— А в малый телескоп, со светлой половины этого мира, что вы видите? — заинтересованно спросил Эван.

— Вот тебя увидел. Ну а ещё — три тысячи восемьсот шестьдесят четыре мира, не считая, конечно, всяких камешков, на один из которых ты весьма удачно упал. Все эти мира повернуты к нам тёмными сторонами, ну или же видна часть разделенная светом и тенью. И я думаю, в твоей голове уже давно созрела вполне очевидная мысль…

— Может, и созрела, — угрюмо ответил Эван.

Тут Эльзар изрёк торжественно:

— Должно быть центральное светило…

— Ага, — растерянно кивнул Эван.

Юноша вновь вспомнил сияющую широкополую шляпу, и попытался представить обладательницу этой шляпы.

А Эльзар зажёг стоявшую на столе лампу, взял лежавший там же шарик, и поместил его в воздух, между лампой и Эваном.

— Что ты видишь?

— Вижу шарик, — вздохнул Эван.

— Ты видишь тёмную половину шарика, между тем как другая его половина ярко освещена лампой. Так вот: я уверен, что этот шарик наглядно показывает любой из наших, висящих в пространстве миров. Ведь каждый из наблюдаемых миров поделён на тёмную и светлую половины. Должно быть центральное светило, которое постоянно освещает все наши миры, так же как лампочка освещает шарик.

— Ну и где же это светило? — спросил Эван, полагая, что старец сможет дать точный ответ.

Однако Эльзар только покачал головой и ответил:

— Я это светило не видел. То есть, по разделению миров на светлые и тёмные половины, можно высчитать, откуда исходят лучи. Наблюдать, конечно, надо со светлой половины мира. Итак, предварительно надев защитный фильтр на окуляр, чтобы не лишиться зрения от чрезмерно сильно света, я направил телескоп в ту сторону и… ничего не увидел. То есть — такое ясное, ровно залитое светом небо и больше ничего…

— Но все же центральное светило должно быть, — как бы продолжая речь старца произнёс Эван.

— Да, но только мне неизвестно, на каком расстоянии от нас оно находится, — ответил Эльзар. — Вот я тебе сказал: из одного телескопа замечено девять тысяч миров, из другого — почти четыре тысячи. Но ведь эти цифры, совершенно точно, не окончательные. Вот я уверен, если подлететь к самому дальнему из наблюдаемых миров, и взглянуть с него дальше, в другую сторону, то можно увидеть ещё столько же, а то и ещё больше миров. Никто не знает, сколько их. Может, миллионы, а, может, миллиарды…

— Но наверняка есть средства, чтобы путешествовать даже к самым дальним мирам, — произнёс Эван. — Вот хотя бы мой "Быстрый дракон" — он в сто раз быстрее ваших чаек. Наверное, он не один такой.

— Правильно, — кивнул Эльзар. — Может, ты ещё догадаешься, где производили такие аэроциклы?

— В Аркополисе, — выпалил Эван.

— Почти угадал. В окрестностях Аркополиса, на заводах. Как ты понимаешь, в Аркополисе есть правительство, есть законы. Но сменяется правительство, изменяются и законы. И при моих родителях законы были жестокими. Простые люди не могли чувствовать себя свободными. Но массы не роптали и не ропчут, массы напуганы. Обывателям главное, чтоб еда была, да чтоб законники не побили иль в тюрьму не посадили… Законы сдерживали и сейчас сдерживают технический прогресс. Да — учеными были разработаны и аэроциклы, и корабли больших размеров, для перемещения в пространстве. Ходят слухи, что некоторые из этих кораблей способны развивать скорость до десяти тысяч километров в час. Но если такие быстролёты и созданы, то они находятся в секретных лабораториях. При моих родителях получить лицензию на аэроцикл мог далеко не каждый. Причина этого проста — государству важен полный контроль над своими гражданами, чтобы использовать их жизненные силы по максимуму. Но правительство не уверено, что если его граждане будут летать по мирам, которых, как я уже говорил, неисчислимое множество — то им не захочется поселиться где-то там, в отдалении, где и воздух чище, и спокойнее, и не надо платить налоги, и можно жить в своё удовольствие и радоваться жизни. На самом деле за этим контролем стоят страх и неуверенность. Правительству кажется, что оно не может контролировать все миры, и в этом, конечно, правда. Возможно, правительство боится, что где-нибудь возникнет свободное государство, объявит ему войну…

Тут Эван перебил Эльзара. Юноша сказал:

— Но ведь и на моём, первом мире, и в том мире дикарей — уже живут люди. Наверное, много таких обитаемых миров.

— По моим подсчётам — две трети наблюдаемых миров заселены разумными существами, — тут же ответил Эльзар. — Но эта жизнь проистекает независимо от жизни Аркополиса, а технический прогресс ещё нигде поднялся выше плуга, да повозок, запряжённых лошадьми. Быть может, маленькие, замкнутые сообщества этих миров тому причиной… Что касается Аркополиса, то законы его постепенно ужесточаются. Государство берёт всё больший контроль над науками, а получить лицензию на летательный аппарат стало практически невозможно. Мои родители — люди по природе своей творческие, учёные-энтузиасты, не могли дальше существовать в подобных условиях, и вот они решили бежать. То, что не удалось бы подавляющему большинству жителей Аркополиса, удалось им благодаря связям, и доставшемуся от предков богатству. Где-то помогли преданные друзья, а где-то пришлось подкупить жадных до взяток чиновников… Но всё же корабль был собран, стартовал, и под видом правительственной экспедиции, миновал контрольные посты. Родители выбрали этот водный мир потому, что он не был заселён, и с него удобно было вести наблюдения. В землю были посажены привезенные с собой семена, и теперь здесь достаточно плодов и запасов, чтобы не голодая жили несколько человек…

— А что же с кораблем, на котором вы прилетели? — спросил Эван.

— Корабль стоит здесь, на темной половине мира, рядом с роботом «Богатырушкой», и скоро я тебе его покажу. Но улететь на нём ты не сможешь. Все топливо было использовано «Богатырушкой», пока он продалбливал туннель, благоустраивал этот мир…

— А как же…

— Слишком много вопросов сразу, юный Эван. Мне нужен отдых.

— Да, конечно, извините.

— Ничего-ничего. Я тебя понимаю. Сам когда-то был таким молодым, горячим. Тогда и похитил эту дикарку — разрушил и её жизнь, да и свою тоже… Но — довольно… Сейчас мы будем слушать музыку…

— Как же мы её будем слушать? — удивился Эван

В мире Эвана музыку знали, и многие её любили. Существовало несколько музыкальных инструментов. Были умельцы, которые извлекали из этих инструментов неплохие мелодии. Но, конечно, записывать музыку они не умели. Вот поэтому и удивился Эван — кто же будет играть музыку? Неужели Эльзар? Но ведь старец устал, и хотел бы отдохнуть.

И вот Эльзар и Эван вышли из пещеры на тёмную половину водного мира. В небесах сияли неведомые миры — близкие и далёкие, а рядом лежали густые тени, сумрак…

Чёрной прямоугольной громадой лежал корабль, а рядом стоял робот "Богатырушка".

Эльзар нажал на кнопки, выступавшие из бока «Богатырушки». Затем старец произнёс:

— Я оставил только немного топлива в нём. И он может проигрывать мелодии, записанные в его памяти. Но тихо — слушай. Сейчас ты услышишь созданное тем человеком, который давно уже умер.

Эван уселся на уселся на выточенную в камне скамейку, поднял голову вверх, и начал слушать…

Волшебная, печальная мелодия полилась в сумрачном воздухе и соединилась с высокой лазурью. Никогда ничего подобного не слышал Эван. Слёзы выступили на его глазах, по щекам покатились. А Эван и не чувствовал этих слёз. Он был влюблен и счастлив. Он верил, что, благодаря такой музыке, у него вырастут крылья, и он полетит к той далёкой незнакомке с сияющей широкополой шляпой.