— Кому?

— Нам обоим.

— А если не смогу?

— Уже смогла.

Сложно спорить, когда внутри все горит от перевозбуждения. Кажется, я кивнула или только собиралась кивнуть, но пальцы снова задвигались — теперь резче, вверх и вниз. Только касаясь точки возбуждения, не проникая внутрь. Я не сдержала стона и просто уткнулась лицом в его плечо. Внизу живот скручивало в тугой узел.

— Скажи, что нравится.

— Да…

— Нет-нет, не закрывайся. В следующий раз я тебя сначала полностью раздену. Или в следующий раз ты уже разденешься сама?

Я не представляла, что в такой момент он способен смеяться. И что даже его смех меня не приведет в чувство.

— Приоткрой рот.

Теперь я подчинялась без осмысления. И когда почувствовала его язык, то застонала прямо ему в рот — мне так сильно хотелось этого поцелуя. Но затем он сделал невероятное: запустил в мой рот два пальца другой руки. Он позволял лишь слегка посасывать, задавал какой-то ритм, под который мгновенно подстроилась и я. В этом же темпе насаживалась бедрами, а ощущения только нарастали. И вдруг взорвалось — там, внизу, но отдалось во всем теле и лишило сил. Я сжала ноги, но палец все ходил и ходил внутри, каждый раз вызывая новую волну. Повисла на его руке, не способная собраться в целое.

Он опустил меня на пол и сразу встал. Отошел, включил на кухне воду. Позвонил Сергею. Я только через несколько минут смогла открыть глаза и поднять голову. Вадим Андреевич стоял в двух метрах и смотрел на меня сверху. Почувствовав, в какой позе нахожусь, и осознав, что недавно делала, я поспешила тоже вскочить и поправить платье. Захотелось немедленно сбежать — переварить это все без его присутствия и внимательного взгляда.

— Иди сюда, Арина. Посмотри на меня и скажи, что тебе понравилось. Оргазм не может не нравиться.

Посмотреть на него прямо совсем не получалось. Я кое-как заставила себя сделать шаг — и то хорошо.

— Ты… вы… — я растерялась, не представляя, как теперь обращаться.

— Вы и по отчеству. Я до сих пор твой начальник.

Пусть так. Это тоже потом смогу переварить.

— Вы… теперь хотите… — не смогла закончить.

— Хочу, конечно. Мне со своим стояком теперь что-то делать придется. Но не сегодня. Успокойся уже и выпей вина. Кстати, да, хорошая работа! Я сейчас про Николая Васильевича, а не про остальное.

У меня лицо горело. Я с трудом вспомнила, кто такой Николай Васильевич, и тут же забыла. Мне было слишком хорошо и слишком стыдно. Такими вещами, вот именно настолько откровенно-пошлыми, можно заниматься только с любимыми. Потому что любимые не наблюдают за тобой, как за экспериментальным животным, они делят с тобой удовольствие. Я всегда до сих пор так считала. Но до сих пор я и не знала, что такое оргазм и что его можно получить, даже не обнажая член. И что удовольствие может получить только один, но второй при этом все равно будет выглядеть победителем.

— Это было… так странно.

— Странно? Я надеялся на другое слово, — он все еще смеялся. — С завтрашнего дня тебя ждет еще много странных вещей. Но если попросишь, то можем продолжить сегодня.

Я подошла, но не попросила. Сделала только глоток вина и поспешила сбежать на второй этаж. Как я и думала, он даже не пытался меня остановить.

Нелепая стыдливость отпустила быстро, но это не означало, что меня ждет спокойный сон. Зато как следует поразмыслила — над собой, своими реакциями, своими желаниями и его намерениями. Потому и к утреннему разговору я была готова.

Вошла на кухню, когда Вадим Андреевич готовил завтрак. Села на высокий стул у стойки и, вместо приветствия, сразу перешла к делу:

— Я тут подумала, что все-таки мне нужен аванс или деньги в долг под зарплату. Я вернула вам «красный флажок». Пусть он даже сам был готов вернуться, но на вызов ответила я.

Вадим Андреевич отложил нож, которым еще секунду назад нарезал сыр, и уставился на меня:

— Ого. Удивлен. Я ждал, что тебя придется силой из комнаты выковыривать, а потом еще три дня ты будешь прятать глаза.

— Зачем мне их прятать? — я смотрела прямо.

— А зачем тебе деньги?

— На мелочи. И да, я решила, что и пальто с сапогами себе оставлю. Можете тоже в долг вписать.

Вадим Андреевич, развернувшись ко мне, улыбался с нескрываемым изумлением:

— С чего вдруг я должен идти тебе навстречу? Нет, не подумай, что мне твой напор не нравится. Я просто пытаюсь разобраться.

Коротко вдохнула и выдала все, что было на уме — я еще ночью решила, что именно так теперь и буду себя вести:

— Вы вчера озвучили свои правила. Я не должна сбегать без предупреждения, не должна дерзить и… — сбилась всего на секунду, но заставила себя продолжать: — И не должна сопротивляться своим желаниям, если такие есть.

— И ты твердо вознамерилась не сопротивляться? — он словно никак не мог поверить.

Я пожала плечами:

— Это непросто все. Для меня непросто, а может, и для любого. Но я признаю, что вы мне симпатичны. Я не считаю вас хорошим человеком, не собираюсь доверяться или влюбляться, но эта симпатия есть. Так какой смысл бегать?

Он шагнул ближе, немного наклонился. В улыбке теперь читалось не только любопытство — больше азарт:

— Ты только что сказала, что хочешь меня? Мне не послышалось?

Справедливости ради, я и близко такого не говорила, но, чуть помешкав, кивнула. Лицо начало гореть, но сдаться я себе не позволила:

— Да. Сексуальное желание — мне любопытно его испытать, а вы производите впечатление человека, который знает, что делает.

— С ума сойти! Я впечатлен.

— Или разочарованы? Не ожидали, что я так запросто сдамся?

— Не ожидал. Но рад.

— Интерес сразу пропал?

— Не сказал бы. Сейчас мне еще интереснее.

Хотелось зло усмехнуться, но это было бы лишним. Он мне нравился, я хотела бы испытать с ним и другие удовольствия — у меня хватило воли, чтобы принять хотя бы эти факты. А все остальное пока не так уж и важно. Вряд ли такой человек способен на искреннюю привязанность, но это и к лучшему — мне самой привязанность такого человека не нужна. Но почему бы не погрузиться в «мир взрослых», держа за руку профессионала?

— Тогда я тоже рада. Я поняла ваши правила и, как сказала, принимаю их. Но заодно хочу подстраховаться. Я доверяюсь вам… отдаюсь, хоть это звучит слишком пафосно, но притом собираюсь защититься от любых неблагоприятных вариантов. Так вот, я скопировала все ваши файлы, сохранила в облаке. Как только куплю флэшку, перенесу туда. Отошлю подруге, пусть хранятся у нее. Если со мной что-то случится, или если вы заиграетесь, то я… Не уверена, что ваш бизнес от этого развалится, но даже если просто слить в сеть личные данные клиентов, то к вам многие потом не рискнут обратиться!

Настолько близкой подруги у меня и не было, а посвящать в подобное Иринку я бы не осмелилась. Но ведь он об этом знать не может! Он по-прежнему улыбался и качал головой:

— Бизнес не развалится, но удар будет ощутимым, все верно. Конфиденциальность в моем деле важнее, чем в любом другом.

Я удивилась:

— Вы так запросто это признаете?

— Признаю, потому что в восторге. Браво, Арина. Я с самого начала чувствовал в тебе потенциал, но только сейчас понял его масштабы. Я займу тебе денег, но на таких основаниях ты могла бы просить и не в долг, — он смеялся. — Мне ведь сейчас очень выгодно, чтобы ты быстрее купила носитель, а то облако могут взломать.

— Не хотела наглеть, — я тоже улыбнулась от облегчения. Разговор прошел легче, чем я думала. Честно говоря, я даже не ожидала, что мне духу хватит его провести. — Я прямо сейчас все сделаю. И да, не воспринимайте как шантаж!

— Воспринимаю! — он не отрывал восхищенного взгляда от моего лица. — Но могу сосредоточиться только на том, что ты осознанно взяла меня за яйца, чтобы я никуда не делся. Как я это сделал вчера. Кажется, наши желания полностью совпадают.

Теперь я уже не выдержала — отвела взгляд. Начала волноваться.