Алекс опустил голову и вздохнул.
– Собственно…
Эва сделала два шага назад и уперла руки в бока.
– Алекс, пожалуйста, не перегибай палку. Говори, что должен. Пусть это поскорее закончится.
В голове у девушки разыгрывались мрачные сценарии: наверное, он хочет с ней порвать, ведь с самого начала было понятно, чем должны закончиться их отношения. Она ждала самого худшего.
– Эва, послушай… – Алекс подошел ближе и протянул к ней руку. – Я сомневаюсь, как ты это воспримешь. Я уже знаю, какая ты гордая.
Эва пыталась унять дрожь.
– Продолжай…
Он вздохнул.
– Боюсь, ты со мной не согласишься, может, посчитаешь, что это… сам не знаю, что ты можешь об этом подумать… но… – Он снова замолчал, а Эва внутри прямо кипела. – В общем, с некоторых пор я все думаю… Я вижу твою жизнь, вижу, как вы боретесь с проблемами после смерти мамы… – говорил Алекс, глядя не на нее, а куда-то в сторону. – Я подумал… что хотел бы вам помочь.
Эве показалось, что она ослышалась.
– Что ты сказал?! – спросила девушка, хотя в глубине души чуть не кричала от радости, что это просто больное воображение подбросило ей мрачный сценарий! Боже, он совершенно не это имел в виду!
– Ну вот, – Алекс покачал головой. – Я знал, что ты разозлишься…
– Ну о чем ты говоришь… – Эва чувствовала себя потерянной. – Ты можешь мне объяснить, к чему клонишь?
– Я хотел бы финансировать первый курс лечения Бартека. Я верю, что нам удастся найти деньги на дальнейшее лечение. У меня уже есть несколько идей, расскажу по порядку. Но сначала я хочу предложить вам средства на начало лечения. Я уже поговорил с партнерами. У «Heritage» есть специальный благотворительный фонд, и мы передадим средства фонду, опекающему Бартека.
Эва онемела. Казалось, ее ноги приросли к земле и переплелись с корнями орешника, растущего на берегу озера.
– Алекс, Алекс… – шептала она, снова и снова повторяя его имя.
– Это я, – улыбнулся он и наконец посмотрел на нее. – Ну, что скажешь?
– Я… Я не знаю, что сказать… Алекс, но почему ты это делаешь?
Он удивленно посмотрел на Эву, словно она спросила, почему вечером надо ложиться спать, а утром вставать.
– Это очевидно. Мы же вместе.
– Ты чокнутый! Ты правда сумасшедший! – До Эвы медленно доходило, что она только что услышала. – Алекс, ты не представляешь, что это для меня значит!
– Так ты согласна? Ты принимаешь мою помощь? – Алекс должен был в этом убедиться.
– Да! Да! Ты чудесный! – Эва бросилась ему в объятия. – Мы спасем Бартуся! – Слезы текли по ее щекам. – И знаешь что? Ты должен наконец познакомиться с моей семьей. Приглашаю тебя к нам на обед. Это надо отпраздновать!
И тут же до нее дошло, что это означает.
– О боже, то есть… Алекс, если не хочешь, то не надо… Моя семья – это… – Эва не знала, что сказать. – Ну, знаешь…
– Малышка… – Александр сжал ее плечи и спокойным голосом продолжил: – Во-первых, успокойся, а то ты трясешься, как осина на ветру. А во-вторых, конечно, я хочу познакомиться с твоей семьей.
Эва прижалась к нему.
– Алекс, что бы я без тебя делала?!
Он ничего не ответил, только поцеловал ее в макушку.
– Пани Мечислава, а желирующий сахар еще будет или это уже остатки? – В магазине, как всегда, крутились несколько человек. – А то у меня столько груш на варенье, что, наверное, и банок не хватит. – Пожилая женщина в оранжевом свитере пристальным взглядом обвела полки. – Я бы и десять упаковок взяла.
– Дорогая пани, столько не будет. – Пищикова покачала головой. – Все хотят понаделать варенья и джемов, и желирующий сахар, скажу вам, уходит как вода. Придется заказать на оптовом складе. Вчера экономка ксендза взяла штук двадцать, если не больше.
– Ну да, у ксендза должны быть запасы на случай, если кто-нибудь из консистории приедет или еще что, – пожилая женщина кивнула, – так что удивляться нечего. Но запишите, соседка, мой заказ.
– Уже пишу. – Пани Мечислава взяла знаменитую тетрадь, куда скрупулезно записывала долги клиентов, которым нередко не хватало денег, и особые заказы. Например, как только рекламу хрустящих хлебцев со вкусом гамбургера показали по телевизору, за ними сразу примчалось, наверное, человек десять детей, которые были ужасно разочарованы отсутствием их в магазине.
– Смотрите, старшая дочка Охников идет, – кивнула соседка в сторону окна. – Говорят, она к этому миллионеру не только на работу бегает, слышали?
Пани Пищикова подняла глаза от тетради и посмотрела на Эву, которая как раз переходила площадь перед костелом.
– Я об этом ничего не знаю, она мне не исповедовалась.
Соседка была явно разочарована ответом продавщицы, но недолго, так как через мгновение пани Пищикова добавила:
– Но мой старший видел их в Марадках, ездил туда ковать лошадей. Так он говорил, что смотрит, а тут Эва. Сидит с ним, то есть с этим Кропивницким, вино пьет, объятия, хиханьки-хаханьки… Я так скажу, соседка: по-моему, в этом нет ничего хорошего. Чего она, глупая, лезет к такому в постель, если в деревне столько парней? Вот хоть мой Рысек. Профессию имеет, деньги не спускает, пить не пьет, бить не бьет. Что у этих девиц в голове сейчас творится?..
Обе женщины стояли, сложив руки на груди, кивали головами в подтверждение своих слов и смотрели на приближающуюся к магазину девичью фигурку.
Как только Эва открыла дверь и вошла, обе вернулись к своим занятиям: пани Пищикова склонилась над тетрадью, а покупательница продолжила безрезультатные поиски желирующего сахара для варенья.
«Иисус, что еще?» – подумала Эва и подозрительно огляделась.
– Добрый день, – сказала она громко. – У вас есть сметана, тридцатка?
– Сейчас посмотрю, золотая. – Продавщица направилась к холодильнику. – А что, дорогая, десертик какой-то готовишь?
– Нет, это для оладий.
Эва никак не могла привыкнуть к въедливости этой женщины.
– Ах, оладьи… Есть сметана. Так что, две упаковки хватит?
– Четыре, пожалуйста.
– Аж четыре? Ну-ну… А что, гости будут на обед?
– Нет, я просто люблю сметану. – Эва постепенно теряла терпение. – Хорошо, дайте мне еще дрожжи, молоко, порошок для выпечки. Да, этот годится. Спасибо.
– На пирог?
– Нет, наша собака любит иногда пожевать дрожжи.
Пани Мечислава, услышав в голосе клиентки неприязнь, ничего не ответила. Эва заплатила, упаковала покупки в сумку и с облегчением вышла из магазина.
Женщины красноречиво переглянулись.
Когда Эва сказала, что хочет пригласить Александра на обед, реакция домочадцев была как минимум предсказуемой. Ханка, фыркнув, заявила, что только через ее труп и что у нее нет ни времени, ни желания жертвовать вечером ради какого-то ловеласа. Маня тут же начала думать, что можно приготовить по такому случаю, но в первую очередь – что надеть. А отец испугался. Он никогда не был силен в условностях светской жизни. «Я деревенский дикарь», – говорил он, если в прежние времена мама пыталась уговорить его сходить, например, в кино в городе. Лучше всего он чувствовал себя с бутылкой пива, в окружении равных, когда не нужно было стараться произвести впечатление. С тех пор как Эва объявила об обеде, от волнения Тадеуш практически перестал есть. К тому же ему пришлось пообещать дочери, что он не напьется и будет вести себя прилично.
– Папа, это особый случай. У Алекса есть для нас хорошие новости. Пожалуйста, не подведи меня.
Для Тадеуша это было огромным переживанием. Он настолько старался держать марку, что, когда ЭТОТ день наступил, чувствовал напряжение во всем теле.
Эва с Маней вычистили дом до блеска. К счастью, визит Александра был для Марыси настолько захватывающим событием, что она перестала становиться в позу пресыщенного подростка и от всей души взялась за подготовку. Прежде ее большой страстью была готовка, заброшенная теперь, к отчаянию Эвы, в пользу значительно менее продуктивных интересов. Но сейчас наступил момент, когда давнее увлечение получило шанс вернуться.