Он долго молчал, но его лицо не выражало никаких эмоций.

— Делайла…, - начал он, но остановился. Что бы Лайел не намеревался сказать, так и осталось тайной. — Слушай внимательно, потому что я не собираюсь повторять дважды.

Он поднялся, возвышаясь над ней. Потом склонился так, что они оказались нос к носу.

Девушка закусила губу, мечтая, чтобы он поцеловал её как прошлой ночью.

Дыхание застряло в горле Лайела — она отчётливо это услышала — и он отступил назад.

— Я тебя взял, и с этим покончено, — прохрипел он, уставившись на её губы.

Опять ложь, Делайла это знала.

— Лайел, — выдохнула она, потянувшись к нему. — Не делай этого. Позволь мне…

— Нет, — он снова затряс головой, уже почти с яростью. — Я тебя не хочу. И ничто сказанное или сделанное тобой этого не изменит.

Резкость последних слов больно ударила по Делайле, словно в нее вонзили кинжал. И теперь амазонка чувствовала себя так, будто внутри кровоточила рана, не шедшая ни в какое сравнение с настоящими ранами, полученными ей на поле боя. Но она не сдавалась.

— Лайел…

— Нет! Посмотри на мою руку, Делайла. Посмотри! — прорычал он, когда девушка заколебалась. — Посмотри и убедись, чего я хотел на самом деле, когда покинул твои объятья прошлой ночью.

Страх обуял её, потому что в глубине души она уже знала, то, что ей предстоит увидеть, в любом случае изменит её, перевернёт её мир.

— Посмотри! — прокричал он так, что всё живое стихло в лесу.

Сглотнув, амазонка опустила глаза. Вампир закатал рукава рубашки, демонстрируя глубокие, очень глубокие порезы на обоих предплечьях, покрытые засохшей кровью и уже начинающие рубцеваться.

— Я не понимаю…

— Мне пришлось вырезать это шесть раз подряд, потому что раны залечивались. Я даже втёр грязь, мох и соль в каждый порез, чтобы замедлить процесс. Прочти, что написано. Читай!

Она уставилась на них, проследила взглядом.

«Никогда больше».

— Теперь ты понимаешь? — спросил он неожиданно тихим голосом.

У неё в голове стало неожиданно пусто, ни одной мысли, и такое оцепенение охватило всё тело, будто Делайла разом лишилась всех чувств. Все инстинкты бойца, которые, как она думала, должны были помочь ей его завоевать, исчезли, как ни бывало. Он абсолютно и недвусмысленно не желал никакого будущего с ней.

«Никогда больше».

Никогда больше он её не поцелует, не прикоснётся к ней и не будет её любить. Делайла не была для него сокровищем, она была назойливой помехой. Она была всем тем, чем так боялась стать, неважной, недостойной женщиной, которую так легко забыть. Амазонка снова выбрала не того мужчину. Снова жаждала чего-то, чего никогда не могла иметь. На этот раз оказалось намного больнее. Нестерпимо больно.

— Я понимаю, — сказала амазонка мягко. Ему больше не придётся воздвигать между ними барьер. Она сделает это сама. Дюйм за дюймом Делайла попятилась назад, смутно осознавая, что у неё дрожат ноги, и она близка к тому, чтобы упасть.

«Я была готова пожертвовать всем ради него, а он меня не хочет. О, боги».

Он её не хотел. Оцепенение начало спадать под напором прорывающейся наружу боли.

И чем больше она удалялась, тем больше чувств отражалось на лице Лайела. Сожаление промелькнуло на его прекрасных чертах и сменилось печалью.

— Так должно было быть, — уронил вампир, и столько презрения к самому себе было в его тоне, что оно почти чувствовалось в воздухе. — У меня есть цель. У меня есть жена. Я не могу об этом забывать.

— У тебя была жена, — возразила Делайла, поддавшись внезапному порыву ранить его, как он ранил её. — Она умерла. Ты не спас её, и чувствуешь за это вину. Я думала, надеялась, что ты уже достаточно себя наказывал. Однако, очевидно, тебе никогда не будет достаточно.

Мускул дёрнулся на лице Лайела, но она ещё не закончила.

— Неважно, что ты сделал. Значение имеет только то, кем ты являешься сегодня, кем будешь завтра. Ты заслуживаешь счастья. Я хотела стать той, которая сделает тебя счастливым. Теперь я понимаю, что это не в моих силах. Это никому не под силу. Можешь не волноваться, я тебя больше не побеспокою.

— Делайла.

Что ж, по крайне мере, он запомнил её имя. Она сделала ещё один шаг.

— Не нужно ничего больше говорить. Я видела лишь то, что хотела видеть, а на самом деле была… слепа. Больше я не буду такой дурой.

Он пробежал языком по клыкам.

— Ты обижена. Только не думай броситься в объятья другого. Это лишь ещё больше всё усложнит для тебя.

— Что ж, у меня есть только один способ узнать наверняка, не так ли? — спросила горько амазонка.

Дыхание вампира сбилось, и он провёл пальцем по порезам на своей руке.

— Без меня тебе будет лучше.

— Да. В этом наши с тобой мнения абсолютно совпадают.

Ещё шаг. Она хотела развернуться и сбежать, но удержалась. Тогда он узнает, что не просто ранил, а полностью её уничтожил. Амазонка рассмеялась. Какая разница, если он узнает об этом? Хуже, чем теперь, он всё равно о ней думать не сможет. О, постойте. Сможет.

— Мой первый любовник был драконом. Знаешь, что это значит, Лайел? Это значит, что ты подобрал меня после своего самого ненавистного врага. Тебе достались объедки от дракона. Надеюсь, что от осознания этого тебе так же мерзко, как мерзко ты меня заставил себя чувствовать сегодня.

Один из клыков вампира сверкнул поверх его нижней губы.

— Я не просила тебя отказаться от всего ради меня, — добавила амазонка, — но я ради тебя готова была всё отдать.

«Война окончена. Я проиграла. Война. Ха!» Как будто бы она могла бороться с мёртвой женщиной. Эта битва была проиграна ещё до её начала.

— Прощай, Лайел!

И она развернулась, бросившись спасаться бегством.

И впервые не надеялась, что он последует за ней.

Прошло две недели. Команды подвергли нескольким новым испытаниям, и их участников безжалостно казнили одного за другим, пока в каждой команде не осталось всего по несколько соревнующихся. И тогда боги решили расформировать их. Теперь каждый был сам за себя. К несчастью, правила игры не изменились, и это по-прежнему была борьба на выживание.

Лайел продолжал зорко приглядывать за Делайлой, хотя знал, что не имел на это никакого права. Амазонка сумела выжить во всех испытаниях. Она пережила битву на мечах и копьях, в которой атланты должны были продемонстрировать свои боевые навыки. Справилась с казавшимся бесконечным марш-броском без пищи и воды, когда нужно было самостоятельно добывать пропитание и двигаться вперёд в абсолютно истощённом состоянии. Прошла проверку на способность сохранять трезвость мысли в момент опасности, когда их заставили прыгать через объятые огнём кольца и одновременно отвечать на вопросы богов.

В течение всего этого времени Делайла ни разу не взглянула на вампира, не заговорила и не выказала ни малейшего беспокойства о его судьбе. И Лайел обнаружил, что… тоскует без неё. Он хотел той близости, что они разделили, хотел снова быть с ней, и ненавидел себя за то, что так обидел эту девушку. В очередной раз. И уже казалось не важным, кем или чем был её первый любовник. А вот то, что ему теперь было запрещено наслаждаться её сладким телом, не давало покоя.

А ведь Лайел мог навсегда остаться с ней. Она отдала бы себя всю без остатка и была бы рядом столько, сколько он бы того пожелал. Более того, теперь, когда команды распустили, они могли бы встречаться открыто, не таясь — хотя, по правде говоря, амазонку и раньше не особо заботило мнение окружающих.

«Никогда больше», — напомнил себе вампир, оглядывая водную гладь у подножия водопада, возле которого он овладел Делайлой. Сегодня Лайел был здесь в полном одиночестве, даже животные инстинктивно обходили его стороной.

По крайней мере, Делайла не пыталась его убить, в отличие от Нолы, которая уже дважды покушалась на жизнь Лайела. В первый раз ей это почти удалось. Она вонзила сук вампиру в живот и провернула так, что практически выпотрошила его. Он отвлёкся тогда. На Делайлу. Во второй раз, амазонка приставила ему к горлу кинжал, когда он притворялся спящим.