– Что?

Он снова посмотрел на Джея. Тот улыбался уголком рта.

– Тот джемпер. С дырками.

– Мой голубой? – Арчи напустил на себя обиженный вид. – А что с ним не так?

– С ним придется расстаться.

– Я люблю этот джемпер.

– Ты все никак с ним не расстанешься.

– Он удобный. Мне в нем удобно.

– Если я умру, зная, что ты останешься на земле в этом джемпере, значит, я плохо старался. Как твой лучший друг именно я должен сказать тебе…

Арчи какое-то время молчал. Впервые кто-то из них всерьез упомянул о возможности смерти Джея. Он решил последовать примеру друга и поддержать шутливый тон. Сейчас было не время для глубоких философских дискуссий.

– Если это сделает тебя счастливым, я постелю его в собачью корзину. Сид и Нэнси смогут на нем спать. – Он примиряюще стукнул Джея по руке. – Твоя взяла. Видишь?

– Хорошо. – Джей удовлетворенно кивнул. – И, пока не забыл, я отправил твои данные для участия в конкурсе. Ты должен мне пообещать, что если победишь, то поедешь.

– Да, да, да, да.

– Даже если у тебя будет окот овец или заготовка сена… Я тебя знаю. Никаких отговорок.

Какой бы там ни был конкурс, Арчи был уверен, что не победит. Он за всю жизнь никогда ничего не выигрывал.

– Конечно, – засмеялся он. – Обещаю.

Джей снова включил музыку.

– Хорошо.

Больше ничего не было сказано.

Арчи переключил передачу и совершил следующий поворот на пугающей скорости. Страх делал его беспечным. Страх перед ужасающей неизбежной развязкой, которая, он был уверен, приближалась. Он совершенно не представлял, как ее переживет. Но Арчи пережил, ибо это было в его характере.

Три недели спустя он стоял перед алтарем в крохотной церкви Святой Марии, где их обоих с Джеем крестили, где за годы они столько раз присутствовали на рождественских богослужениях с гимнами, полуночных мессах и воскресных пасхальных службах. В заметках он для своей речи не нуждался. Ему ничего не требовалось, чтобы напомнить о том, что значил для него его друг Джей, который был таким живым, энергичным и близким и лежал теперь неподвижный, как камень, в гробу из вяза. На долю секунды Арчи задался вопросом, не забыл ли владелец похоронного бюро положить вещи, без которых, по мнению родни Джея, он не сможет обойтись, вещи, которые, по существу, олицетворяли Джея: его кроваво-красный кашемировый шарф, ботинки «Панама Джек», нож фирмы «Лайоль», древний айпод – Джей обзавелся им раньше всех остальных, но по-прежнему им пользовался. Джей быстро воспринимал новинки, однако отдавал предпочтение долговечности перед инновацией.

Произнося речь, Арчи смотрел на собравшихся, на всех друзей и соседей, которые много лет были частью их жизни. Слева сидела толпа товарищей Джея по университету, справа – почти весь клуб регби. Арчи насчитал по меньшей мере пять бывших девушек Джея, включая и ту, которую Джей бросил, когда ему поставили диагноз, она сидела с красными от слез и бессонной ночи глазами, теребя растрепанный бумажный носовой платок. Потом сидели родители Джея, его брат и две сестры, двоюродные братья и сестры, старая бабушка. И конечно, родители Арчи.

Его мама переживала за него, и правда, он очень тяжело воспринял смерть Джея. Он почти не спал с того страшного момента, когда врач вышел и сказал им, что трансплантация не удалась. В нем самом что-то тоже умерло. Надежда, доверие, оптимизм – часть его души ушла вместе с другом.

– Ты приходи в себя, – сказал ему отец. – Я справлюсь. Твоя мать поможет мне со скотом. Коттеджи забронированы только после Пасхи. Мы справимся.

После похорон все пошли выпить в «Герб Мальборо». Хозяин уставил столы-козлы рулетами с сосисками, мясными пирогами и местным сыром, хлебом, густо намазанным маслом, фруктовыми пирогами и бисквитными тортами «Виктория», сочившимися джемом и сливками. Родители Джея побыли до пяти, а потом ушли домой. Арчи разрывался: то ли проводить их до дома и убедиться, что с ними все в порядке, то ли общаться с наиболее активной группой друзей, которые собирались поминать Джея до конца вечера.

– Ты оставайся здесь, родной, – сказал мать Джея. – С нами все будет хорошо. Честно говоря, я просто хочу лечь в постель.

Он остался, поскольку чувствовал себя кем-то вроде хозяина. Это было похоже на вечеринку, подводившую итог всем вечеринкам. Целый вечер ему казалось, что в любую минуту появится Джей, возьмет со стойки бара пинту пива и начнет заигрывать с ближайшей симпатичной девушкой, но он не появился. Конечно, не появился.

В какой-то момент Арчи вышел на улицу. Он почувствовал, что с него хватит. Слишком много лиц из прошлого, слишком много воспоминаний, толпа людей, которые собрались бы вместе, только если б Джей когда-нибудь женился – на свадьбу, которая уже никогда не состоится. Он сел за стол, за который они всегда садились, когда пили на улице, на солнышке, за ближайший к стойке, где наливали пенистые пинты «Ханикоута», местного эля. Арчи достал мобильный и принялся проверять почту, лишь бы чем-то заняться, лишь бы отвлечься от происходящего.

Он нахмурился. Одно письмо пришло с незнакомого адреса. «Не теряй надежды». Что это такое? В теме стояло «Поздравляем». Наверняка спам. Какой-нибудь залежалый товар под прикрытием выигрыша, вероятно.

Он пробежал содержание пришедшего по электронной почте сообщения. Затем нахмурился и перечитал еще раз медленно.

Уважаемый мистер Харбинсон!

С огромным удовольствием сообщаем вам, что вы стали одним из двух победителей нашего конкурса, выигравших путешествие в «Восточном экспрессе». Наша команда опытных специалистов по подбору пар выбрала из значительного числа претендентов вас и вашу спутницу Эмми Диксон, чью анкету мы прилагаем для вашего сведения. Мы просим только вашего разрешения сфотографировать вас для рекламных целей при отбытии с вокзала «Виктория», затем на протяжении всего этого уникального путешествия вы будете предоставлены самим себе, наслаждаясь полным уединением…

Далее в письме были указаны сведения о путешествии.

Поначалу Арчи был озадачен. Не участвовал он ни в каком конкурсе. Должно быть, это спам – в какой-то момент у него обязательно попросят данные кредитной карты. Потом, еще раз перечитывая письмо, он вспомнил тот день в больнице – Джей посмеивался, делая какие-то заметки.

Это все устроил для него Джей. Он поучаствовал за него в конкурсе на необыкновенное свидание вслепую. И теперь Арчи вспомнил их разговор во время той последней поездки на машине, когда он пообещал Джею отправиться в путешествие, если победит. Тогда он дал обещание, совершенно не задумываясь о том, к чему это может привести.

Несмотря на отчаяние, несмотря на тяжесть на сердце, несмотря на скорбь, лицо Арчи озарила улыбка.

– Вот плут, – сказал он в небо. – Ну, ты и плут…

– С днем рождения, дорогая Имо-о-о-о…

Имоджен обвела взглядом улыбающиеся лица своих ближайших подруг. Под их пение Альфредо внес и поставил перед ней испеченный им шоколадно-каштановый торт. Каждый год она приходила сюда в день своего рождения. Это была традиция. Ничего никогда не менялось. Что ж, и она не менялась. У подруг, у тех иногда случались перемены – они щеголяли кольцами, подаренными на помолвку, потом – обручальными, потом – увеличившимися животами. Но Имоджен каким-то образом всегда оставалась той же. До этого года. В этом году она чуточку изменилась, хотя никто этого и не заметил.

Во всяком случае, пока. Все всё поймут, когда он войдет в ресторан. Имоджен надеялась, что он приедет, когда внесут торт. Почему-то ей это было важно. Но дверь «Траттории Альберто» на Мэйн-стрит оставалась плотно закрытой.

Тем временем огоньки тридцати свечей затрепетали перед глазами Имоджен. После каннелони, начиненных шпинатом и рикоттой, и нескольких бокалов «Гави ди Гави»[8] их мерцание вызвало у Имоджен легкое головокружение.