Ночь выдалась неспокойная. Кровать была узкой, локти Хэйзел Палан – острыми, а ноги – холодными, хоть одеяла были толстыми и вделанная под кровать маленькая, отделанная изразцами печка была жарко натоплена. Не обращать внимания на холод – это одно, а ледяные пятки непрошеной соседки – совсем другое. Собиравшаяся весь день гроза наконец-то разразилась ливнем, и ветер под аккомпанемент грома несколько часов громыхал ставнями. Морейн сомневалась, что вообще сумеет уснуть – сон отгоняли мысли о Приспешниках Темного и Черных Айя. Ее мысленному взору представали картины, как спящую Тамру стаскивают с кровати и куда-то волокут по полу, как женщины, владеющие Силой, подвергают ее пыткам. Иногда в лицах этих женщин угадывались черты Мериан, Кадсуане, Ларелле, иногда – других известных Морейн сестер. А иногда вместо лица Тамры она видела свое лицо.

Когда в серых предутренних сумерках со скрипом медленно отворилась дверь, Морейн мгновенно обняла Источник. Ее наполнил саидар – до того порога, где радость и восторг переходят в боль. Не очень много Силы – через год она заметно прибавит, а через пять будет намного сильнее, но зачерпни еще на волосок больше, и либо ее способность направлять будет выжжена навсегда, либо она просто погибнет. Первое ничем не лучше второго, но Морейн хотелось зачерпнуть еще, и вовсе не потому, что Сила всегда пробуждала подобное желание.

В комнату просунула голову Кадсуане. Морейн совсем позабыла и об ее обещании, и об ее угрозе. Несомненно, Зеленая сестра заметила свечение и ощутила, сколько Силы зачерпнула Морейн. Но, обронив лишь: «Глупая девчонка!», – Айз Седай сразу ушла.

Медленно Морейн сосчитала до ста, потом вытащила ноги из-под одеял. К чему тянуть, можно и сейчас. Госпожа Палан перевернулась на бок и захрапела. Звук был – будто холстину рвали. Однако Морейн все равно старалась не шуметь. Направив Огонь, Морейн зажгла лампу и торопливо оделась. На сей раз – платье для верховой езды: из темно-синего шелка, вышитое золотой нитью по вороту и рукавам, узоры напоминали малдинские кружева. Не без некоторого сожаления она решила оставить седельные сумки и все те вещи, без которых могла обойтись. Любой, кто ее увидит, ничего особенного не подумает, пусть час еще ранний, но коли она попадется на глаза с седельными сумками на плече... А много ли уложишь во внутренние карманы плаща? Ну, гребень, щетку для волос, чистую сорочку на смену, пару запасных чулок да набор для рукоделия... Для большего места уже не оставалось. Впрочем, этого достаточно – есть еще оставшееся в поясном кошеле золото и «доверенные письма», по которым можно получить деньги. Морейн затворила за собой дверь, а госпожа Палан продолжала похрапывать.

Общая зала в этот час была пуста, хотя доносившиеся из-за кухонной двери громыхание кастрюль и горшков и приглушенные голоса говорили, что повара уже готовят завтрак. Через боковую дверь Морейн поспешила выскользнуть на двор конюшни. Незамеченной, как она была уверена. Пока все идет хорошо. Небо только начало сереть, и воздух в каждой своей унции сохранял ночной холод, но хорошо хоть дождь перестал. Существовало плетение, не позволяющее дождю касаться тебя, но тогда неминуемо привлечешь к себе внимание. Подобрав повыше юбки и полы плаща, чтобы не замочить в растекшихся на мощеных плитах лужицах, Морейн ускорила шаг. Чем быстрее идешь, тем меньше шансов, что тебя заметят.

Впрочем, вообще от всех взоров вряд ли убережешься. Тихо скрипнули петли, и, приоткрыв створку ведущей в конюшню двери, Морейн проскользнула внутрь. Дежуривший ночью конюх, который сидел на табурете в одной рубашке, вскочил на ноги. До того он, несомненно, дремал, привалившись спиной к подпиравшему крышу толстому столбу. Тощий, крючконосый парень, чьи раскосые глаза выдавали уроженца Салдэйи, запустил пятерню в волосы, безуспешно стараясь их пригладить, и судорожно поклонился.

– Чем могу услужить миледи? – скрипучим голосом спросил конюх.

– Оседлай мою кобылу, Казин, – сказала Морейн, вкладывая в протянутую с готовностью ладонь серебряный пенни. Ей очень повезло, что на дежурстве, когда она сюда приехала, был этот самый конюх. Описание Стрелы мастер Хэлвин внес в конюшенный список – толстый том лежал на наклонной полочке у дверей, но у Морейн имелись большие сомнения в том, что Казвин умеет читать. Серебро заставило его встрепенуться, он приложил кулак ко лбу и бросился к стойлу седлать гнедую кобылу. Весьма вероятно, серебро конюху доводилось видеть в своей руке намного реже медяков.

Морейн было жаль бросать свою вьючную лошадку, но даже «взбалмошной леди» – краем уха она уловила бормотание конюха: «Вот взбалмошная леди! И чего ей взбрело на прогулку выезжать ни свет, ни заря?..» – вряд ли придет в голову брать на утреннюю прогулку вьючную лошадь. В лучшем случае, он кинется проверять, сполна ли постоялица расплатилась с хозяином гостиницы. Хотя Морейн рассчиталась еще и за ночь вперед, нельзя сбрасывать со счетов возможность того, что Кадсуане посулила слугам награду, коли те станут следить за каждым шагом Морейн. На месте Зеленой сестры Морейн именно таким бы образом и поступила. А так никто ничего не заподозрит – все вскроется только вечером, когда она не вернется.

Взобравшись в высокое седло Стрелы, Морейн вместо второго пенни одарила парня холодной улыбкой – впредь неповадно будет язык зазря распускать – и медленно выехала на промозглые, пустынные улицы. Просто на прогулку, пусть и на раннюю. День обещал быть погожим. Дождь кончился, легкий ветерок уже разогнал тучи, и на светлеющем небосклоне еще виднелись яркие звезды.

На улицах и в переулках на стенах всех зданий по-прежнему ярко горели фонари, но среди слабых теней людей почти не было, только мерно вышагивали ощетинившиеся алебардами и арбалетами патрули Ночной Стражи и совершали свой обход Фонарщики, проверяя, не погасли ли где лампы. Фонарщики тоже носили шлемы и вооружены были так же, как и стражники. Поразительно, как только люди живут в такой близи Запустения, что Мурддраал способен шагнуть из любой густой тени? Проезжавшую мимо Морейн и солдаты Ночной Стражи, и Фонарщики окидывали изумленными взглядами. В Пограничных Землях люди по ночам из дома стараются не выходить.

Потому-то Морейн и удивилась, обнаружив, что первой у западных ворот оказалась не она, а трое очень рослых мужчин, с вьючной лошадью, привязанной позади трех верховых. Придержав поводья Стрелы, Морейн остановилась поодаль. Ни на ком из всадников не было ни доспехов, ни шлема, но у каждого у бедра висел меч, а спереди к седлу были приторочены кавалерийский лук и полный стрел колчан. В этих землях редко кто пускался в путь без оружия. Троица то и дело поглядывала на запертые ворота, перебрасываясь изредка словечком-другим со стражниками. На Морейн они лишь раз посмотрели, и только. Похоже, этих троих интересовало одно – когда же откроют ворота. В свете фонарей она отчетливо видела их лица. Седой мужчина в летах и юноша с суровым лицом носили темные, длиной до колена, куртки, а их головы охватывали плетеные кожаные ленты. Малкири? Морейн вроде бы помнила, что означает эта повязка. Третьим оказался арафелец с вплетенными в косички колокольчиками – тот самый, кого она видела выходящим из «Небесных врат».

К тому времени, когда ярко вспыхнул краешек восходящего солнца и массивные створки наконец распахнулись, у ворот уже выстроилось несколько купеческих обозов. Первыми из города выехали те трое мужчин, но Морейн пропустила вперед себя караван из дюжины высоких, с парусиновыми покрышками фургонов, запряженных шестерками лошадей, и лишь вслед за громыхающими колымагами, которые сопровождали верховые охранники в шлемах и кирасах, миновала мост и двинулась по дороге меж холмов. Тем не менее из виду троицу она не упускала – в конце концов, направлялись они в ту же сторону, что и сама Морейн.

Ехали всадники быстро – видно, наездники они были опытные и почти не пользовались поводьями, но этот темп устраивал Морейн. Чем дальше от Кадсуане, тем лучше. Морейн старалась только все время держать мужчин на виду; незачем привлекать их внимание раньше, чем она сама того пожелает. На таком аллюре купеческие фургоны со своими охранниками давно исчезли позади, а незадолго до полудня показалась первая деревня: крохотную гостиницу на лесистом склоне холма возле дороги обступал десяток двухэтажных каменных домов с черепичными крышами. Даже спустя несколько месяцев Морейн казалось странным видеть, что селяне носят мечи, а возле каждой двери к косяку прислонена как минимум одна алебарда. Это не считая арбалета с полным колчаном стрел. Вид оружия совершенно не вязался со зрелищем играющих на улице детей, которые беззаботно гоняли обручи и пинали набитые сухими бобами бычьи пузыри.