Волей-неволей Эве пришлось согласиться.
– И вдруг появляетесь вы, говорите, что нам можно, а чего нельзя, размахиваете транспарантами, с вами телевидение… Думаю, вы сами понимаете, что ситуация выглядит как минимум подозрительной. – Голос женщины дрожал, было видно, что она очень взволнована. – Мы уважаемые люди, все делаем по закону, нам не нужен шум, и нам не нравится то, что мы здесь видим!
– Уважаемая пани, – Эва чувствовала симпатию к этой элегантной немке в кашемировом свитере, – я прекрасно понимаю ваше недоумение. Мы не собираемся вас ни в чем обвинять! Мы знаем, что вы уважаемые люди и не должны быть замешаны в такие дела.
– Какие дела, ради бога?!
– В преступную деятельность, – с нажимом сказала Эва. – Пожалуйста, послушайте нас еще минуту. И, может быть, вы сможете взглянуть на ситуацию с нашей точки зрения. Вы должны знать, почему мы решили протестовать. И протестовать громко, чтобы мир нас услышал. Без шума и поддержки средств массовой информации у таких людей, как мы, обычных земледельцев, нет шансов противостоять такому человеку, как Гжеляк.
Женщина хотела возразить, но фон Браузер остановил ее:
– Лотта, подожди, я хочу послушать.
Эва с благодарностью посмотрела на него.
– Человек, с которым вы хотите заключить сделку, – важная и влиятельная фигура в Польше. Он может многое благодаря деньгам, но прежде всего – благодаря системе. Мы, жители маленькой мазурской деревни, совершенно беззащитны перед ним. Наш голос не имеет ни малейшего значения.
Раздались аплодисменты.
– Так, Эва, скажи им!
Эва сглотнула.
– Рышард Гжеляк и его доверители планируют построить на вашей земле то, что угрожает нашим интересам, нашему здоровью и будущему этого места. И мы не можем с этим согласиться.
– Но пан председатель представил нам свои планы. Помнишь, Лотта, на той встрече был еще второй пан… Кропивницкий, кажется. – Фон Браузер покачал головой. – Нам говорили, что это еще отдаленная перспектива, и речь шла об экологически чистых источниках энергии. Это соответствует нашей линии развития. Фирма «Brauser Ltd» занимается экологичными решениями для промышленности. Пан Гжеляк и его концепция идеально вписались в наши планы! Он за экологию!
– У-у… – загудела толпа. – Ложь! Врет! Гжеляк обманывает!
Эва жестом успокоила возмущенных женщин, стоявших за ее спиной.
– Господин фон Браузер, к сожалению, он вас обманул. По крайней мере, не сказал всей правды, – уточнила она. – Тут не будет ни ветрогенераторов, ни солнечных батарей. Тут должен быть мусоросжигательный завод!
Браузеры побелели как мел. Было ясно, что информация абсолютно новая и ужасающая для них. Призрак большого скандала с телевидением, протестами местного населения и международным шумом все приближался. А это было самое плохое, что могло случиться. Они стояли молча в попытке подобрать правильные слова и только открывали рот, как рыбы, выброшенные на берег.
Молчание продолжалось невыносимо долго. В конце концов Лотта спросила:
– Но какие у вас есть доказательства? Почему мы должны вам верить? – От волнения у нее дрожал голос. – Это противоречит здравому смыслу! Кто угодно может бросаться такими обвинениями без доказательств.
Прежде чем Эва успела что-то сказать, ответил уже долгое время стоявший за ней Тимон Гурка.
– У нас есть доказательства. И мы охотно их представим, если вы согласитесь уделить нам время.
Лотта схватилась за голову и помассировала себе виски.
– Гельмут, – сказала она мужу, – позвони нотариусу и отмени встречу. Похоже, потребуется время для ознакомления с новыми фактами, прежде чем мы что-либо подпишем. Если вообще подпишем…
Как только она произнесла эти слова, грянули аплодисменты. Пани Цесликова подбежала к Лотте и расцеловала ее, а потом с громким восклицанием «Danke schön meine liebe! Gröβ Gott! Deutschlandö ber alles!» обняла совсем сбитого с толку Гельмута.
На столике появились три бокала янтарно-золотистого напитка. Тимон поднял свой.
– Спасибо, друзья, это было что-то!
Они чокнулись и выпили за успех. Журналист с Сильвией почти силой затащили Эву в бар в Мронгово после того, как «посполитое рушение» женщин из Венжувки, получивших неожиданную поддержку от группы Тихого, неохотно и медленно разошлось, обсуждая победу у конторы нотариуса. Цесликова, раскрасневшаяся от воодушевления и проникшаяся ролью зачинщика проведенной только что успешной акции, призывала сразу, в тот же вечер, устроить празднование в пожарном депо.
– В конце концов, не каждый день мы вырываем Венжувку из рук преступников! – кричала она в толпу. Видимо, торжественность момента вызвала неконтролируемый рост пафоса.
Остальные женщины подхватили эту мысль и уже начали планировать, кто что приготовит.
Сильвия наблюдала за Эвой. Адреналин, поддерживавший ее во время акции, перестал действовать, и казалось, что подругу с каждой секундой покидают силы. Поэтому Сильвия отсоветовала исполненным добрых намерений женщинам устраивать веселье, убедив, что всем надо отдохнуть. Решили, что организуют большой праздник в честь героев в ближайшее время, как только Эва и остальные немного придут в себя.
Но когда они остались втроем, Тимон заявил, что нельзя так просто разойтись в разные стороны.
– Вы отдаете себе отчет в том, что мы только что сделали? Мы дали отпор бандитам, на которых не было управы. Нам это удалось!
– Эва, будет лучше, если ты еще побудешь с нами, – добавила Сильвия, догадываясь, что, когда эмоции, связанные с этими бурными событиями, утихнут, ее подруга останется один на один с мыслями об Александре, а это наверняка не сулит ничего хорошего.
Сложно сказать, убедили они Эву или у нее просто не было сил подумать, чего ей на самом деле хочется, но девушка предпочла подчиниться. В их обществе она чувствовала себя комфортно – не нужно было ни притворяться, ни объясняться, – предложение выпить пиво было принято.
Войдя в кафе, Эва вдруг вспомнила, что именно здесь Марек сделал то неудачное предложение. И почувствовала странный укол в сердце… и удивление. Казалось, это было так давно, а ведь прошло всего несколько месяцев, вместивших в себя столько событий, что их свидание уже стало как бы отголоском прошлой жизни.
Следовало признать, что Сильвия и Тимон были действительно милыми. Они только на голове не стояли, чтобы отвлечь ее от черных мыслей: снова переживали невероятные события последних двух дней, вспоминали самые яркие моменты…
– Выражение лица немца, когда он увидел рассерженную толпу деревенских баб, – это что-то! – смеялся Тимон.
– Следи за языком! – Сильвия погрозила ему пальцем. – Цесликова дала бы тебе прикурить за деревенскую бабу.
– Что правда, то правда. Не хотел бы я быть с ней в ссоре!
– Достаточно того, что ты ничего не испортил. Ты слышал, что она о тебе сказала? Что этот журналист, в принципе, ничего – как для приезжего.
Тимон скорчил смешную рожицу, которая должна была выражать безграничный испуг, и осторожно взглянул на Эву. Несмотря на все их усилия, было видно, что мыслями она в другом месте. Действительно, Эва не могла наслаждаться этой минутой. Их шутки не могли пробиться сквозь стекло, отделявшее ее от беззаботного и радостного настроения. И, чувствуя себя здесь все более не к месту, она решительно встала.
– Извините, но это бессмысленно. Мне нужно побыть одной.
Они замолчали, беспомощно глядя то на нее, то друг на друга.
– Я отвезу тебя домой, – согласилась Сильвия, понимая, что попытки уговорить подругу посидеть с ними ничего не дадут.
– Нет, спасибо. Пожалуйста, хоть вы не заставляйте меня что-то объяснять! Дома меня и так не оставят в покое. Мне нужно немного побыть одной. Собраться с мыслями. Я справлюсь, обещаю. А вы посидите еще, вы это заслужили. – Эва из последних сил послала им что-то похожее на бодрую улыбку.
Сильвия и Тимон удрученно смотрели на нее. Но можно ли кому-нибудь помочь принуждением? Пожалуй, нет.