— Я вижу испуганного человека. Не волнуйся, Дентон. Ты неквалифицированный работник. Мы управимся сами.

— Не ты один. — Сабрина начала складывать тарелки. — Я должна сделать что-нибудь полезное.

— Ты тоже не лучший помощник, — добавил Гарт. Стефания подавила зевок.

— Ну а я нет. Я, пожалуй, уберу все быстрее вас всех вместе взятых. В любом случае Сабрина — гость. Все. Марш в постель.

Сабрина поцеловала Стефанию в щеку и нежно подтолкнула ее к двери.

— Мы с Гартом все закончим. Тебе хватило сегодня дел. Иди. Завтра утром можешь критиковать нас, если хватит смелости.

Дентон наблюдал со спокойным интересом, как Сабрина и Гарт молча собирали тарелки и складывали их на подносы. Он мягко шагнул вперед и поцеловал Сабрину в лоб.

— Я буду ждать тебя наверху, радость моя. Она кивнула, собирая чашки.

Гарт посмотрел на нее и сказал:

— Осторожно.

Сабрина не обратила внимания на его замечание и подняла поднос. В дверях кухни она споткнулась, и чашки посыпались, разбиваясь о камень, которым был выложен внутренний дворик. Сабрина прикусила губу и пошла на кухню за метлой. Гарт прошел за ней с подносом, наполненным тарелками, и вернулся с веником. В молчании они подмели осколки. На кухне Сабрина наполнила раковину водой.

— Я подтвердила твою точку зрения, да? Неквалифицированный труд.

— Это было невежливо, прошу прощения.

— Почему? Ты действительно не был уверен в моих… или, скажем, наших способностях. Я видела твое лицо, когда рассказывала о наших путешествиях.

— Несчастная судьба — мое широкое и откровенное лицо. — Он взял чистое полотенце. — Сабрина, нельзя сказать, что я не одобряю вас. Не понимаю, это да. Ваш образ жизни, ваш взгляд на мир. Все это настолько отличается от моих взглядов, что до меня не доходит смысл. Такой уж у меня характер.

Сабрина двигала руками в теплой мыльной воде, вспоминая студенческие годы, проведенные в маленькой квартирке возле Сорбонны, и жизнь в Лондоне, прежде чем вышла замуж за Дентона. С тех пор она не мыла тарелок. За их спинами была кухня, окрашенная в цвет меда. В доме было тихо и спокойно. Она чувствовала себя очень хорошо и уверенно.

— Откуда ты так много знаешь о нашей жизни? — спросила Сабрина. Полные отчеты от Стефании, описывающей все в деталях. Ключевое слово — богатство. Можно мне спросить тебя кое о чем? — Он тщательно вытирал блюдо. — Чувствует ли себя Стефания несчастливой оттого, что я провожу так много времени в лаборатории, или оттого, что я не обеспечиваю ей того образа жизни, которого ей хотелось бы?

— Если думаешь, что она несчастна, ты ошибаешься…

— Я так не думаю. Послушай, я тебя прошу о помощи. Ты знаешь Стефанию лучше, чем кто-либо. Ты знаешь, что она чувствует на самом деле… — Он увидел, как она переменилась в лице. — Я не прошу тебя выдавать мне какие-либо секреты. Ты пойми, я ее муж. Я люблю ее. С этим все в порядке. Забудем пока о том, что ты ее сестра-близнец. Как? Представь себе, что ты ученый, который должен найти причины. Перед нами факт — Стефанию что-то беспокоит. Какое объяснение?

— Твоя работа. Он взял другое блюдо.

— Трое — это уже целый ряд. Ты, Нат Голднер и Мартин Талвия — они бранят меня постоянно. Я знаю, как тяжело Стефании. Каждый день я клянусь исправиться. Но потом всякие проблемы затягивают меня. Всякие загадки… — Он остановился. — Извини, ты не поймешь. Сабрина пропустила это мимо ушей.

— Ты счастливый человек.

— Потому что у меня есть Стефания? Тебе не нужно говорить мне…

— Нет. Ну, конечно, Стефания тоже, но я имею в виду другое: у тебя хорошие друзья, которые помогают тебе осознавать, кто ты есть.

Заинтересованный, Гарт перестал вытирать посуду. Сабрина смотрела невидящим взором в ночное окно.

— Дентон мотается по всему свету, чтобы открыть для себя, кто он есть, и не может ничего сделать. Люди заискивают перед ним, потому что он наследник Тревестонов, но большинство не любят его, а он не знает почему. Он все время скучает, однако не знает, с какой стати. Он только ищет развлечений. Он не будет слушать меня, потому что, когда мне что-то не нравится, он уверяет, что я ничего не понимаю. Но если у него были бы друзья, глазами которых он мог смотреть на самого себя и свои поступки, все было бы иначе. Твои друзья ценят тебя и заботятся о тебе. Они помогают тебе понять, чего ты стоишь.

Его лицо выражало изумление.

— Хорошо сказано. Она скребла сковородку:

— Как прекрасно, что я смогла произвести на тебя впечатление.

— Прости. Я не хотел тебя обидеть. Ты умный человек. Твой муж не такой. И ваш образ жизни…

— Почему ты все время говоришь о нашем образе жизни? Ты уже признал, что не можешь понять его. Кое-что в нем прекрасно…

— А остальное?

— Кое-что надо изменить. Это происходит в любом браке. Мы не будем мотаться по свету, когда у нас будут дети, мы будем жить в Лондоне в своем доме. Я хочу встречаться с различными людьми и работать с произведениями искусства и антиквариатом. Меня просили, что бы я помогла организовать новый музей примитивного искусства — так много дел я хочу сделать. Я хочу заняться предпринимательством. Ты подожди, мы пригласим тебя, Стефанию и ребят к себе в дом. Гарт рассеянно улыбнулся:

— Сабрина, не думаю, что тебе следует рассчитывать так серьезно на то, что Дентон перейдет на оседлый образ жизни.

Она прекратила мыть посуду:

— Почему?

— Мне кажется, у него не получится.

— О чем ты говоришь? Ты не знаешь Дентона.

— Я знаю его лучше, чем ты думаешь. Он был у меня в гостях неделю. И образ жизни, который он заставляет тебя вести…

— Не будь так строг! — Она стояла спиной к раковине и смотрела на Гарта. Какое он имеет право так судить о ней! Он такой скучный… Ни искры, ни огня. Он не знает, как смеяться. У него красивое лицо, строгое и уверенное, с теплыми и умными глазами. Но все равно он тоскливый. И самодовольный. Надменный, узкомыслящий профессор. Что заставило его думать, что я страдаю? Я веду самую прекрасную жизнь в мире. Похоже, он не может понять этого из своей стерильной лаборатории. Но Сабрине нравилась ее жизнь. Толпы людей, новые города, театры, вечера, банкеты, танцы, самые разные блюда, прекрасные магазины и рынки, новые наряды, книги со всего света…

— Стой! Ты убедила меня, Сабрина, я восхищаюсь тобой. Прости мое занудство и попытки разрушить твой замок.

Она бросила на него быстрый взгляд, потом отвернулась, чтобы вытереть пролитую воду.

— Но ты все равно не думаешь, что Дентон согласится на нормальную жизнь?

Гарт, скрестив руки, прислонился к холодильнику.

— Сабрина, Дентон когда-либо говорил тебе, что он считает, будто жить в свое удовольствие — тоже искусство?

— О, он говорил что-то в этом духе…

— Искусство, которое отнимает все силы, все внимание, требует планирования, как любая работа. Если ты нажмешь на него, он скажет, что у него такая работа. Мало кто из мужчин бросает свою работу ради семьи. Я не думаю, что Дентон к ним относится. Многие мужчины ставят интересы работы выше интересов семьи. Я думаю, Дентон — один из них.

В комнате стало тихо, слышен был только мягкий шорох тряпки, которой Сабрина вытирала раковину.

— Ты не прав.

— Хорошо, если я ошибаюсь.

Он повесил свои полотенца. Сабрина мрачно смотрела на него, ведь он высказал те самые мысли и сомнения, о которых она не могла рассказать Стефании. Эти мысли, как она думала, были надежно скрыты в ее душе. А теперь они были облечены в слова человеком, от которого она менее всего ожидала этого и который, казалось, никогда особенно не интересовался ею или Дентоном.

Гарт пошел в кладовку и выключил свет. Когда он вернулся, Сабрина спросила:

— Ты думаешь, он хотел бы измениться, но что-то ему мешает? Гарт кивнул.

— Ну, тогда что, по-твоему?

— Я бы назвал это страстью, привязанностью.

— О, ради Бога, Гарт. У Дентона нет привязанностей ни к чему.

Она затаила дыхание. Теперь она себя выдала.