Ох, как он верно заметил-то. Из него выйдет отличный родитель — не хуже наших. Детей рожают не для того, чтобы безусловно любить, они нужны для достижения целей и воплощения планов. Я лишь убедилась в том, что поступила правильно. Потому теперь и улыбалась без напряжения — на душе от осознания стало совсем легко. Жаль, что я не пообщалась с семьей раньше, давно бы уже перестала переживать.

Ничего не отвечая брату, пошла вниз:

— Вадим, а поехали домой?

— Ну, поехали.

Антон крикнул нервно:

— Арина!

Я не стала оборачиваться.

— Арина, только не говори мне, что тоже работаешь в этом его… бизнесе!

Взяла Вадима под локоть, чтобы вместе спуститься. Говорила с вырывающимся смехом:

— Берлинское посольство, серьезно? Все пытаюсь себе представить тебя с кейсом и в очках! Интересно, дипломаты без очков бывают? Ни разу не видела!

— Прекрати уже! — он тоже смеялся.

Но я только входила в раж:

— Мне всегда казалось, что меня выдадут замуж именно за немецкого дипломата. Очень нравятся мужчины в очках и с серьезными лицами — это мой фетиш! И что, зря мне немецкий так прокачивали? Только представь себе эту скукотищу!

Вадим рассмеялся в полный голос, а ответил на немецком:

— Я потому и ушел. Чтобы заодно не пришлось жениться на вычурной курице с безупречным немецким.

— Мрак!

— Жуть!

Антон остался далеко позади. Как и все его однофамильцы.

— Хочешь, вина купим?

Вадим пребывал в отличном настроении и не пытался это спрятать под привычной равнодушной маской. Он почти сразу перезвонил Грише, извинился, что мы вынуждены были смыться, но когда выехали на трассу, спросил про вино.

— Да не особенно, — я пожала плечами.

— Ты ведь помнишь про нашу сделку?

Я фыркнула:

— А не посол бы ты?

— Не понял. Ты мне хамишь?

— Что ты, Вадим Андреевич! — я никак не могла стать серьезной. — Я помню, помню про нашу сделку, и видела, что вы свою часть выполнили. Так что мой рот — твой рот.

Он сначала хмыкнул, затем как-то натужно втянул воздух, а потом не выдержал и расхохотался. А потом, уже на въезде в город, остановился возле первого попавшегося магазина, через пять минут вылетел оттуда с изящной бутылкой и коробкой конфет. Все передал мне — а глаза искрились так сильно, что он стал выглядеть лет на десять младше.

— Арин, понятия не имею, чем впечатлить девушку из Коломенских!

Я действительно удивилась и скрывать этого не собиралась:

— Ты собрался меня впечатлять?! Зачем?

Он улыбался, поворачивая ключ зажигания:

— Понятия не имею. Вбитые родителями установки, наверное, ожили.

— Осторожнее, Вадим! Так и до романтики упасть недалеко.

— Да брось. Если я и падаю, то в противоположную от романтики сторону.

И правда, загнула. Но пациент в порядке, этот себе не изменяет. Я рассмеялась.

Но войдя в дом, мгновенно стушевалась. Легко флиртовать, улыбаться и говорить на любые темы, если он сидит за рулем, но сразу становится сложно, когда он может перехватить в любой момент и прижать к себе — потом не отвертишься. Вадим, будто бы почувствовав мое смущение, сказал неожиданно мягко:

— Что-то расхотелось пить вино — оставим на потом? Давай, давай, не зыркай на меня со страхом, мы идем вместе в душ.

— У тебя прямо какая-то навязчивая идея… — смущенно улыбнулась я.

— Ага. Голубая мечта.

Сам взял меня за руку и потащил к своей комнате, а там уже перехватил сзади, на ходу раздевая. Но в этот раз я уже не отставала — развернулась к нему и начала расстегивать его рубашку. А то с мерзавца станется — и мыться одетым. Но он не останавливал, наоборот — наслаждался моими неловкими движениями, перехватывал пальцы, споткнувшиеся на очередной пуговице, притягивал ко рту, целовал и снова отпускал. Я стянула рубашку с загорелых плеч, но удержалась и не коснулась губами кожи. А то мы так и задержимся здесь, а у него ж там мечта…

Он снял джинсы сам после того, как раздел полностью меня. Затем подхватил на руки и понес в ванную. Отпустил только в душевой кабине — не слишком удобное место для интимных развлечений. Вода бежала несильной струей, а скорее широкой полосой. Вадим, не отрывая взгляда от моего лица, протянул руку и взял с маленькой полки гель. Потом мыл меня — без губки, просто плеская мыльную пену на ладонь. Растирал — сначала нежно, но движения становились все более напористыми. Его возбуждали прикосновения ко мне не меньше, чем меня саму.

Особенно тщательно он мыл меня между ног. Притом продолжал пристально смотреть в глаза, а успокоился только после того, как я выдала первый стон. Дразнит. Но мне это тоже нравилось — платить ему тем же. Потому выхватила у него баночку, опустилась на колени и начала водить рукой с каплей геля, но пену тут же смывала вода. Я распалялась, видя его возбуждение. Моя часть сделки, но уже самой стало любопытно, как это будет… Посмотрела вверх и решилась, приоткрыла рот, но Вадим хрипло остановил.

— Подожди.

Он вынес меня из ванны тоже на руках, предварительно растерев полотенцем. Потом бросил на свою кровать и навис сверху. В тот момент я уже хотела его настолько, что ни от чего бы не останавливала. Но все же тихо попросила:

— Вадим, давай сейчас. Только прошу — не кончай в рот. Наверное, это очень неприятно.

Наклонился, коснулся губ и прошептал:

— Ну уж нет. Сделка есть сделка, Арина, я не стану себе отказывать в удовольствии. Договорились?

Я помотала головой.

— Нет, мы договорились, — упрямо повторил без тени улыбки. — Сделаешь минет по полной программе и слижешь все до последней капли. На другое я не подписывался.

Я сразу напряглась от неприятной сцены, которая тут же промелькнула перед глазами. Но он просто целовал — в щеку, шею, ключицу, спустился на грудь. Обвел языком сначала один сосок потом другой, переместился на живот. Подхватил руками под колени и резко поднял вверх.

Я от неожиданности вскрикнула:

— Ты что делаешь?

А он целовал все ниже, я невольно сжалась, даже попыталась закрыться там руками. Он замер, потом перехватил мое запястье и откинул.

— Лежи смирно. Мне тебя уже начинать связывать? Так только намекни.

Связанной я быть точно не хотела, но, понимая, что он намеревается сделать, спонтанно сжималась. Он с силой развел мои бедра еще шире.

— Вадим, ну не…

Я не смогла договорить, потому что задохнулась стоном. Его язык прошел там — по самому нежному месту и почти сразу нашел клитор. Я спонтанно прогнулась и подалась бедрами вверх, сходя с ума от ощущений. Но он водил медленно, дразняще — то по кругу, то с очень сильным нажимом, от которого я готова была кричать. Так быстро я, кажется, еще ни разу не возбуждалась. Если он ускорится, то до пика мне недолго. Несмотря на то, что он осознанно пытался растянуть удовольствие, долго я от такой ласки не продержалась. Извивалась, пыталась себя контролировать и снова срывалась в удовольствие, пока тело те сжало первой судорогой оргазма.

Вадим тут же отстранился. Переместился верх и одним резким толчком ввел член.

Я даже не сразу поняла, что произошло. От перемешивающихся ощущений не могла прийти в сознание — меня еще сжимало остатками оргазма, а внутри, намного глубже нарастал новый пик.

— Давай-ка закрепим результат.

Я не понимала смысла этих слов. Просто принимала его внутрь — яростного, такого мощного и быстрого, не имея сил ни расслабиться, ни напрячься. Думала, что меня просто вывернет наизнанку, не справлюсь с новой нарастающей волной. Назревающий, уже вагинальный, оргазм тоже прекрасен, но вот так сразу, внахлест на еще не опавшей волне предыдущего — это как-то слишком. Переизбыток ощущений. Я кончила с криком — но из горла раздался только хрип. Не осталось сил даже на последний стон, но впечатления передать словами было невозможно. Он же после собственного оргазма просто бессильно упал на меня и не спешил выходить, словно тоже никак не хотел прерывать эту мучительную связь. Приятно тяжелый, но раздавлена я была не его весом, а перенесеными и еще отзывающимимся сладкими спазмами ощущениями.