— Ну, тогда ладно, — кивнула Тоня, хотя такое объяснение не очень-то ей понравилось.
…Друзья путешествовали по лесу, но не заходили в глубь его, чтобы видны были поле и уходящая на юго-запад дорога. Они шли без остановок до самого вечера и покрыли достаточно большое расстояние.
Когда солнце закатилось за горизонт, Тоня предложила сделать привал.
Путники расположились у маленького ручья под сенью деревьев. Тоня и Денис снова сложили постели из веток. Тор просто лег на землю. Все поужинали красновицей, и Харитонов, отправляя в рот одну за другой сочные ягоды, вздыхал по котлетам тети Люси.
Ночь наступила быстро. Через несколько минут после захода солнца лес погрузился во тьму. В кустах застрекотали сверчки. Кто-то шуршал в траве и грыз упавшие с деревьев шишки. Откуда-то из глубины леса доносилось уханье совы.
Было очень тепло. В воздухе витал аромат цветов, распускающихся ночью. И, несмотря на то, что путешественников окружала полнейшая темнота, они не испытывали страха.
«Вам повезло, что сейчас лето, — сказал Тор, — Попади вы сюда осенью, эта страна показалась бы вам суровой и малопривлекательной».
— Я уже чувствую, как нам повезло, — подхватил Денис. — Если бы сейчас была осень или, упаси Боже, зима, я бы отморозил ноги после первого же километра.
Тоня покачала головой, вспомнив о том, что прочные жесткие листья на ногах Харитонова совсем истрепались. До привала Денис уже больше часа шел босиком.
«Мы идем слишком медленно, — Тор высказывал недовольство. — Боюсь, что при такой скорости нас если не сегодня, так завтра догонят либо эсты, либо приспешники Монкарта».
— Мы идем так, как можем, — ответила Тоня. — А Дэн, так тот вообще старается изо всех сил. Между прочим, до этого он ни разу не ходил босиком по земле.
«Да?» — казалось, хотх искренне удивился.
С минуту зверь обдумывал услышанное, а затем сказал: «Граница Эстарики и Кейлора в месяце пути отсюда. А до начала Хребта Керлиака идти около двух недель. Я могу попросить одного моего друга помочь нам добраться до Алирона за два-три часа».
— А этот друг точно согласится нам помочь? — спросил Денис.
«Ну… — Тоне снова показалось, что хотх улыбнулся. — Зная его природное любопытство… Думаю, да. Он согласится, если наше приключение его заинтересует».
— Надеюсь, — вздохнула Тоня.
После этого друзья пожелали друг другу спокойной ночи и уснули. Не спал один Тор. Он смотрел в темноту, но взгляд его ничего не выражал, как будто хотх был где-то очень далеко отсюда.
Часов через пять после стычки Тони и Дениса с разведчиками Монкарта по дороге в Алирон шли две женщины. Одна из них была молода, другая же — совсем старушка. Странницы были одеты в длинные коричневые балахоны с капюшонами, которые вышли из моды полвека назад. За плечами молодой женщины был большой походный ранец, старушка несла только длинный посох с голубым вытянутым кристаллом на конце.
— Скоро зайдет солнце, — сказала молодая на удивительно мелодичном языке, чем-то похожем на язык жителей далеких южных земель. — Давай остановимся на ночлег.
— Нет, нет, — покачала головой старушка. — Тогда мы никогда не догоним Антонию с Денисом. Они наверняка уже сильно опередили нас.
— Им тоже нужен отдых. Пойми, Латория, они ведь тоже люди. И с чего это вдруг все возомнили их великими героями?! — развела руками молодая.
— Эх, Лусинда, Лусинда… В том-то и дело, что они не герои, а самые обычные люди… — вздохнула старушка. — Хорошо, если Марилана Мудрая установила с девочкой мысленный контакт и теперь время от времени подсказывает ей, как лучше поступить. А представь, что она решила не вмешиваться… Силы Великие, страшно даже подумать о том, каково будет детям в этом случае… Беспокоюсь я за них. Ты не представляешь, как здесь может быть опасно. Беда подстерегает на каждом шагу. Наше счастье, что мы до сих пор не столкнулись с чем-либо, что нам бы угрожало.
— Не волнуйся, — сказала Лусинда. — Завтра мы купим у местных фермеров какую-никакую лошадь, и наше путешествие ускорится.
— Так и сделаем. Жаль, что не купили коня еще в Столице. Зря я пожалела денег; теперь жалею ноги. Ладно. Не будем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Тут совсем близко деревушка… Остановимся там на ночлег и заодно присмотрим себе лошадей.
Женщины прибавили шаг и через час достигли маленькой деревни без названия. Это было очень милое место. Низенькие аккуратные домики утопали в зелени садов. Возле резных калиток, у приземистых плетней стояли лавочки.
Узкие деревенские улочки были выложены темной плиткой, стены и крыши домов искусно раскрашены. По всему было видно, что здешние жители очень любят свое селение и стараются всячески украсить его.
Единственное, что портило впечатление от этого прелестного места, — высокий, почерневший от времени забор, который огибал всю деревню.
Он был поставлен здесь не случайно. Неподалеку находился Таливийский лес, о котором ходила дурная слава: люди говаривали, что там и по сей день скрываются разбойники.
В последний раз они напали на деревушку лет семь назад и непременно разорили бы ее, если бы местные жители, наученные горьким опытом предыдущих поколений, не запаслись оружием и не отбили атаку.
Латория заметила маленький старый дом на пригорке, который резко отличался от остальных строений своей бедностью. Он был очень стар. Стены покосились, бревна поросли мхом.
— Наверное, здесь живет какая-то вдова, — предположила старушка.
— Если так, то мы можем попросить хозяйку дома переночевать. Раз у нее нет семьи, то для нас хватит места, — сказала Лусинда.
Женщины направились к дому, открыли скрипучую калитку, которая держалась на одной петле, прошли по песчаной дорожке через увядающий сад и постучали в давно не крашенную дверь.
Через минуту на пороге показалась хозяйка дома, совсем молодая девушка, от силы лет двадцати. Она была довольно красива: иссиня-черные волосы ниспадали до самого пояса, щеки горели здоровым румянцем, голубые глаза жизнерадостно сверкали. Лусинде сразу бросился в глаза ее огромный живот: очевидно, хозяйка дома была на последнем месяце беременности.
«Не одинокая вдова, — подумалось женщине. — Явно у нее есть муж, иначе откуда бы ребенок, хотя… »
— Милая хозяюшка, — сказала Латория. — Не могли бы вы позволить мне и моей дочери переночевать в вашем доме. Конечно, у вас, должно быть, семья, но я обещаю…
— Никакой семьи нет, — печально улыбнулась хозяйка. — Муж умер семь месяцев назад от болезни. С тех пор я одна. Заходите, пожалуйста. Вы мне ничуть не помешаете. Я буду даже рада.
Девушка посторонилась, пропустив странниц в дом. Лусинда и Латория вошли и сразу же оказались в просторной комнате. В углу находилась большая белая печь, вдоль стен стояли две кровати и плетеная продолговатая корзинка с изголовьем — колыбелька для будущего малыша. У окна — длинный стол и четыре стула.
— Меня зовут Келинария, — сказала хозяйка. — Келинария Йонат. Можете называть меня Кели.
Лусинда и Латория назвали свои имена. Неожиданно входная дверь скрипнула и открылась. В дом вошла девушка, ровесница Келинарии, такого же роста и… похожая на неё как две капли воды. Но что самое удивительное — она тоже ждала ребенка и, судя по всему, была беременна ровно столько же, сколько и Кели.
— Вас двое? — ахнула Латория, всплеснув руками.
— Нет! — засмеялась Келинария. — Это — Дриана, моя сестра-близнец. Мы во всем одинаковые, верно? Даже забеременели почти в одно время.
— Только для кого-то это — счастье, а для кого-то — наоборот, — мрачно буркнула Дриана и, даже не взглянув на странниц, развернулась и направилась обратно к двери. — Пойду на огород.
Когда дверь за ней захлопнулась, Латория озадаченно произнесла:
— Ваша сестра не рада нам. Думаю, нам лучше уйти…
— Нет, что вы! — воскликнула Келинария. — И не думайте! Я не отпущу двух беззащитных женщин за пределы деревни на ночь глядя. Знаете, в здешнем лесу бродят разбойники.
