— Шлем надень, что ли, — проворчал Хайт. — Броня у тебя ни к Хаосу. Проткнут как пить дать. Оглянуться не успеешь. Ты держись подальше от горячих точек. Не хватает только потерять человека из командного состава.

— Ого! — приподнял брови Денис. — Оказывается меня уже в полководцы записали!

— А ты как думал? — отозвался Дерлок. — Все воины Синего Меча были полководцами. Ты — не исключение. Раз меч тебя выбрал, придется стать его воином. Но запомни: не вздумай соваться в гущу сражения.

— И не подумаю, — заверил его Денис, понимая, что скорее всего струсит еще в самом начале битвы.

Он провел ладонью по мокрым волосам, убрав со лба слишком отросшие за последнее время пряди. Капли стекали по лицу; он уже устал смахивать их. Харитонов пришпорил коня и не спеша объехал каждый окоп, ещё раз проверив, все ли сделано так, как он задумал.

Когда он возвращался, с башен крепости донеслись трубные звуки боевых рогов. Резко лязгнуло оружие.

Лучники достали из-за спин длинные изящные луки и приготовили стрелы. Солдаты обнажили мечи. Все защитники стали напряженно всматриваться в полумрак. Дениса прошиб холодный пот, но он вынул из ножен древний клинок, и страх отступил.

Пехотинцы поблизости с трепетом смотрели на слабо светящееся лезвие и на его обладателя. В тот момент Дэн даже не подозревал, что впоследствии эти люди будут с гордостью вспоминать, как воевали с самим воином Синего Меча. Не подозревал он и того, как уверенно держится на коне, вызывая зависть даже у бывалых наездников, каким бесстрашным выглядит со стороны.

И наконец на горизонте показалась черная полоска вражеских войск. С каждой секундой она росла; вскоре можно было различить передний строй ларомонтов. Послышался отдаленный бой барабанов.

Денис не сводил глаз с приближающихся врагов. Страх исчез, но осталось смутное беспокойство. Ожидание было тягостной, бесконечной пыткой, от которой иногда ныло в груди, а в голове поневоле возникали неутешительные мысли.

— Скорее! — шептал Харитонов. — Скорее!

Ларомонтам потребовалось около получаса, чтобы подойти на расстояние выстрела. Строй монкартовых тварей был неровным, они шли медленно, словно боясь скрывшихся за стенами крепости кейлорцев.

— Сейчас начнется, — едва слышно прошептал один из всадников, телохранителей Харитонова.

И точно. С крепости снова затрубили, и на войско Монкарта обрушился смертоносный дождь стрел. Стреляли и со сторожевых башен Атены, и со стен, и из окопов.

Первые ряды врагов падали, как подкошенные. На несколько минут среди ларомонтов возникла паника, кто-то повернул назад, но его сразу же убили свои — мартеры, которые командовали отрядами.

Кое-как во вражеском войске установился порядок, и в сторону защитников полетели ответные стрелы, но уже было ясно, что перевес на стороне кейлорцев. Ларомонты падали замертво, даже не сумев хоть на несколько метров приблизиться к окопам, а воины Атены потеряли только двоих, не успев вовремя накрыть лучников щитами.

Вокруг творился настоящий ад. Стрелы сыпались пылающим ливнем: на стенах крепости поджигали наконечники. Горели уродливые монкартовские катапульты, распространяя едкий, удушливый запах. В ушах стоял гул от грохота летящих в крепость и окопы камней. То тут, то там слышались предсмертные крики.

К укрытию, где находился Харитонов, подскакал Дерлок, весь взмокший от дождя и пота. Глаза его сверкали.

— Наступаем, парень! — хрипло сказал он и трижды протрубил в рог.

Из боковых ворот крепости хлынули на равнину две волны кейлорских воинов и с яростными криками ринулись на врагов. Ларомонты завизжали и снова растерялись, но всего на мгновение. В следующий же миг началась отчаянная рукопашная схватка. Хайт вынул меч и умчался в самую гущу битвы.

Минут через десять возле крепости стало по-настоящему жарко: некоторые, самые отважные ларомонты прорвались за окопы и подошли едва ли не к самым стенам Атены. Тут уж и Денису пришлось сражаться. Несколько горящих стрел, посланных из башен, чтобы помочь защитникам, каким-то немыслимым образом подпалили влажную траву. От земли повалил черный дым. Позади воинов замелькали красные сполохи: огонь перекинулся на растущие у стен крепости деревья.

Харитонов сражался с двухметровым ларомонтом, который оказался гораздо умней и проворней тех троих, которых Денис сразил до него. Жуткое порождение Монкарта с завидной ловкостью уклонялось от ударов Синего Меча и при этом невыносимо ревело и скрипело зубами, отчего парню еще больше хотелось его заколоть.

Прекрасно обученный боевой конь Харитонова двигался грациозно и стремительно. Дэну было даже легче сражаться верхом, несмотря на то, что в седле он был превосходной мишенью. Но ни искусная езда, ни умный конь не могли заменить опыт. Обманные атаки и скорость, с которой двигался ларомонт, сбивали парня с толку. Он не был подготовлен к таким нападениям, и каждый удар приводил его в замешательство, давая врагу преимущество.

Ларомонт совершил очередной обманный выпад, на который еще неопытный Денис попытался ответить. И в следующую секунду, когда Дэн только приготовил меч для следующего удара, что-то холодное вошло в правый бок точно между ребрами.

Перед глазами вспыхнули, заплясали желтые пятна. Все звуки исчезли, кроме оглушительного стука сердца. Страшная боль обожгла все тело. Денис вскрикнул, выронил меч и тут же свалился с коня.

К счастью, падение было удачным. Он почувствовал новую волну боли, но все же не потерял сознание. Он ещё видел, как рухнул с пробитой головой его противник. Потом из черно-красной пелены выбежал Ледор, склонился над ним и стал что-то кричать.

Денис не слышал.

Лицо старика побелело, по морщинистым щекам катились слезы. Он о чем-то просил Харитонова, указывая на меч. Последним нечеловеческим усилием Дэн протянул руку, приподнял легкий, как перышко, волшебный клинок и вложил в ножны.

«Тоня… » — подумал Денис, прежде чем сознание погрузилось во мрак.

Ледор подхватил его на руки и побежал в крепость. В спину ему вонзились две стрелы, потом еще одна, но старый воин даже не пошатнулся. Собрав воедино всю свою волю и силы, он понес Дениса к восточным воротам.

— Откройте! Воин Синего Меча умирает! — его голос сорвался на плач.

Ему немедленно отворили. Человек пять столпились вокруг истекающего кровью старика с низкорослым парнем на руках.

— Чего стоите?! Лекаря! — закричал Ледор. — Лекаря!

Кто-то поспешно забрал Харитонова. Двое других подхватили старика под руки. Обоих раненых бережно внесли в лекарское крыло, и через несколько минут воинов уже осматривали умелые целители.

Харитонов так и не увидел славной победы кейлорцев. Защитники Атены раскололи остатки вражеского войска на две части, оттеснили друг от друга, а затем окружили при поддержке свежих резервов, что по сигналу выступили из горных укрытий.

Во всех летописях этот стратегический прием назвали «Двойными клещами Харитонова», или «Двойным клинчем», как окрестил его сам Денис.

К полудню от войска Монкарта не осталось и следа. Кейлорцам удалось захватить в плен с десяток ларомонтов и одного мартера. Первых отдали тюремщикам, второго — для изучения прибывшим в Атену адептам. Остальные твари, что уцелели, трусливо бежали с поля боя.

В битве погибло около трех сотен кейлорских солдат, это составляло четвертую часть от всех прибывших защищать крепость воинов. Больше шестисот лежали в лечебном крыле с тяжелыми ранами. Вражеские катапульты разрушили верхнюю часть восточной стены, отчего две кофианские пушки пришли в полную негодность. Однако, если не считать еще сгоревших дотла деревьев возле крепости, этим потери и ограничились.

Дерлок в этой битве сразил больше сорока вражеских солдат, а сам отделался легкой раной на бедре. Неутомимый Хайт до вечера продолжал отдавать приказы по тушению пожара под стенами крепости, по размещению раненых, по поискам тех, кто еще жив, но остался на поле боя.

Только к вечеру Дерлок смог выкроить время, чтоб проведать раненого Харитонова. В комнату, где лежал воин Синего Меча, его не пустили, сказав, что тот ещё не пришел в сознание.