Впереди «Гелендвагена» всё время держался чёрный «Вольво». Он первым остановился у ворот детского сада, и из машины вышли двое крепких бритоголовых парней.

- Узнаёшь? - Михаил повернулся к Нине со своего «командирского» кресла. - Эти орлы вчера заставили нас побегать.

- Им надо поработать над имиджем, - смутившись, ответила Нина.

- Слышу речь профессионала, - одобрительно улыбнулся Михаил. - Петька, готов? На выход!

- Первый, пошёл! - сам себе скомандовал Петька и выпрыгнул из машины.

Нина смотрела через опущенное стекло, как он вприпрыжку бежит между клумбами, догоняя толстяка Филиппа. Вот они пошли в обнимку, голова к голове, о чем-то сговариваясь. А на крыльце детсада застыла заведующая, переводя изумлённый взгляд то на Петьку, то на пару чёрных машин у ворот.

- Morning! - звонким дуэтом приветствовали её мальчишки.

Петька остановился на крыльце, и, обернувшись к машинам, прокричал:

- Мамочка, любимая, до вечера!

Нина помахала ему из окна машины, и заведующая тоже приветливо заулыбалась ей и даже присела перед мальчишками, приглаживая их чубчики, а потом - ого, какая забота! - взяла за ручки и лично повела в группу. И Нине стало понятно, что вчерашняя драка забыта, инцидент исчерпан, и сын рыбной торговки снова стал чудесным ребёнком.

Кортеж проехал в ворота рынка. Никогда ещё Нина не проделывала свой обычный путь от дома до работы с таким комфортом. Михаил первым вышел из машины, чтобы открыть дверь Нине и подать ей руку.

Ей было немного неловко. Казалось, что все грузчики, продавцы и охранники, все редкие первые покупатели во все глаза следят за каждым её движением. Однако, оглянувшись, она увидела, что никому на рынке до неё нет никакого дела. И даже Тигран разгружал свою «двойку», упорно не замечая двух машин, остановившихся у его павильона.

Единственный человек, с кем Нина успела обменяться взглядами, был Егор. Он стоял у стеклянных дверей шашлычной, наполовину скрытый бамбуковой занавеской, и смотрел на Нину с весёлым изумлением. Она не удержалась, и подмигнула ему, на что тот ответил по-своему, подняв большой палец и одобрительно кивая.

«Даже Егор рад за меня, - подумала Нина. - Зря я считала его тупым отморозком. Он же не виноват, что попал в такую компанию. И, в конце концов, если на каждом рынке должен быть свой «смотрящий», то ведь Егор не самый худший из них».

- Доброе утро, Тигран.

- Иди, переодевайся, Нина, скорее, - старик крякнул, поднимая тяжёлый ящик. - Мелкого минтая привёз. И аргентинку недорогую. Бабульки набегут, много работы будет.

Он скрылся в павильоне, и Нина, как бы извиняясь за него, сказала Михаилу:

- Вот такой у меня хозяин. Но он добрый, ты не думай. Просто – деловой до ужаса. Ничего, кроме своей рыбы, не замечает.

- У тебя нет хозяина, - тихо проговорил Михаил, держа её руки в своих. - Ты сама себе хозяйка. И моя тоже. Ну, до вечера?

- До вечера.

Говоря, что хозяин рыбного павильона не замечает ничего, кроме товара, Нина явно недооценила способности бокового зрения Тиграна. Как только «Вольво» и «Гелендваген» выкатились за ворота рынка, старый армянин распрямился над прилавком и, провожая машины мрачным взглядом, спросил у Нины:

- Увольняешься, да?

Нина, поправляя шапочку перед зеркалом, пожала плечами:

- И в мыслях такого не было. Чем я тебя не устраиваю?

Она быстро раскладывала товар, тихонько, про себя, напевая мелодию, которая всё утро неотступно преследовала её.

- Хитрый у тебя мужик. - Тигран поставил ещё один ящик под прилавок. - Сам на джипе, охрана впереди на «Вольво». Все думают, в джипе шестёрки сидят. Хитрый. Он кто, бандит? Банкир? Депутат?

- Он? Простой советский финансист, - рассеянно улыбаясь, ответила Нина.

- Увольняешься, - мрачно заключил Тигран. - Можешь мне поверить. Я двух сестёр замуж выдал. И трёх племянниц. Я это теперь спинным мозгом чувствую. 

Сергей Воронин любил скромно называть себя начальником охраны, хотя его должность в банке официально именовалась гораздо вычурнее - помощник руководителя департамента защитных и профилактических мероприятий. Служба безопасности входила в этот департамент наряду с противопожарным отделом, отделом санитарного контроля и прочими интересными подразделениями, которыми командовали настоящие профессионалы - бывший чекист, бывший пожарник, бывший начальник СЭС и тому подобные отставники и пенсионеры, сохранившие дружеские связи в государственных структурах. А Воронин считался простым клерком, координатором, который доводил до этих профессионалов пожелания высокого начальства. На самом же деле у Сергея Воронина была всего лишь одна задача - обеспечение личной безопасности председателя правления.

Надо признать, что с этой задачей он до сих пор справлялся вполне успешно. Особой своей заслугой Воронин считал то, что заставил начальника гаража установить на представительском банковском «Мерседесе» медный лист толщиной в пол сантиметра, прикрывающий днище. Машина немного потеряла в скорости и увеличила расход бензина. Зато, когда под ней взорвалась мина, никто не пострадал.

Но техника техникой, а с людьми работать гораздо сложнее. Воронин чуть не поседел в ту ночь, когда прикрывал Колесника во время прогулки на трамвае. А сколько матюков ему пришлось выслушать и произнести в ответ, когда он усмирял толпу разбушевавшихся работяг из ночной путеремонтной бригады! Однако всё это были только цветочки. Воронин, ещё, когда покупал ту проклятую тюльку, уже предполагал, что интрижка, затеянная Колесником с этой манекенщицей, изрядно попортит ему нервов.

Так оно и вышло. Целую ночь председатель правления находился на неохраняемом объекте. Пара телохранителей, конечно, дежурила в «Вольво», припаркованном поблизости от дома манекенщицы. Но такими силами столь важных персон не охраняют.

А теперь вот, пожалуйста - заезд на рынок, в это осиное гнездо криминала. Воронин едва дождался, пока Колесник сядет рядом в «Гелендваген». Он резко рванул с места, чтобы поскорее покинуть опасную зону. И тут у Колесника зазвонил мобильник.

Поглядывая в одно из зеркал, Воронин видел лицо командира. Судя по брезгливой гримасе, разговор был неприятным.

- А, опять ты… Ну и что? Да пошёл ты в жопу. Надоел.

Колесник выключил телефон и передал его Воронину.

- Поменяй номер. Как думаешь, где может быть утечка? Почему мне звонят люди, которым я не давал свой номер?

- Понял вас, Михаил Анатольевич. Отработаю утечку. Кто это был, если не секрет?

- Маньяк. Тот самый, который звонил после взрыва.

- Опять угрозы? Надо было соединить со мной, ну что же вы так… - огорчился Воронин.

- Ну, и о чём бы ты с ним беседовал за счёт фирмы?

- Личная беседа много информации даёт. Я, конечно, не эксперт-психолог, но всё же могу отличить реальную угрозу от простого шантажа. Он вас шантажирует?

- Да нет. Просто говорит, что мне недолго осталось жить на этом свете.

- А как говорит? В грубой форме? Или отвлечённо?

- Да что ты привязался? - рассердился Колесник. - Отдай трубку. Пока живой, позвоню ещё одному козлу.

Он снова взялся за телефон и долго искал нужный номер.

- Бэ… бэ… Бо… вот. Соедините меня, пожалуйста, с Иваном Бобровским. Как представить? Ну, скажите, что из Нефтемашбанка. Он поймёт…

«Бобровский, - мысленно повторил Воронин и быстренько попытался вспомнить всё, что имел на журналиста. - Телевидение. Чёрный пиар. Замечен в криминальных связях. Имеет прикрытие в прокуратуре».

- Иван? Приветствую, Колесник… Понимаю твою радость. Ну что же, пожалуй, я готов выступить в твоей передаче… Нет, никаких сенсаций.

Надо сказать кое-что во всеуслышание, с экрана телевизора… Нет, дорогой, в течение месяца меня не устраивает. Я должен выступить на этой или на следующей неделе… Понимаю, что сложно. Да-да, понятно. Но ты всё-таки постарайся. Сдвинь там что-нибудь, не мне тебя учить… Хорошо, объясняю. Перед решающим правлением мне надо выступить публично. Чтобы всё обозначить. А то у некоторых есть иллюзия, что если меня не будет, то решение изменится… Да, я готов выслушать твои условия… Добро. При личной встрече так при личной встрече.