Большой тощий рыжий кот устроился в кустах у входа, приводя себя в порядок. Судя по всему, хорошая кормежка ему бы не помешала. Ничего съедобного у нее с собой не было, на она нагнулась и почесала ему за ухом. Кот громко замурлыкал и потерся об ее ногу.

– Сейчас вернусь, принесу тебе поесть, – пообещала она.

Внутри церкви было спокойно и тихо. Суета пятничного вечера осталась снаружи. Стрельчатые окна по обе, стороны от нефа еще светились розовым светом, но внутри церкви было уже сумрачно, горели свечи. Сумрак успокаивал. Блю почувствовала его целительную силу и задумалась, почему в детстве служба наводила на нее страх, угнетала. Ничего не изменилось – изменилась она сама. Реальность была страшнее привидений и призраков, и это совершенно меняло дело.

Несколько Прихожан сидели на скамейках, устремив взоры на позолоченное распятие позади алтаря, и тихонько молились. Еще несколько человек молились, стоя на коленях. Стараясь не помешать им, Блю осторожно Прошла к нему, одержимая одним желанием поскорее найти то место в церкви, где прихожане устраивают собрания и играют в бинго. Там всегда есть кофе.

Дверь вела в маленькое, миссионерского вида здание, где располагалась контора и жил священник. Здесь же находилась и небольшая комната для собраний прихожан. По пути Блю заглянула в Офис. В нем никого не было. Голоса доносились из комнаты для встреч, в конце коридора. Именно туда она и направилась.

Заглянув в комнату, она увидела Рика Карузо – в обрезанных джинсах и заляпанной краской рабочей блузе. Он разговаривал с плачущей девочкой подростком. Блю ничего не знала О Рике, кроме того, что он друг Мэри Фрэнсис. Это наводило на мысль, что он как-то связан с церковью. Похоже, в комнате делали ремонт. Блю подумала, что Рик скорее всего занимается этим на общественных началах. Это произвело на нее благоприятное впечатление. Ему было лет тридцать пять, у большинства Мужчин в его возрасте хватает других забот, а этот возится с подростками и добровольно тратит время на ремонт в церкви.

Блю не слышала, а чем они говорят, но, судя по всему, разговор близился к концу. Девочка поднялась со стула и одернула ярко-розовый кардиган, спускавшиеся на пестрые леггинсы.

Спасибо, падре, – проговорила она дрожавшим от почтения голосом.

В улыбке Рика сквозила нежность:

Приходи в любое время, Джина. Если что-нибудь случится, сразу позвони. Я поговорю с твоей матерью. Договорились?

Девочка кивнула и вприпрыжку направилась к выходу; лицо ее озаряла счастливая улыбка. Заметив Блю, она затормозила настолько резко, что на полу остались следы от теннисных туфель.

– Кто это?

Девочка подозрительно уставилась на Блю, патом обернулась к Рику, готовая прийти ему на помощь чтобы справиться с этой незваной посетительницей.

– Все в порядке, Джина. Я знаю эту леди.

Его заверения, кажется, не очень убедили девочку.

Она молча, с расстроенным видом вышла из комнаты.

Неторопливо, будто оценивая положение, Рик пересек комнату и подошел к Блю. Робкая улыбка осветила открытое мальчишеское лицо, в синих глазах читалось любопытство. Сердце у Блю заколотилось. Ей вспомнилась, как в детстве она прыгала через веревочку. Первое впечатление не обманула ее. Он выглядел именно так – мужественно и сексуально, как, ей показалось во время их короткой встречи в то утро У Мэри Фрэнсис.

Уверенная, что его корабль обязательно потерпит крушение, Блю улыбнулась Рику своей самой ослепительной улыбкой, означавшей: «Парень, тебе крупно повезло».

– А Что, все достигшие половой зрелости юные особы называют тебя «падре»? Весьма пикантно. И стильно.

Но что-то в выражении лица Рика смутило ее. Он улыбался, но глаза его оставались серьезными, почти печальными. Засунув руки в карманы и ссутулив плечи, Рик внимательно изучал Блю, ее короткий, обтягивающий топ, блестящие волосы, – Приготовься к большой неожиданности, Аманда, – спокойно произнес он. – Некоторые из них даже называют меня «святой отец». Я священник.

– Священник? – не сдержала удивления Блю.

Господи, ей нужен спасательный круг! Теперь она уже не сомневалась, что все закончится кораблекрушением.

Неизвестно только, чей корабль пойдет ко дну.

Мэри Фрэнсис заметила записку Блю, как только вошла в квартиру. Дом, в котором она жила, «Каса Риалто», построили в пятидесятые годы, когда в моде были двухэтажные дома с несколькими небольшими квартирами под общей крышей, со стеклянными раздвижными дверями и единой кухней-гостиной, а еще открытые кинотеатры и уличные кегли.

Она занимала квартиру на втором этаже над общей кладовой. Расположение не самое лучшее, но благодаря этому она экономила пятьдесят долларов на квартирной плате. В духе архитектурной традиции гостиную и кухню разделяла белая стойка для еды поэтому Мэри Фрэнсис сразу увидела телефон и рядом с ним записку Блю.

Однако она не бросилась тотчас читать ее. Прежде всего надо было надеть медальон. Иначе разверзнутся небеса. Мэри Фрэнсис не хотелось отдаваться во власть, суеверий, но ничего не поделаешь: у нее было ощущение, что она искушает судьбу. Возможно, даже слишком долго. Медальон вселял в нее уверенность, она чувствовала себя в безопасности. Больше никто и ничто не заставит ее снять талисман. Она невольно задумалась над, тем, как прошло бы интервью с Кальдероном, если бы медальон был на ней. Уж во всяком случае, она бы не чувствовала себя такой беззащитной.

Красный рюкзачок шлепнулся на подушку в кресло-качалку; соломенная шляпа полетела, на стойку для еды, а сама Мэри Фрэнсис решительно направилась, в спальню.

Старинное золото ярко блеснуло на туалетном столике, Мэри Фрэнсис схватила медальон и привычным движением застегнула замочек. Почувствовав цепочку на шее, а медальон на груди, она тут же успокоилась.

Переодеваясь, она одновременно читала записку Блю. Мэри Фрэнсис застегнула пуговицу и молнию на джинсах и только потом сняла через голову кружевное платье. Белый мягкий джемпер уже обтягивал ее талию, оставалось только просунуть руки в рукава. В монастыре она никогда не раздевалась до конца, Когда монахиня раздевалась, на ней было намного больше одежды, чем в любое другое время:

Парадокс, который до сих пор вызывал у Мэри Фрэнсис улыбку.

А вот с Блю было не до смеха. Удивительно, как она не побоялась Выйти из дома? Впрочем, беспокойная натура Блю была притчей во язы цех еще в школе. Она всегда была любопытна, как кошка, и, подобно кошке, всегда приземлялась на лапки. В записке Мэри Фрэнсис встревожило последнее предложение Блю велела ей Связаться с агентством сразу же по возвращении.

Неужели Блю считает, что Мэри Фрэнсис справится с этим? Блю ведь только очень кратко объяснила ей, как пользоваться мини-компьютером. Мэри Фрэнсис хорошо запомнила объяснение, но все же предпочла бы, чтобы Блю была рядом, хотя бы для моральной поддержки.

Мэри Фрэнсис подошла к окну в гостиной в надежде увидеть возвращавшуюся с прогулки Блю.

Ясно, что Уэбб Кальдерон не был в восторге оттого, как прошло интервью. Мэри Фрэнсис опасалась, что он может обратиться в агентство с целью побольше узнать о ней и тогда доберется до Блю. Больше всего ее тревожило вырвавшееся помимо воли слово «монашка». Блю была проституткой, но послушницей никогда.

«Куда она подевалась?» В животе у Мэри Фрэнсис громко заурчало, пока она вглядывалась в темноту за окном. На завтрак она выпила только чашку горячего кофе с уже начавшей черстветь булочкой с отрубями и больше ничего за весь день не съела. Но сейчас она была настолько взвинчена, что не могла заставить себя поесть или чем-то заняться, только переводила взгляд с циферблата своих стареньких часов на окно и обратно: «Где же Блю?»

Вообще то ей и самой не терпелось связаться с агентством И узнать, как прошло интервью с Кальдероном, но она боялась, что не сумеет ответить, если ее анонимный связной в агентстве начнет задавать вопросы, на которые у нее нет ответов. Тот, с кем она имела дело первый раз, подписывался псевдонимом «Весельчак» И добавлял к нему точку с запятой, прикрытые справа скобкой. Мэри Фрэнсис не понимала эту подпись, пока Блю не подсказала ей посмотреть сбоку. Тогда она наконец разглядела улыбку и подмигивающий глаз.