Придя в себя, я ощутил всю ту же боль, но звон был уже сильнее. Шатаясь, вырезал когтями в химере кусок мяса и принялся жевать. Нужно было набираться сил. Жарить мясо не было возможности, и прошлый печальный опыт был веским поводом отказаться от этой затеи. Сырое мясо имело слабый солоноватый привкус крови. Немного жестковатое.

Боясь, что, возвращаясь в следующий раз, могу напороться на новую химеру, я попил воды из болота. Вкус был все таким же мерзким, болотным. Потом я полез в болото за шлемом. Нащупав его ногами на глубине метра, подцепил ногой и подал руке, поскольку боялся утонуть, отшатнувшись. Уставший, побрел искать вход в неизвестно куда. Обратная дорога, по ощущениям, казалась длиннее. Чувствительность правой руки была чуть-чуть снижена, но это было даже плюсом, поскольку снижало острое жжение от отрезанной кисти. Чувствовалась пульсация в лучевой части. Сильно болела голова. От меня жутко воняло болотом. Знобило. Тошнило. Хотелось реветь и немного спать. В животе творилось черти что. Вдобавок ко всему, когда я надел шлем, оказалось, что тепловизор не работает. Это меня окончательно добило. Получалось, я мало того что напрасно сходил за ним, так еще и сильно покалечился. И вот, уже дойдя до дерева, я встал на колени, заревел, опершись об него, затем упал, обессиленный, и уснул прямо на земле.

Проснулся я поздней ночью от холода. Захотелось отлить. Я встал, не отходя от места, где спал, уперся рукой в дерево и принялся за дело. Когда закончил, не спешил натягивать штаны, потому что все тело болело, чувствовалась усталость и ощущался тянущий голод. Я не знал, что делать, и, в принципе, не понимал, что происходит, а еще и руки просто опускались, не желая слушаться. Только я хотел убрать руку, как часть дерева размером с дверь открылась, и я увидел лифт, ведущий вниз. Сердце заколотилось. Чувство боли, тошноты и всего негативного на секунду исчезло. Я сделал шаг...

Лифт опускался медленно и очень тихо. Я волновался, в голове еще стоял гул и немного поташнивало. Было немного страшно от того, что там внизу может быть или отсутствовать. Я уже так много раз разочаровался в своих надеждах, что уже даже настроился на очередной провал, и заранее огорчился, что столько сил, столько здоровья и столько времени было потрачено впустую. Перед тем, как лифт остановился, у меня помутнело в глазах, и на пару секунд появилась серая пелена, после чего она растворилась. Передо мной было болото, к которому я прежде уже ходил. Осмотревшись, я увидел примятые камыши, подсохшую кровь на листве и плавающую в заводи каску, которая не утонула только потому, что была легкой и центр тяжести приходился на макушку. До неё было метра три от берега. Ветром её прибило к камышам. Я попробовал подцепить её сухим деревцем, у меня даже получилось, но, когда начал тащить её к себе, верхушка переломилась, каска упала в воду и, набрав воды, утонула.

— Твою ж мать! — сдержанно выразил я свои эмоции.

С правой руки я перецепил когти на левую, для более тонких действий, но, едва я это сделал, из воды выскочила водная химера. Та самая, которая убила серую и укусила меня. Я отпрыгнул, раскинув руки, но она успела вцепиться мне в правую кисть. В шоке я начал бить выключенными когтями по пасти химеры, но та лишь мотала меня, как тряпку, из стороны в сторону. Затем произошла вспышка, и я оказался под химерой. Когда она начала отходить, чтобы я оказался на уровне её пасти, я воткнул когти ей в шею, прожигая максимально высоко. Правая рука попала на излом в нескольких местах, и я боялся остаться еще и без нее...

Очнувшись, я попытался разглядеть своё местонахождение. Все вокруг было белым. На меня светили длинные лампы с потолка, которые шли вдоль коридора, в котором я лежал. Стеклянные комнаты имели защитные экраны, которые можно было опустить, чтобы скрыть то, что в них находится. С трудом встав на ноги, я начал осматриваться. Кажется, я попал в какую-то подземную лабораторию, где пытались что-то вырастить или создать. Это я определил по тому, что в одних камерах лежали кости маленьких химер, в других стояли огромные прозрачные резервуары с какой-то жидкостью, в третьих находились маленькие резервуары с растениями, ящерицами, змеями, пауками, гекконами. Была комната с трехмерной голограммой лесов и полей. В ней также были компьютеры и экраны для трехмерных визуализаций. Разные записи, зарисовки с химерами, пустая кружка из-под кофе. А еще была комната для препарирования, комната отдыха и спальный отдел. Но больше всего меня обрадовали кухня и прохладный склад, где находилась еда, которую можно было хранить годами. Разумеется, не успев все обследовать, я принялся уничтожать запасы еды. И, когда более-менее наелся, пошел обследовать территорию дальше, держа в руках сушеное мясо, галеты и какой-то молочный коктейль.

— Есть кто? — громко спросил я, когда немного освоился, чтобы удостовериться в том, что в лаборатории никого, кроме меня, нет.

Мне ответила лишь тишина, и я был этому рад. Наевшись, дошел до душевой кабины, снял всю одежду и расслабился под тонкими струями теплой воды. После и вовсе сел, растекаясь от удовольствия. Через полчаса, закончив мыться, я подошел к зеркалу и начал рассматривать себя. За время пребывания в регионе я достаточно изменился и себя прошлого напоминал лишь отдаленно. На лице появились шрамы, которые я даже не заметил, когда успел получить. Появились борода и усы, худоба обтянула кожей мышцы и кости по всему телу. Я увидел, что нет кисти на руке, и уродующую лицо подпись. «Каким же сволочным зверем нужно быть, чтобы отрезать от человека части ради забавы?!», — думал я, разглядывая своё обезображенное лицо.

После еды и душа меня разморило и потянуло в сон. Да и на поверхности была ночь, так что я, не задумываясь, отправился в спальный отдел. Нашел шесть комнат, в каждой было по две одноместных кровати. Я выбрал дальнюю от входа и прихватил с собой когти, чтобы, в случае чего, была возможность обороняться. Кровать, по сравнению с землей, была очень мягкая, и я в неё буквально провалился. Сон настиг сразу же.

Проснувшись, я увидел светло-голубые стены в мягких тонах и белый потолок. Я был безумно рад тому, что опасности региона остались позади, но при этом помнил то, что теперь у меня нет кисти на правой руке и что я обезображен подписью на лице. Я стал неполноценным, не могу все делать так же, как раньше, и это начало на меня жутко давить. Если в регионе не было времени на страдания, самобичевание и прочие вещи, то сейчас все это начало подступать к горлу, потому что уже не было нужды бороться за жизнь. Сдавило легкие. Подступил ком. В руках почувствовалась слабость. Точнее, в руке, чтоб ее... Было больно все осознавать. И если с таким лицом можно было как-то жить, то с такой рукой терялась прежняя функциональность, которая постоянно напоминала о себе. Да и как выжить в регионе, если вдруг я решу вернуться назад, в полис, ведь здесь в одиночку можно сойти с ума. Так говорили в новостных лентах и блогах. Это должно случиться.

Чувство голода пропало. Желание жить пропало. Я ходил, поникший, по коридорам лаборатории и пытался вновь обрести себя. В одной из комнат нашел белую резиновую перчатку и надел её на руку, сходил на кухню за соломинкой, после чего надул перчатку, чтобы создавалась иллюзия того, что у меня есть кисть, просто она находится в перчатке. Это, конечно, не решало моей проблемы, но как-то занимало беспокойный ум и утешало. Затем возник страх, что кто-нибудь может прийти, ведь это чья-то лаборатория, или вдруг сюда заберется какая-нибудь химера и откусит мне вторую кисть. Из комнаты для препарирований я забрал медицинскую каталку и поставил её в лифт. Часть каталки как раз не входила, что мне и было нужно, поскольку, если бы лифт начал подниматься наверх, он бы застрял и заблокировал проникновение чужого в лабораторию.

Попив, я решил унести кружку на кухню, чтобы помыть, но, когда подошел к столу и попытался поднять руку, заболело плечо. От этого я дернулся и задел перчаткой стоящий передо мной стол. Перчатка смялась. К горлу вновь подступил ком, сдавило легкие, появилось какое-то напряжение в голове. Я громко задышал, перевел взгляд, стараясь отвлечься, но это было уже сложно сделать, поскольку, куда бы я ни смотрел, перед глазами стояла всё та же картина. В панике я развернулся и хотел уже было уйти, но вернулся и взял кружку другой рукой. Для себя посчитал, что если не заберу, то проиграю своим страхам и боли, чего я не желал больше делать. Но все еще жалел о том, что пошел за этим чертовым шлемом. Ведь если бы не он, кисть была бы на месте. Дверь я бы открыл и так. Наверное. Может, даже раньше. Не стоил тот чертов поход моей кисти. Он сделал меня уродом.