– Ну, если уж говорить о внимании, то все остальное у меня тоже крайне возбуждено и, жаждет твоего внимания.

Искорки, блеснувшие у него в глазах, перешли в хитрую улыбку.

– Можешь выписать мне направление на физиотерапию. Сначала соски, потом остальное. Можем, поработать даже над Г-зоной, если хочешь.

– Зона Графенберга? – Мэри Фрэнсис была заинтригована. – Это мы не проходили на курсах медсестер, но Дженни Джоунд посвятила этому предмету целое шоу. Одна женщина даже потеряла сознание, открыв злополучную зону на своем теле.

– Прямо во время шоу?

– Нет, это случилось в комнате смеха на Кони-Айленд.

Уэбб уставился на Мэри Фрэнсис, потом покачал головой, решив не связываться с зоной Графенберга.

– Ладно, обойдемся без этого. Нам есть чем заняться. Не хватало еще, чтобы ты теряла сознание.

– А может, она потеряла сознание от американских горок?..

Он мягко, но решительно прикрыл ей рот пальцами, не давая говорить. Это не смутило Мэри Фрэнсис: она начала ритмично двигать бедрами, надеясь языком тела вызвать в нем ответ. Она не ошиблась. Уэбб заскрежетал зубами, мышцы живота У него быстро сжимались и разжимались. Движение их было нежно и приятно, словно волны, набегающие на скалы.

– Мэри Фрэнсис… – усмехнулся Уэбб, не переставая ласкать ей висок, – не надо меня убеждать, что ты хочешь меня. Беда в том, что ты никак не хочешь довериться мне, и твое тело инстинктивно помогает тебе защититься.

– Я доверяю тебе, – пролепетала она сквозь его ладонь. Потом отодвинула руку Уэбба и спросила: – Почему ты считаешь, что не доверяю?

– Не потому, что не хочешь. Просто тебя всю жизнь – пичкали добродетелями. Послушание и подчинение занимали среди них важное место – ты скорее уступишь, чем будешь сопротивляться. Но какую-то часть себя ты не уступишь никогда, это происходит и сейчас.

– Откуда ты все это знаешь? – Было бы значительно легче, если бы она могла просто спокойно лежать.

Уэбб посмотрел на Мэри Фрэнсис, уже не улыбаясь.

Я знаю все это от тебя самой, твое тело говорит мне об этом. Твои глаза зовут меня, твои губы мгновенно отвечают мне, но твой – «тайный сад» закрыт для меня. – Туда меня не пускают потому, что, если я туда попаду, я могу узнать – о тебе слишком многое в пылу страсти. Могу узнать тебя настоящую, пойму, почему тебе необходимо скрываться. Как только ты впустишь меня туда, тебе больше негде будет укрыться.

Она отвела глаза. Уэбб все знал. Никому и никогда, не было дела до Мэри Фрэнсис, она была на редкость хрупка, и сломалась бы, как яичная скорлупка, окажись в чьей-то грубой власти. С детских лет отец давал ей понять, что будет любить ее только в том случае, если она сохранит чистоту и непорочность. Заподозри он ее тайные мечтания или зависть к смелости Брайаны, он возненавидел бы дочь. Он хотел, чтобы Мэри Фрэнсис была святой. Потому-то она и окружила себя стеной чтобы сохранить его любовь и уберечься от его ненависти. Она так надежно упрятала свое подлинное «я», что никто и не подозревал о нем… до этого мгновения.

Мэри Фрэнсис кивнула.

– Это вполне естественно, Ирландка. – Он ласково провел ладонью по ее щеке. – у тебя нет причин доверять мне, но и не доверять – тоже-. Я обманул тебя, использовал как приманку, похитил тебя и принудил к браку с собой. Я плохо обращался с тобой. Тому, что я сделал, нет оправдания. Я был не прав. Мы встретились как враги, если помнишь. И ты вела себя не лучшим образом. – Это правда. Она едва не убила Уэбба. – Но это не значит, что все должно так и остаться, – сказал он. – В наших силах изменить все, но ты должна сделать выбор. Если ты хочешь, чтобы мы были вместе, ты должна отдаться мне полностью, довериться мне.

Она открыла глаза и увидела, что льдинки в его глазах почти растаяли.

– Но как? – прошептала она.

– Я могу сделать так, что ты не почувствуешь никакой боли. Могу доставить наслаждение, которого ты еще не знала. Ты познаешь высшее блаженство, но для этого ты должна сделать все, что я скажу. Все, не задавая вопросов.

– И тогда, – спросила она, вспоминая историю, рассказанную Африкой, – я испытаю неземное блаженство? Но как же я смогу жить дальше, ведь, познав такое блаженство, я уже не удовольствуюсь меньшим.

Буду хотеть большего.

– Возможно, – улыбнулся Уэбб, – но с этим проблем не будет.

– Если только ты не решишь запереть меня в комнате и сделать пленницей удовольствий, как поступал Синяя Борода со своими юными непокорными женами. – Она поежилась от этой мысли, на минуту дав волю воображению.

– Мне бы очень хотелось этого, Мэри Фрэнсис, но ты не будешь моей пленницей. Я ничего не сделаю с тобой против твоего желания.

Мэри Фрэнсис подсознательно чувствовала, что он способен заставить ее захотеть всего, чего хочет сам, и, коль скоро дойдет до этого, у нее не останется своей воли. Поразительно, но это правда. У Мэри Фрэнсис почему-то возникло ощущение, что он предлагает нечто очень опасное. Не потеряет ли она себя?

Алекс Кордес нажал на кнопку крошечного устройства дистанционного управления. Его обнаженное тело, еще мокрое после купания в бассейне, натирали кокосовым маслом. Автоответчик, стоявший на кафельной кромке бассейна, умолк. Но еще не придумали такую кнопку, которая могла бы отключить анонимный мужской голос, продолжавший звучать у него в голове…

Алекс собирался весь день проваляться У бассейна, потягивая коктейли и хрустя морскими деликатесами.

Ему было что отметить. Несмотря на неудачу с той женщиной, его гости очень торопились заключить сделку, они согласились на все его условия. Успех был просто потрясающий, и теперь Алекс хотел насладиться им сполна, прежде чем отправить сообщение на базу поддержки в Сан-Карлос. Теперь у него в руках экономические рычаги, которые помогут его стране выйти из нищеты. Следующим решительным жестом будет отстранение от власти его отца. Но поскольку Рубен никогда добровольно от власти не откажется, остается только один выход. Пульт дистанционного управления с негромким стуком опустился на столик из кованого чугуна рядом с шезлонгом. Алекс нащупал на плетеной бамбуковой подставке стакан с коктейлем, поднес его к губам и порадовался собственной ловкости.

Он сделал большой глоток и довольно расслабился.

С этого мгновения все изменится, он знал это точно. От радости кружилась голова. Нужно время, чтобы привыкнуть к новому положению, хочется насладиться победой, посмаковать будущее, в котором каждое произнесенное им слово будет иметь вес, и значение каждого жеста будет обсуждаться окружающими.

Он сделал еще глоток и вздохнул. Потом, поставив стакан на столик, откинул голову на пушистое белое полотенце. Наверное, самое большое удовольствие он получит, отомстив всем, кто когда-либо использовал его, а потом отворачивался. Но телефонный звонок перечеркнул все его планы.

– Пот струйками стекал по вискам. Алекс смахнул его тыльной стороной ладони, чувствуя, как потеет все больше и больше. Он рассеянно опустил руку, чтобы почесать низ живота, ощутил разгоряченную плоть И был приятно удивлен реакцией.

Кальдерон сейчас не главное. Такие, как он, в мертвецах долго не залеживаются, хотя история Мэри Фрэнсис Мерфи звучала куда как убедительно. Этот торговец антиквариатом объявлен в розыск, и, не только со стороны закона, хотя уже одно это значительно осложняло его жизнь. Представители мафии еще не получили деньги за микросхему – они, в виде бесценной статуэтки, все еще были у Алекса. Нет, Алекс имел все основания считать, что он сумеет заключить сделку. У него есть то, что нужно Кальдерону, включая и оригинал статуэтки. Кроме того, Алексу было крайне любопытно, кто так упорно сталкивает его с Кальдероном. И почему в качестве приманки воспользовались этой женщиной.