— Есть такое выражение: "Когда ты один, думай о своих грехах; когда в обществе — забывай чужие". Поэтому сейчас для тебя идеальное время, Саргон. Забудь о наших грехах и задумайся о своих, — Повернулся к нему Фенг и мягко потрепал по волосам.

— Вы… Вы меня бросаете?! — С ужасом и неверием прохрипел Стас, забыв даже добавить стандартное "гунцзы" или "Сюэли лао сянь-шен".

— Вот видишь, снова слишком чужая реакция, — Обратился Фенг к мрачному гвардейцу, пока оставшийся в живых воин поддержки держал единственную целую руку на мече и не сводил со Стаса напряженного взгляда.

— Я смогу забрать отсюда только троих, включая себя. Как видишь, места заняты. Мне жаль, Саргон. Хотя, если уж быть до конца честным, тебя бы не ждало в Форте ничего хорошего. Я бы не мог просить сяоцзецзе о такой скверной услуге, поэтому пришлось бы отправить тебя имперскому дознавателю, чтобы тот вытащил из твоей головы все сведения и воспоминания до первого фэня твоей жизни. Я уверен, что результат стоил бы потраченного на тебя времени и усилий.

Стас побледнел, сжался, затравленно посмотрел сначала на Фенга, потом на куратора, затем на безымянного воина. Последнему было все равно, Фенг выглядел человеком, который, поступая ужасно, знает, что поступает правильно и это не дает ему скатиться в пучину самокопания. А Ксин… Ксин лишь мрачно сверлил Стаса взглядом. Но больше никакого давления или попытки вывести на чистую воду.

Сознание Стаса вдруг стало похоже на error 404 или синий экран. Он просто отказывался верить, что это происходит сейчас с ним и смотрел на все спокойно и отстраненно. Как будто все еще разделял сознания на "наблюдателя" и "руководителя телом".

— Когда..? — Глухо спросил попаданец, в душе которого сейчас рушился целый мир, — Когда вы решили убить меня?

— Убить… — Протянул Фенг, — Какое уродливое слово. Ты знаешь, у вас, аркчжэней, есть весьма забавная пословица: "Если у женщины нет таланта — это уже добродетель". Так вот, — Заместитель коменданта перестал улыбаться и холодно глянул на приговоренного мальчишку, — Если у простолюдина есть слишком много талантов — это уже далеко не добродетель.

Ты не можешь быть простым преступником из простонародья. Не можешь быть и скрытым аристократом, подростком тринадцати-четырнадцати лет, аркчжэнем, сином и так далее и тому подобное. Тебе в равной степени чужды все хоть сколько-нибудь представимые роли. Забавная картина, первый раз сталкиваюсь с подобной аномалией. Действительно жаль, что тебе придется погибнуть здесь и сейчас.

Ты видишь сквозь сокрытое. Демонстрируешь ум и хитрость, присущие опытным практикам, при этом не знаешь элементарных вещей, имеешь странный иммунитет к злой энергии, владеешь элементами риторики, но направленной на простолюдинов или формальные обсуждения, а не споры между равными или речь в суде. Твоя способность мыслить и находить верные ответы буквально из воздуха подозрительна. Еще более подозрительно понимание собственной уникальности, а также твоя манера держаться. Иногда кажется, что простолюдинами ты считаешь именно нас, а не себя самого. Это чувствуется не сразу, но я определенно понял это, когда поговорил с тобой подольше.

— А окончательное решение я принял после ритуала. Видишь ли, стоя в фокусе, ты должен был уметь принимать внешнюю Ци. Я рискнул и ты оправдал мои ожидания. Справился сам, без посторонней помощи. Хотя пока даже не практик. Что же еще ты можешь скрывать, юный воин? — Мечтательно спросил Сюэли, — Жаль, что я так и не разгадаю твоей загадки. Благополучие Форта важнее чужих тайн. Пустоцветная роза услаждает взор, но никому не нужно, чтобы она приносила плоды. Ты слишком проблемный и непонятный, Саргон. Настоящий сорняк, — Грустно улыбнулся Фенг Сяоли.

— Прощай, — Сквозь зубы процедил Ксин, а секундой позже барьер пошел трещинами. Прежде, чем он окончательно исчез, трое практиков исчезли в мерном сиянии, поглотившем остатки массива.

— Кстати, спасибо за свою службу. Благодаря тебе сотни людей в крепости переживут эту ночь, — Донеслись до него последние слова Сюэли Фенга.

Стас уже не видел, как троица культиваторов возникла в десяти метрах позади него и благополучно добралась до башни. Не видел он и то, как они наблюдали за его последними мгновениями жизни. Не с радостью, но словно бы отдавая честь. Впрочем, от подобного знания ему не стало бы легче.

Особенно, когда зубы-пилы очередного паразита впились в шейные позвонки Стаса и повалили обессиленного стража Форта на мерзлую, пыльную от сажи и пепла землю. Демоны терзали его тело еще целую минуту после ухода культиваторов. И лишь спустя несколько десятков кровоточащих ран Стас наконец почувствовал, как медленно, но неизбежно уходит куда-то далеко его молодая жизнь.

Боль от полученных ран исчезла внезапно, словно по мановению волшебной палочки. Так получалось всегда во время работы "Time is Alter". Способность действовала безотказно, воссоздавала тело в мельчайших подробностях того момента и того состояния здоровья, к которому переносился Стас. Вот только она не могла или не хотела ничего сделать ни с фантомной болью от ран недавно пережитой смерти, ни, тем более, с эмоциональными травмами.

Стас сдавленно захрипел, споткнулся о собственную ногу и едва не упал. Благо, "Колода Карт" сработала безотказно и он успел восстановить равновесие. Даже сдержал себя, чтобы не заорать во всей голос от накала эмоций. Не потому, что его самоконтроль оказался настолько хорош. Нет, скорее из-за сумбурности и слишком большого шока. Он просто не мог выразить свои чувства через банальные слезы или яростный крик.

Поэтому он продолжал механически шагать вперед, пока в его сердце разверзлась настоящая бездна. Ад, Преисподняя, Тартар, который находил отражение и в физическом теле. Те места, на которые пришлись раны от демонов прошлой временной ветки чесались, будто под кожей засели черви, в горле что-то хлюпало, как в тот раз, когда ему вырвали кадык. Все еще болели содранные в прошлый раз ногти, вырванные волосы, измочаленная зубами левая сторона лица и вытекший глаз.

Стас вдруг почувствовал, что у него дрожат губы. Невыносимо хотелось закричать, начать извиваться от невыносимого зуда по всему телу, орать на окружающих, взорвать чертов Форт, вернуться обратно в свой мир… Или пойти и убить мразей, которые оставили его умирать страшной смертью не моргнув и глазом.

Спина Ксина мелькала впереди. Он обнаружил эту пикантную деталь окружающей обстановки только спустя пять или десять минут после начала нового цикла. Стас оказался слишком занят насущными проблемами: он боролся сам с собой. Со своим телом, желаниями, выходящими из-под контроля эмоциями. В отчаянии от раздирающей его фантомной боли, как внешней, так и внутренней, он даже попытался на ходу превратить весь бушующий внутри него Ад в энергию. Хорошо, успел вовремя остановиться. Потому, что концентрация такого количества негатива в один комок не сулила ничего хорошего. От потери контроля или вовсе личности, до перерождения его внутренней энергии. В конце-концов, он бы просто слетел с нарезки и это безо всяких возможных побочек от настолько скверной Ци на выходе.

— Чжэнь лао сянь-шен, — Бесцветным голосом прошелестел Стас. Так тихо и невыразительно, что ни десятник, ни куратор просто не поняли, о ком идет речь. Не имя — а набор звуков, шелестящая на ветру солома. Ксин и не подумал оборачиваться, а сам десятник со все большим беспокойством оглядывал своего шебутного подопечного.

Тот все это время двигался как сомнамбула, бормотал себе под нос обрывки фраз и временами подхихикивал нервным, отдающим безумием смешком. Десятник не понимал, что так сильно ударило по самому неунывающему типу в их отряде, наивному мальчишке, который показывал такую высоту духа и харизму, какой он не видел ни у кого другого из встреченных им за пару месяцев несения службы новобранцев.