Услышав это, Алонсо заметно успокоился. Ведь бескорыстная доброта среди аристократии вещь почти неслыханная, и он подсознательно ждал от меня какого-то подвоха. А так у нас намечалось взаимовыгодное сотрудничество.

Разубеждать его я, конечно же, не стал.

— Сразу скажу, шансов у тебя маловато, — честно предупредил меня он. — Ты же толком не освоился со своей силой. На твоём месте я бы посидел дома лишний годик.

— Ты не знаешь моих родителей. Для них это неприемлемо.

— Сочувствую, — покивал он вихрастой головой, уплетая очередную порцию.

Кормили здесь по высшему разряду, как и положено в бизнес-классе. Я уже как-то привык к пищевому изобилию, а у парня глаза на лоб полезли, когда нам принесли обед. Полёт занимал добрых полдня, так что пассажиров полагалось кормить дважды. Однако порции значительно отличались в зависимости от статуса.

Мой попутчик оказался выходцем из простой мещанской семьи, и кулинарные изыски даже не нюхал ни разу. Дорвавшись до халявы, он умудрился перепробовать почти всё, жмуря глаза от удовольствия. Но при своей напускной простоте дураком парень отнюдь не являлся и не забывал о манерах. Он успел получить что-то вроде среднего образования и теперь всерьёз подумывал о престижной военной карьере.

Социальные лифты в империи существуют лишь для избранных. И если повезло получить божье покровительство, то грех этим не воспользоваться.

Я не отставал от паренька в интенсивности работы челюстей, так что мы на двоих заточили порции всех наших отсутствующих соседей. Потом блаженно развалились в креслах, попивая слабенькое вино. Практически компот с лёгкой кислинкой.

— Да-а, теперь и помереть не жалко, — довольно протянул Алонсо.

— Рановато ты о таком думаешь, — укорил я его.

— Я ни на что не намекаю, но воздушным кораблям свойственно падать. Иногда.

Не сказать, что эта новость меня сильно обрадовала, но почему-то здесь ощущалось больше безопасности, чем в трясущемся самолёте. А вот по скорости передвижения местное летательное средство сильно уступало земным аналогам. Это я мог оценить по лениво проплывавшей внизу земле, пока мы не оказались посреди густой облачности.

— Катастрофы происходят очень редко, — решил внести ясность педантичный Авери. — В основном падают лишь старые и перегруженные суда. Просто большинство простолюдинов боятся летать.

— Ещё бы, с вашими ценами на билеты…

Тут юному аристократу возразить было нечего. Простой крестьянской семье нужно вкалывать минимум год, чтобы оплатить полёт в столицу или любой другой далёкий город. И то, лишь на одно пассажирское место с минимумом багажа. Как я понял, этот фактор являлся одним из множества преград для миграции. В центральной части материка и так уже намечалось переселение, и девать лишние рты там просто некуда.

Но это глобальные проблемы, а меня куда больше интересовало поступление. С ним оказалось не всё так просто. Отбор проходит в несколько этапов, и члены приёмной комиссии постоянно подкидывают какие-нибудь новые сюрпризы, дабы ушлые абитуриенты не готовились к чему-то одному заранее. Поэтому сказать, что именно нас там ждёт, не мог никто.

Неопределённость пугает больше всего, но я был настроен оптимистично. А вот прочие отпрыски аристократии явно нервничали, шумно переговариваясь и смеясь по любому поводу. Только замечание от какого-то усатого офицера заставило их развесёлую компашку немного поутихнуть.

Мы же с Алонсо успели спокойно обсудить грядущее поступление, и даже немного вздремнуть. Всё равно за окнами тянулась одна сплошная взвесь облаков. Смотреть не на что. За всё время корабль совершил всего две посадки в попутных городах, заметно обновив состав пассажиров. На последнем отрезке их количество резко сократилось. На нашей палубе помимо будущих курсантов осталось всего пара человек. Сразу видно, что в самое популярное место летим.

И вот, когда я уже отсидел себе нижнюю половину тела, корабль вновь начал снижаться. На этот раз посреди негостеприимной горной местности, изобиловавшей резкими перепадами высот. Куда ни глянь — один сплошной камень. Деревья здесь росли лишь в низинах, а так большую часть ландшафта скрашивала невысокая трава. Ну точно суровая Исландия, какой её показывают в передачах про путешествия.

Посреди зелёных холмов раскинулся небольшой портовый городок. Как водится, окружённый крепостной стеной. Дальше земля резко обрывалась, уступая место бурному океану. Безжизненные клочки суши ещё встречались какое-то время, но ближе к горизонту они полностью сходили на нет.

Крепкие порывы ветра ударили в корпус, будто поприветствовав летающий корабль дружеским подзатыльником. Однако тот продолжил как ни в чём не бывало снижаться, только не в центр городка, а чуть поодаль. Если там проживает больше десяти тысяч душ — сильно удивлюсь. Но для местных это очень солидные цифры. Ещё не мегаполис, но уже далеко не деревня.

Даже здешний «аэропорт» отличался от тех, в которые мы приземлялись прежде. Вместо амфитеатра — вымощенная камнем площадь на вершине одного из ближайших холмов. Укрываться от непогоды полагалось в небольшом здании, стоявшем на краю посадочной площадки.

После приземления пришлось лишний раз убедиться местной в классовой несправедливости. Первыми по трапу должны были спускаться обитатели верхней палубы, и лишь потом стюарды выпустили остальных. Встречающих оказалось порядочно — от различных извозчиков до тех, кто хотел поскорее покинуть этот продрогший край. Пусть и летели мы фактически на юг, но из-за расположения материка здесь было гораздо холоднее, чем на родине Авери.

Стоило только высунуться наружу, как по лицу хлестнуло колючим ветром. Тут явно не курорт. Я плотнее запахнул китель, пожалев об отсутствии более тёплых вещей. Надеюсь, хоть родственники их с собой в багаж положили.

Пока мы спускались по трапу, молодые «Саламандры» с приятелями не преминули снова сцедить немного яда:

— Авери, ты что делаешь рядом с безродным?

— Ха! А я всё думал, откуда на нашей палубе навозом воняло!

— Разве не от вас? — удивился я, даже не обернувшись.

— Чего?!

Пришлось разъяснять очевидное:

— Просто вы настолько сильно переживаете, что даже до нас ваши испуганные выхлопы доносилось.

— Да как ты посмел, червяк книжный!

Брат Лаики, чьё имя давно выветрилось из памяти, попытался было схватить меня за плечо, но на свою беду он действовал слишком предсказуемо. Я дёрнул всем корпусом, схватившись за поручень трапа, и молодой человек посчитал оставшиеся ступеньки собственным лицом. Вышло забавно, хотя Авери шутку не оценил и принялся снова причитать о последствиях.

Стюарды бросились помогать упавшему, а мы с Алонсо благополучно спустились. Только далеко отойти не удалось. На этот раз путь нам преградила вся пёстрая компашка, включая девушек. Чуть позже подоспел и каскадёр-самоучка с багровой ссадиной на лбу и кровоточащим носом. Я уже собирался было добавить ему, но тут рядом с нами возник не менее рассерженный мужчина в белоснежном мундире.

— А ну стоять! Кто полезет драться — сразу же полетит обратно с отпечатком моего сапога на заднице!

— Этот безродный оскорбил меня, — сверкнул глазами юный аристократ, указав почему-то на Алонсо.

— Мне плевать на ваши детские обиды, — почти прорычал наш встречающий. — Ещё одно недовольное слово, и я окончательно решу, что мне привезли недорослей. Встали в ряд и замолкли, живо!

Мужчина сноровисто всех построил и дождался ещё четверых испытуемых, летевших эконом-классом. Всего нас набралось тринадцать человек в разномастной форме. Служивый сверился со списком, после чего повёл нашу группу на площадку, где стояли самоходные экипажи. Там ему на помощь пришла женщина в такой же имперской форме, рассадив абитуриентов по двум повозкам. Конструкцией они были попроще, зато вмещали в себя гораздо больше пассажиров.

Стоило нам разместиться внутри, как самоходки рванули прочь.

— Стойте! А как же наши вещи? — заголосили высокородные.