– Хорошо, – согласилась Эмми, все же немного сбитая с толку. Да как тут можно передвигаться среди всего этого? Повсюду толпы людей: туристы, студенты, путешественники, все с багажом, картами, кино– и фотокамерами сгрудились у остановок вапоретто, дожидаясь следующего водного трамвайчика, который повезет их по Большому каналу и дальше в сказочный город.

Все казалось таким мягким. Не было резких цветов и линий, только цвет коралла, охры и бирюзы с оттенком серого. Стены, чудилось, рассыплются в прах от малейшего прикосновения. Вывески как-то ненадежно висели на стенах домов, готические арочные окна с каменными средниками[28] намекали на скрывающиеся за ними тайны.

Арчи схватился за путеводитель.

– Нам нужен первый номер. Он провезет нас как раз по Большому каналу. Давай я возьму.

Он забрал у Эмми шляпные коробки, ловко подхватив и свою сумку. Эмми взяла свой чемодан и пошла за ним к остановке. Вапоретто покачивался на воде у пристани, и молодые люди, невольно толкаясь, попали на борт вместе с остальными пассажирами. Трамвайчик отчаливал, вода шлепала по его бортам, нос разрезал стеклянную гладь канала, на которой плясали лучи вечернего солнца.

Эмми вертела головой во все стороны, пока они плыли. Она видела мосты, балконы и балюстрады, обветшалые деревянные жалюзи, фонари из кованого железа и арочные окна, средники и голые кирпичи. Неровные, осыпающиеся фундаменты, входы, почти скрывшиеся под водой. Горгульи и львиные головы злобно смотрели на Эмми со своих подпор; цветы свисали из ящиков на окнах; выцветшие надписи что-то обещали, но она не понимала что. Когда же Эмми увидела черную гондолу, беззаботно плывущую по каналу перед ними, она едва не упала в обморок.

– О Боже! – выдохнула она, обращаясь к Арчи. – Гондольер в полосатой рубашке и все остальное… Это выглядит таким настоящим…

Арчи улыбался во весь рот. Он был искренне взволнован. После напряжения последних нескольких недель было таким облегчением снова чему-то порадоваться. Он обнял Эмми за плечи.

– Просто потрясающе! – прокричал он, стараясь перекрыть шум.

Они миновали знакомые достопримечательности, хорошо известные по школьным учебникам и фильмам: мост Риальто, здание Академии, церковь Санта-Мария-делла-Салюте, Дворец дожей… Здания во всем великолепии стиля рококо, некоторые до изумления изысканные, были одно лучше другого.

Они высадились в конце Большого канала, у площади Сан-Марко, и их быстро увлекла вечерняя толпа, пока они пробирались мимо палаток с венецианскими масками, куклами Пиноккио и мороженым. В воздухе витало какое-то лихорадочное напряжение, которое вылилось бы в тревогу, если бы Арчи и Эмми не замедлили шаги, вспомнив, что знают, куда идут.

Агентство «Не теряй надежды» забронировало им номера на две ночи в гостиничке на узкой улице недалеко от площади. Как только они пошли между зданиями в стороне от основного потока пешеходов, их окутал милосердный покой. Гостиница была семейной, всего на несколько номеров и оказалась просто восхитительной. Задний дворик изобиловал зеленью в терракотовых горшках, в центре его высился осыпающийся фонтан, увенчанный обнаженным херувимчиком. Внутренняя обстановка сочетала в себе поблекшее великолепие и венецианское очарование: богато украшенные зеркала и картины в резных рамах соседствовали с пухлыми диванами, беломраморные полы и кованые железные балюстрады создавали ощущение роскоши.

Спальня Арчи была непомерно, до нелепости пышной. Кровать оказалась богатым сооружением под темно-розовым бархатом с позолоченным изголовьем, а над ней висела люстра. Непонятно было, как ее выдерживал потолок. Как только ушел портье, Арчи огляделся в легком замешательстве, но едва сдерживая смех при виде этой бесстыдной, на его взгляд, роскоши. Достал из сумки рубашку и джинсы и переоделся. В этом необыкновенном городе им предстояло провести лишь этот вечер и завтрашний день, и Арчи был полон решимости сделать ближайшие двадцать четыре часа настолько незабываемыми для Эмми, насколько это в его силах. У него сложилось впечатление, что жизнь девушки гораздо тяжелее, чем она утверждает. Что она с трудом сводит концы с концами, занимаясь любимым делом. Он ею восхищался и с немалой радостью придушил бы этого мошенника Чарли, если тому когда-нибудь не посчастливится с ним столкнуться.

С Эмми он встретился в фойе. Девушка надела черные брюки-капри, красную рубашку, завязанную узлом на талии, на голове под лихим углом сидел берет. В каждом своем наряде она казалась другим человеком. «Однако неизменно оставалась сама собой», – подумал Арчи. Он никогда не встречал девушки, столь твердо знающей, кто она такая.

Саймон заказал частное такси от вокзала. Их катер обошел все другие суда и решительно летел по широкой лагуне. Гребни волн были окрашены золотом в лучах вечернего солнца, и перед путешественниками расстилалась Венеция. Знаменитые здания рельефно выделялись на фоне темно-голубого неба, и город игриво мерцал, самодовольно зная, что в мире нет вида, подобного этому, что даже бывалые путешественники будут очарованы его куполами, башнями и колоннадами, выдержанными в желтовато-коричневых, янтарных и бронзовых тонах.

Приблизившись к лежавшему на другой стороне лагуны острову Джудекка, катер прошел мимо огромной мельницы «Молино Стаки», мимо длинного парадного строя домов, магазинов и ресторанов, затем, наконец, мимо классической, блиставшей белизной церкви Христа Спасителя, широкая каменная лестница которой приглашала верующих войти внутрь.

У причала, обозначенного черными с золотом шестами, перед путешественниками возник фирменно-розовый отель «Чиприани». Саймон взял Стефани за руку, когда они шагнули на твердую землю и попали в пышный сад со шпалерами лимонных деревьев и душистого жасмина. Семью встретил персонал в униформе, багаж моментально унесли, пока они шли по короткой дорожке к ресепшен. Там с ними тепло поздоровался управляющий, затем проводил Бетт и Джейми в их номера, в главной части отеля.

Стефани обняла девушку.

– Я приду проведать тебя попозже.

– Со мной все нормально, – сказала Бетт. – Я хочу принять ванну. Не волнуйтесь.

Она храбро улыбнулась, и у Стефани сжалось сердце. Бетт, наверное, сама не своя от тревоги. Стефани жалела, что ничем не может смягчить ее страданий, но пока они не будут знать точно о состоянии Бетт, толку от нее, Стефани, мало. Надо как можно скорее вывести девушку из этого положения.

Затем Стефани и Саймона провели по мраморным коридорам, по туннелю, выложенному терракотовой плиткой, и через сладко пахнувшие живые изгороди в палаццо «Вендрамин», примыкающий к отелю дворец. Когда им показали их номер-люкс, Стефани готова была ущипнуть себя. Она никогда не видела такого гостиничного номера. В одном его конце – обращенное в сад окно от пола до потолка в обрамлении шелковых штор с видом на лагуну. В другом – громадная кровать, застеленная хрустящим белым льном.

Стефани бродила по номеру, трогая все в изумлении: письменный стол в китайском стиле со всеми необходимыми письменными и канцелярскими принадлежностями, туалетный столик с зеркалом, маленький стол под девственно-чистой скатертью, на котором стояло изысканное блюдо с ананасами, манго, малиной и киви. Управляющий объяснил, что в любое время дня и ночи в их распоряжении два дворецких. Надо лишь вызвать их по телефону.

Стефани с трудом удержалась от смеха. Что они будут делать с двумя дворецкими? Она и близко не представляла.

А вот Саймон, похоже, воспринимал все это спокойно. Он привык к такого рода обслуживанию. Когда управляющий удалился, Стефани подошла к окну, и они с Саймоном смотрели на воду, менявшую цвет с золотого на темно-синий, на великолепный Дворец дожей.

– Это просто потрясающе, – прошептала она. – Лучше и быть не может.

Саймон повернулся к ней.

– Я хотел, чтобы это путешествие было особенным, – сказал он Стефани.

Она выдавила улыбку. Оно было более чем особенным, но неотложная проблема оставалась нерешенной. Стефани отвернулась.