Назад она не оборачивалась. А если бы обернулась, то увидела бы Дэнни, еще всклокоченного со сна, стоявшего в дверном проеме и с недоумением смотревшего ей вслед. В правой руке он держал ее письмо, разорванный конверт валялся рядом. Когда такси исчезло из виду, Дэнни вернулся в дом, скомкал письмо и бросил в камин, где оно упало в холодную серую золу к наполовину сгоревшим поленьям, оставшимся от минувшего вечера.

«Закрой глаза и сосчитай до десяти», – сказала себе Стефани.

У Саймона случится удар, если он увидит свою дочь. Стефани понимала, что ей придется разбираться с этой ситуацией, хотя и старалась не вмешиваться в воспитание детей. Да и детьми они уже не были, и дом этот в любом случае не являлся ее домом. Начнет ли она ощущать его таковым через несколько дней, это уже другой вопрос. А пока ей нисколько не хотелось вмешиваться. Особенно сейчас, когда сама она стояла в домашнем халате и бигуди и должна была быть готова менее чем через пятнадцать минут.

Стефани в отчаянии посмотрела на стоявшую перед ней на площадке лестницы девушку. Бетт надела обтягивающую майку, крохотные шорты из джинсовой ткани, колготки в сеточку и розовые ботинки «Доктор Мартинс». Светлые волосы начесаны и собраны сбоку в хвост.

Стефани сделала глубокий вдох.

– Бетт, ты выглядишь потрясающе, но в такой одежде тебя ни за что не пустят в поезд. – Она старалась говорить как можно непринужденнее. – Форма одежды – изысканная повседневность. И я понимаю, это раздражает, но нехорошо поступать так по отношению к твоему отцу. Ты же знаешь, он выйдет из себя.

Пожалуй, трудно было бы подобрать более примирительный тон.

Бетт, однако, сложила на груди руки.

– У меня нет ничего другого.

– Есть. У тебя есть несколько прелестных платьев.

– Я в них выгляжу толстой.

Стефани вздохнула.

– Да как ты можешь выглядеть толстой? У тебя великолепная фигура. А какие у тебя восхитительные ноги. Да я бы все отдала за такие. – Ноги у Бетт были бесконечные. В отличие от Стефани. – Давай посмотрим, что можно подобрать, чтобы у твоего отца не случился сердечный приступ.

На свою прическу времени у нее уже не хватит, но разобраться с Бетт было важнее.

– Я все равно не понимаю, зачем он устроил эту поездку. Кто захочет сидеть все время в поезде? Почему мы не могли полететь в Дубаи или еще куда-нибудь? Или на Карибы? Вот это было бы здорово.

– На такую дальнюю поездку не было времени.

– Ах да. – Бетт многозначительно на нее посмотрела. – Кафе. Это его вы не хотите оставлять надолго без присмотра.

Стефани не рассердилась. Она понимала: трудно, когда твой отец наконец находит замену матери и вселяет эту женщину в семейный дом, и поэтому старалась оправдать чудовищный эгоцентризм Бетт. В душе эта девушка такая милая, но привыкла поступать по-своему, совершенно не думая о других. Так часто получается, когда разводятся родители, потому что они подсознательно балуют своих детей и все им прощают, чтобы загладить свою вину.

А другие пусть разбираются с последствиями. Стефани не хотелось вовлекать Саймона в дискуссию – зачем его донимать, ему и так досталось от бывшей жены Тани, – но заставить Бетт сменить наряд она, без сомнения, должна.

– Бетт… Девочка… Пойдем. Пожалуйста.

Бетт закатила глаза. Стефани уловила запах свежего дыма от «Мальборо лайт», смешавшегося со сладким и тяжелым запахом духов, которые рекламировала какая-то поп-звезда.

– Я вообще не понимаю, зачем вы берете с собой нас, – заявила Бетт. – Наверняка вам было бы веселее только вдвоем.

Стефани посмотрела на полосатую ковровую дорожку коридора и сосчитала до десяти. «Да, – подумала она, – на данном этапе, вероятно, нам было бы веселее вдвоем». Правда, признавать это она не собиралась.

– Вся эта поездка задумывалась как небольшой совместный отдых.

– О да! Играем в счастливую семью. Я пропускаю две вечеринки. Две.

Бетт подняла два пальца на случай, если Стефани не поняла всей важности этого. Ногти у девушки были покрыты облупившимся лаком зловещего зеленого цвета.

– Ничего с тобой не случится, если ты их пропустишь.

Это Стефани знала наверняка. У подростков все вечеринки похожи одна на другую. Дешевая выпивка, блевотина, поцелуи, обнимания и слезы. Сколько таких вечеринок было у нее, и никаких особых изменений с тех пор не произошло. Тем не менее она понимала, почему переживает Бетт. Боится, что пока ее не будет, произойдет нечто грандиозное, круто изменяющее жизнь.

Дальше в коридоре открылась дверь, и из своей комнаты вышел Джейми. В отличие от сестры он был одет подобающим образом: полосатый блейзер и красный галстук, узкие черные брюки, темные волосы приведены с помощью геля в аккуратный беспорядок – образчик независимого юноши. Джейми держался с уверенностью человека, который никогда не чувствовал себя в жизни лишним. Джейми обладал идеальным сочетанием качеств, необходимых для продвижения в жизни: он был умным и хладнокровным.

– Ну и отстой, – фыркнула Бетт.

Джейми спокойно окинул ее взглядом.

– Папа тебе устроит.

Бетт потянула свой «конский хвост». Несмотря на внешнее сопротивление девушки, Стефани чувствовала ее тревогу. А время быстро истекало.

– Да тебя никто и не увидит.

Стефани сама услышала раздражение в своем голосе. Голосе разума.

– Не понимаю, почему я не могу носить то, что хочу.

– Потому что это не подходит к случаю. Прошу тебя, Бетт.

Стефани поймала себя на том, что умоляет ее. Мелькнула мысль, не поможет ли подкуп. Пятьдесят фунтов? Оно того стоит.

– Не переоденется она, – бросил Джейми. – Она любит заводить людей.

Бетт злобно глянула на брата, потом вскинула руки.

– Хорошо. Я переоденусь. Раз все остальные будут счастливы, я переоденусь.

Она умчалась в свою комнату. Стефани посмотрела на Джейми, который притворно улыбнулся:

– Ведем себя хорошо.

– Не понимаю, почему бы и нет.

Стефани прислонилась к стене, чувствуя себя измочаленной.

– Потому что мы травмированы, – объяснил ей Джейми. – На грани нервного срыва. Наверняка вы поняли это в первый же день?

Джейми был прав – она поняла это в первый же день. Хотя, вероятно, сотни детей прошли через то, что выпало на долю Джейми и Бетт. Распавшиеся семьи были обычным явлением. Но Стефани считала, что от этого не легче, когда расходятся твои родители. Особенно когда уходит твоя мать. Уход матери от детей противоречит инстинкту.

Считается, что матери так не поступают. Никогда.

И надо отдать должное, до сих пор Бетт и Джейми вели себя со Стефани вполне прилично. Она ужасно стеснялась, когда впервые осталась ночевать в их доме, прекрасно сознавая, что занимает место Тани, хотя Таня давно уже там не жила и Саймон состоял в разводе почти два года. Саймон настаивал, а Стефани имеет полное право у них находиться, что он имеет полное право привести ее сюда после почти трехмесячного знакомства, но она все равно испытывала неловкость и по сей день иногда испытывает.

– Я знаю, что ты им нравишься, – говорил ей Саймон. – Они ничего против тебя не имеют. Потерпи. И постарайся не принимать все это близко к сердцу.

«Легко было Саймону говорить», – подумала Стефани. А потом он предложил вчетвером прокатиться в «Восточном экспрессе», провести какое-то время вместе.

Она вернулась в хозяйскую спальню. Из смежной ванной комнаты хлынула волна пара, благоухающего бергамотом. Аромат, выражающий суть Саймона. Настроение у Стефани поднялось. При мысли о Саймоне у нее по-прежнему радостно екало сердце, хотя ей и нелегко приходилось.

Она как можно быстрее собралась: сняла бигуди, подкрасилась, надела колготки, платье и туфли на непривычно высоких каблуках. Всего за три месяца ее жизнь так сильно изменилась. Это был бурный роман, веселый, волнующий и чудесный. И вот теперь она здесь, ее вечернее платье висит в воздухопроницаемом полотняном чехле, ее чемодан уложен и готов к отправке в «Восточный экспресс». Стефани до сих пор не верилось в происходящее.