачала головой.

Ее спаситель обладал довольно примечательной наружностью. На такого мужчину она где угодно обратила бы внимание. Его лицо казалось безупречным творением великого скульптора. Нос, подбородок и лоб незнакомца напомнили девушке статую архангела, которую ей однажды довелось увидеть. Каштановые волосы отливали золотом, а пронзительный; взгляд темно-карих, почти черных, глаз буквально завораживал. На какое-то мгновение Беатрис даже показалось, что попутчик способен пронзить ее своим взглядом и пригвоздить к подушкам кареты.

Уголок рта незнакомца иронически приподнялся, выражая то ли удовлетворение, то ли насмешку. Неожиданно на щеке таинственного путешественника появилась ямочка, и Беатрис принялась внимательно ее разглядывать.

«Человек с ямочками на щеках не может быть дьяволом», – сказала она себе, впрочем, без особой уверенности.

– Вы достаточно увидели? – невозмутимо спросил он.

– Я изучала вашу наружность, сэр. Но внешность еще ничего не значит.

– Не сомневаюсь, это нравоучение высказывала вам уродливая женщина. Только уродины считают, что внешность ничего не значит.

– Вы когда-нибудь слышали историю о муравье и куколке?

Незнакомец удивленно вскинул брови и внимательно вгляделся в лицо Беатрис, словно пытаясь определить, в своем ли она уме.

Не дожидаясь ответа, девушка заговорила:

– Жили-были когда-то муравей и куколка. Куколка уже готовилась к превращению, и из кокона торчал длинный хвост. Он-то и привлек внимание муравья. Муравей увидел, что странное хвостатое создание – живое существо, подошел к нему и обратился к кокону: «Жаль, что тебя постигла такая судьба. Я, как видишь, муравей. Могу ходить, бегать и играть, если мне захочется. А тебе, бедняжке, приходится томиться в этом уродливом коконе. Как я тебе сочувствую». Куколка не потрудилась ответить. Она была полностью поглощена грядущим превращением. Ничто другое ее не интересовало. Несколько дней спустя муравей взбирался на небольшой холмик и вдруг упал, но тут же поднялся и снова заторопился наверх, посмеиваясь над собственной глупостью. Тут в спину ему подул легкий ветерок. Муравей обернулся и увидел огромную фиолетово-синюю бабочку, порхающую в воздухе. «Дорогой муравей, – сказала бабочка. – Не стоит меня жалеть. Я умею летать, тогда как ты способен только ползать». Мораль этой истории в том, что внешность обманчива.

– Так вы решили, что я бабочка?

– Нет. Я подумала, что вы Черный Дональд.

– Кто, простите?

– Сатана может принимать довольно соблазнительный облик, но он требует вечного рабского повиновения.

Незнакомец громко и раскатисто рассмеялся. Беатрис не улыбнулась в ответ, и ее спутник тоже принял серьезный вид, хотя уголок его рта насмешливо подрагивал.

– Так, значит, вас защищает ваша добродетель? – осведомился он. – Поэтому вы и не кажетесь испуганной? Будь я Черным Дональдом, я бы подумал, что вы должны дрожать от страха.

– Вы часто это проделываете? Сначала настаиваете на том, чтобы показать пример доброты, а потом насмехаетесь над теми, кто оказался настолько глуп, что принял ваше притворство за чистую монету?

– А вы часто позволяете себе высечь хозяев, оказавших вам гостеприимство?

– Остановите карету и позвольте мне выйти. Я больше не доставлю вам хлопот.

– Не глупите! Уже стемнело. Одинокой женщине небезопасно бродить в темноте по горам. А кроме того, мы уже приехали.

В следующий миг карета замедлила ход и остановилась. Беатрис отогнула пальцем уголок кожаной шторки и вгляделась в темноту. Внезапно снаружи к окну прильнуло чье-то лицо. Беатрис увидела плотоядную ухмылку и в ужасе отшатнулась, отпустив шторку.

– Вас что-то испугало?

– Нет, – покачала головой Беатрис, не вполне уверенная, что страшное лицо за окном в действительности существовало, а не привиделось ей.

Ее спутник протянул руку и открыл дверцу кареты. Беатрис неуверенно замерла. Она не решалась покинуть экипаж, опасаясь столкнуться лицом к лицу с чудовищем. Владелец кареты заметил нерешительность и страх в глазах девушки, но не понял, чего она испугалась.

– Я давным-давно оставил привычку глодать кости хорошеньких девственниц, так что со мной вы в полной безопасности.

Беатрис сильно сомневалась, что хоть одна девственница была бы в безопасности в его обществе, но предпочла благоразумно промолчать.

Она робко ступила одной ногой на подножку кареты. Ночной ветер обдал холодом ее лодыжку, напоминая, что время летит слишком быстро. Уже стемнело. Беатрис еще предстояло встретиться с герцогом, потом ее ждал долгий и утомительный спуск с горы. Вряд ли у нее хватит сил идти еще пять миль до дома. Придется заночевать на обочине дороги под дождем. И словно в ответ на мысли Беатрис над ее головой раздался оглушительный раскат грома.

Девушка вышла из кареты. Налетевший пронзительный ветер рванул ее платье и взметнул вверх, открывая нижнюю юбку. Придерживая одной рукой шаль у подбородка, Беатрис разгладила юбку и сделала несколько шагов.

Странное создание вынырнуло из темноты. Это был довольно высокий и крепкий мужчина. Униформа плохо сидела на нем. Длинные руки торчали из рукавов, открывавших широкие запястья. Лицо казалось бесформенным, словно когда-то бедняге переломали все кости, которые так и не смогли правильно срастись. Но глаза на этом странном лице светились живостью и добротой.

– Bienvenu a Chateau Crannoch, – приветствовал он девушку. Французский его был безупречен, хоть и звучал слегка приглушенно. Пораженная Беатрис смущенно кивнула в ответ, а странный человек повторил приветствие по-английски, отвесив девушке низкий поклон с высоты своего внушительного роста. – Добро пожаловать в Крэннок-Касл.

– Merci,– пробормотала Беатрис. – L’est mon plaisir.[1]

Надежда попасть в замок оказалась сомнительной. Великан, похоже, и не собирался открывать высокие сводчатые двери из темного дуба. Беатрис с опаской оглядела обитые железом створки, прикидывая, сможет ли справиться с ними сама.

– Чем я могу помочь вам, мадемуазель?

«Неужели, чтобы пробиться к герцогу, нужно пройти через этого ужасного великана?»

В животе у Беатрис громко заурчало, словно ее желудок вздумал соперничать с громом небесным.

– Я пришла, чтобы поговорить с герцогом насчет работы.

Великан бросил на нее странный взгляд, но ничего не сказал, внезапно переключив внимание на того, кто возник у нее за спиной. Беатрис не было нужды оборачиваться. Она и без того поняла, что красивый незнакомец вышел из кареты.

Когда он приблизился и встал рядом, у нее мучительно свело желудок. Беатрис расправила плечи, поборов в себе искушение обернуться и попросить незнакомца отодвинуться. Наверняка он только и ждал, когда она выкинет какую-нибудь глупость, а может, и нарочно провоцировал ее.

– Герцог никого не принимает, мадемуазель.

– Все в порядке, Тастон. Я провожу леди.

– Вы уверены, мистер Девлен? Впрочем, как изводите.

Беатрис обернулась и посмотрела в лицо незнакомцу, почти такому же высокому, как великан Гастон. Он улыбнулся в ответ.

– Девлен?

Его имя и на самом деле звучало как «дьявол». Значит, ее действительно доставил сюда сам Черный Дональд.

По спине Беатрис поползли мурашки. Навстречу девушке, широко распахнув руки, бросилась маленькая фигурка с черным провалом вместо лица. Беатрис в ужасе прижалась спиной к стене рядом с Девленом и взмолилась про себя, чтобы жуткий призрак поскорее сгинул. Но вместо этого привидение остановилось в двух шагах от нее.