– Я освободила тебя, и теперь ты можешь идти…

– Я не оставлю тебя…

Голосом, искаженным силой, которую он не понимал, Рэйвин произнесла:

– Я позабочусь о себе. И ты уйдешь, потому что из нас двоих силу положено иметь… мне.

Он покачал головой:       

– Что ты такое говоришь?

– С этого момента наши пути расходятся. 

Сэвидж продолжил сражаться с ее оковами.

– Больше никаких разговоров. Я заберу тебя отсюда и позабочусь о тебе…

Тотчас послышались тяжелые, грохочущие шаги. Много, много огромных мужчин, вооруженных до зубов устремились сюда.

Сэвидж так резко рванул стальные цепи, что почувствовал хруст в плечевом суставе, но кольцо выскочило из стены, цепи зазвенели. Он перешел на другую сторону.

– Стой, – приказала Рэйвин. – Оставь цепи. Я не боюсь.

– После того, что они сделали с тобой…

– Я освободилась благодаря насилию Зайсиса. Я ни о чем не жалею…

Второе крепление выскочило, а затем Сэвидж попытался подхватить Рэйвин на руки.

Его любимая кузина оттолкнула его.

– Нет! Я не пойду с тобой…

– Ты сошла с ума?

– Если ты не оставишь меня, это сделаю я, Сэвидж. Нам нужно разлучиться, теперь ты свободен…

И тогда к арке подошла стража. Полноценный отряд, в униформе цвета лент, принадлежащих родословной Зайсиса, вооруженные мечами и пистолетами.

Когда Сэвидж поместил свое тело между своей подопечной и заклятым врагом, он снова поднял факел как единственную защиту, которую имел кроме своего могучего тела. Собравшись с духом, он нацелился на выход, то есть к лестнице, по которой он поднялся и…

Стража оставалась на месте, с вскинутым оружием, тела готовы к атаке, но насилие кипело на грани, не выплескиваясь наружу. 

Страх был у них в глазах. 

Поскольку никто не двинулся с места, у Сэвиджа возникло странное предчувствие, и он оглянулся на свою кузину. Она смотрела на стражу с сосредоточенностью, которая казалась осязаемой, как веревка или набор цепей, похожих на те, что свисали с ее запястий.

– Я велела вашему господину оставить меня, – сказала она мужчинам. – И он не послушал. Вам я уйти не позволю. 

Тут же клинки и кремневые ружья опустились и с грохотом повалились на камень. А потом пришла дрожь. Эти мужские тела, такие крепкие и в защитной броне, задрожали. Каждый из них. А потом руки потянулись к горлам, к вискам, к груди. В панике глаза стали еще шире…

Стоны эхом разлетелись по большому залу, когда рты окрылись, глотая воздух, щеки покраснели от напряжения, а пот, стекая по лицам, капал на грудь…

Первой взорвалась голова у самого дальнего стража с правого края… прямо как перезрелая тыква, фрагменты черепа и мягкие белые кусочки мозга разлетелись в брызгах ярко–красной крови.

Когда обезглавленное тело рухнуло на пол, приземлившись на оружие, которое когда–то держали живые, сражающиеся руки, остальные закричали и забились, но они как деревья с корнями не могли двинуться с места. Один за другим они повторяли судьбу первого, необъяснимый кровавый хаос ошеломлял, потому что никто не трогал их руками или еще каким оружием, что могло раздробить головы… перед ними никого не было, никто не прикасался к ним. 

И все же это было правдой, потому что их кровь, брызжущая по воздуху, попадала прямо на черное одеяние Сэвиджа, и запах сырой мясистой плоти стоял у него в носу.

Обернувшись к Рэйвин, Сэвидж отступил на шаг от женщины, которую, как ему казалось, знал как свое собственное отражение.

– Кто ты? – хрипло выдохнул он. 

Рывком Сэвидж вернулся к настоящему… и обнаружил, что подошел близко к дивану и уставился на пятна крови и мозгов на стене позади того места, где упокоился Дэйв. Даже сейчас, после прожитых лет и всех сражений лицом к лицу... он так и не смог смириться с тем, что видел той ночью, когда Рэйвин очнулась от ступора и буквально снесла головы стражникам.

– Спи спокойно, засранец, – пробормотал Сэвидж, закидывая спортивную сумку, забитую оружием, на плечо и направляясь к выходу.

Снаружи у него возникло желание прихватить грузовик, но оно быстро ушло. Он никогда не нуждался в транспорте, и как потом спрятать эту развалюху, чтобы никто не выследил его от места убийства? Пофиг. Лучше все оставить как есть, даже если он не собирался задерживаться в Колдвелле надолго.

Хотя сейчас, учитывая преследовавшее его предчувствие смерти, у него возникло ощущение, что его вынесут из этого города ногами вперед. Смерть принесет долгожданное облегчение, и если он сможет удержать Мэй от ошибки и заставит принять неизбежность судьбы пожилой женщины? Что ж, тогда он все сделал правильно в этом мире.

Незадолго до того, как дематериализоваться в коттедж, Сэвидж с мыслью о Рэйвин посмотрел на небо. Прошло много времени с тех пор, как он делал это. Пара десятилетий.

И сейчас он чувствовал себя не лучше, чем тогда. Рэйвин была его главным поражением в жизни.

Покачав головой, Сэвидж растворился в воздухе. Если повезет, ему больше не придется думать о ней в ближайшее время. Он окажется в черной пустоте, которая наступает за последним ударом сердца, вне забот, тревог, без всего.

Хотя он на собственном горьком опыте узнал о существовании магии в этом мире, он больше не верил в Забвение. Смерть была конечной точкой.

Ничего, лишь погасший навсегда свет.

И – слава Богу.

Нет, нет, нет, нет...

Эрика протискивалась через движущуюся массу полуодетых, пьяных посетителей клуба, взбешенная и на грани. Вышибала, шедший впереди, отфильтровывал большую часть тел, но бывало, что под ноги вываливались приблудные, и ей приходилось их отталкивать со своего пути. А еще эти лазеры. Грохочущая музыка. Ей словно ураган бил в лицо, слишком много препятствий оказалось между ней и пунктом назначения.

К счастью, поход длился не вечно. Даже если и казалось, что на это ушло полтора года.

В дальней части клуба, рядом с коридором, который был единственным хорошо освещенным местом, два офицера в штатском спорили с парнем с прической, словно покрытой шеллаком, и он был одет в черные джинсы, ставшие второй кожей на его тощих ногах. Узкий зрительский круг из участников вечеринки развесил уши, но большая часть клиентов занималась своими делами в баре и на танцполе.

– ...вы не можете заставить меня, – заявил мистер Гладкая Прическа офицеру. – Вы не заставите меня закрыть…

Эрика проигнорировала спор и подошла к тому месту, где возле женского туалета стоял патрульный.

– Мэм, – сказал он, открывая перед ней дверь. Потом покраснел. – Извините, я хотел сказать, Детектив.

Да наплевать, ей кроме этого было о чем беспокоиться.

Господи Боже. Запах свежей крови был настолько густым, что перекрыл аромат вейпа в воздухе, и, когда она поскользнулась, медный привкус в задней части горла вызвал у нее рвотный рефлекс.

Войдя в женскую уборную, она натянула нитриловые перчатки и огляделась по сторонам. Вокруг сплошняком нержавеющая сталь и плитка, и Эрика была готова поспорить, что в конце каждой ночи это место промывали из шланга с отбеливателем. Здесь даже не было настоящих зеркал, их заменяли панели из полированного металла, как в туалетах в общественном парке. Сушилки, а не бумажные полотенца. Никаких мусорных баков, что объясняло наличие оберток от презервативов, комков ткани и сомнительных пятен и капель по всему полу.

Кабинки были справа, всего четыре. С другой стороны – две раковины и более чем достаточно места для секса.

Лужа крови текла из–под последней кабинки.

Подойдя к двери из нержавеющей стали, Эрика словно со стороны наблюдала, как ее рука поднимается и широко распахивает дверцу…