— Мэтти, извини… А ты, — она погладила Карея по щеке, — не злись больше. Пока!

Он перехватил её на движении к калитке и быстро поцеловал — получилось куда-то близко к виску. И оглянулся на Мэтти. «Ну, Карей!..» — в сердцах подумала Алекса, не зная, как выразиться по поводу неожиданного проявления собственничества. Совершенно не обоснованного, между прочим! Закрыв калитку, она побежала к крыльцу, на котором уже шевелились несколько фигур.

— Алекса! — встретили её на ступенях. — Что там случилось?! Что это горит?!

— Быстро все в дом! — скомандовала она, успев схватить за воротник Люка, едва не пролетевшего мимо, и подталкивая к входной двери Дэйзи, чуть не юркнувшую между нею и Джесмин. — Эмбер, чего стоишь? Помоги их всех домой завести! Быстро!

Самолично заперла входную дверь и объявила:

— Лучше пока не выходить. На перекрёстке небольшая авария. Полиция вот-вот будет здесь. Слава Богу, не у нашего дома.

— Авария… — разочарованно протянул Люк, кажется, купившись на слово «небольшая». — Неинтересно.

Он пошёл наверх, на второй этаж; недовольные младшие девочки потянулись за ним, но на всякий случай Алекса спрятала ключ от входной двери в карман своего плаща.

Эмбер взглянула на неё, но промолчала, пока они не остались вдвоём.

— Что случилось? — прошептала она.

Алекса сняла плащ, сбросила туфли и разогнулась. Покусала губы, пытаясь подобрать слова, чтобы не прозвучало слишком дико. Потом пожала плечами («Почему я должна кого-то жалеть?») и выложила всё, как есть:

— Мэтти подошёл поговорить со мной. Карей обозлился и сжёг его машину.

— Ой… — Эмбер испуганно прижала ладони ко рту. Постояла так немного и нерешительно спросила: — И что теперь?

— Насчёт Мэтти не знаю. Карей сказал, что купит ему машину. Как компенсацию — я так поняла. А вот что делать с Кареем…

— А почему ты должна что-то делать с ним? — удивилась Эмбер, легко переходя из одного настроения в другое. — Нормальные мужские реакции на появление чужого самца — ревность и соперничество. Здорово же.

— Эмбер! — возмутилась Алекса. Но утихла, поняв, что сама спровоцировала её реплику. Постояла, соображая, что делать дальше. Ничего не придумала и, хмурая, немного сбитая с толку, пошла к лестнице наверх.

— Алекса, — предупреждающе сказала сестра. — Не вздумай глупить и отказываться от дружбы с Кареем. С Мэтти я поговорю сама.

— Почему я не должна отказываться от дружбы с Кареем? — вызывающе спросила девушка. — Потому что он из богатой семьи? Потому что слишком влиятелен?

— Дура, — миролюбиво снизошла сестра. — Сама подумай. Я, конечно, лицо заинтересованное, но, положа руку на сердце… Ты могла бы ждать такого поступка от Мэтти? Хоть чуточку? Хоть капельку такого чувства к тебе, как у Карея?

— А мне такое надо? — остановилась девушка. — Чтобы он так со мной себя вёл? Ты сама говоришь — самец! А я не хочу, чтобы рядом со мной был человек, который…

— Алекса! Прежде чем договоришь, лучше подумай для начала. Если ты хочешь от дружбы чисто дружеского, то — да. Можешь заявить Карею что угодно и остаться в одиночестве. Но, если хочешь глубокого чувства, уступи. Перетерпи. Не повторяй моих ошибок. — Уже рассерженная, Эмбер встала на одной ступеньке с Алексой.

— Что-то я ничего не поняла.

— Всё очень просто. Ты считаешь унизительным для себя поступок Карея. Я не знаю, как там у вас именно всё происходило, но знаю одно: прежде чем вставать в позу, попробуй понять его. Ты женщина — и со своей колокольни смотришь на него. Думаешь, что он будет вести себя так, как повела бы себя ты. Но он мужчина. У него другое воспитание. Другое восприятие действительности. Там, где ты видишь самца, что тебе не нравится, — это и есть мужское восприятие. Мужчины больше собственники. И они любят превосходство во всём.

— Ты такая умная… — саркастически сказала Алекса.

Эмбер сникла. Опустила голову и медленно поднялась по лестнице. Наверху она всё-таки обернулась.

— Понимаешь, Алекса… То, что случилось между мной и моим мужем… Оно случилось потому, что я приписывала ему свои желания и свои представления о том, как он должен поступать. А он этому представлению не соответствовал. Да, проходит время — и только тогда понимаешь некоторые вещи. Поэтому, общаясь с мужчинами, не торопи события. Иначе будешь долго помнить о том, что могло бы быть, но не случилось.

— Но я хочу… — И девушка смолкла, не зная как выразить то, что на сердце.

— Ты хочешь, чтобы было всё легко и понятно. Так не бывает. Вот мы. Живём семьёй, но порой друг друга плохо понимаем. А ты той же лёгкости хочешь в отношениях с мужчиной, которого знаешь лишь пару дней.

Девушка посмотрела на неё, растерянная. Она и впрямь хотела немедленно, завтра же «дать отставку» Карею, жёстко поговорив с ним. Заодно появилась возможность развязать тот странный узелок с заклинанием и больше не думать о нём. Но теперь…

— Спокойной ночи, — вздохнула Эмбер.

— Спокойной ночи, — тихо сказала Алекса и пошла к себе в комнату.

Но теперь, после слов Эмбер, она задалась совсем иным вопросом: а и в самом ли деле ей хочется, чтобы Карей исчез из её жизни?

Любопытство кошку сгубило.

Впрочем, это ещё бабушка надвое сказала, сгубило ли.

Готовясь ко сну, Алекса успела сделать множество дел — и всё на автомате, занятая мыслями о том, что было в ресторане, о том, что произошло у калитки.

Задавая корм двум кошкам, которые прыгали в её комнату из сада с толстой ветки яблони и которые упрямо отказывались заходить с парадного входа, где отец сработал для них легко открывающуюся дверцу на петлях, девушка вспоминала родителей Карея. Как он бросил: «Эти двое — мои родители!» А они, выглядевшие такими элегантными и аристократичными, не обратили внимания ни на реплику сына, ни на его тон, немедленно поглощённые знакомством с Алексой.

Издалека проехался по комнате свет фар, и Алекса пыталась определиться с происшествием: почему Карей сжёг машину Мэтти. Пришла к выводу, что появление Мэтти, который хотел с нею поговорить (о чём — оправдаться хотел?), стало для Карея последней каплей в напряжении сегодняшнего вечера. Не сожги он машину Мэтти, загорелся бы сам.

Вешая платье в шкаф, девушка скептически думала, что сестра и впрямь говорит умные вещи, да только веры им нет. Потому как, попади Эмбер в прошлое даже с нынешней головой, она всё равно наделает тех же ошибок, как только перед нею появится мужчина: умно говорить мы все горазды.

Подходя к зеркалу расчесаться перед сном, она вспоминала о заклинании и размышляла, почему оно не сработало. Она не почувствовала к Карею ничего, что было бы похоже на любовное влечение, а парень и сам обращался с нею, как будто и не знал о привороте. Да ещё словно боялся, что она вот-вот начнёт гнать его от себя. Но и сам пытался держаться в стороне.

А ещё любопытней было посмотреть на замок. Несмотря на все странности, Алекса с нетерпением ожидала воскресенья, когда, выполняя своё обещание, Карей должен будет отвезти её в свой дом.

Но Карей всё равно стал последним, кого она вспомнила перед сном. Закрывая глаза, видела его замкнутое лицо, усталые глаза и упрямый рот…

… Дом был огромный. Алекса шла по его комнатам — во сне зная, что должна пройти всю анфиладу, потому что дальше будет коридор. Наверное, в этом доме она появилась вечером, потому что комнаты были ярко освещены. Золотистый свет будто падал на её плечи. Тепло и уютно. Мебель тоже светлых жёлтых и светло-коричневых тонов. И вещи на предметах мебели лёгкие прозрачно весёлые какие-то. Вот только комнаты не кончались… Но Алекса уже заметила вдалеке стену и на ней контуры двери. И заторопилась. Даже во сне стало интересно, что там, за дверью.

И вот она, дверь… Алекса уверенно ухватилась за дверную ручку и легко открыла. Коридор. Больше похож на галерею, высокую и светлую. Девушка перешагнула порог и, не сомневаясь, пошла вперёд. Только раз оглянулась — и пожала плечами: двери нет, как будто она прошагала бесконечно долго и успела завернуть за поворот. А впереди конца и коридору не видно. Но, несмотря на то что коридор был глухим — без окон, Алекса не боялась: светло — так, что на душе радостно… Поэтому резко встала на полушаге, когда увидела, что от конца коридора медленно, но с нарастающей скоростью мчится к ней темнота. Будто кто-то выключал освещение по всей длине коридора, начиная с конца.