— Какого платка.

— Окровавленного. В тире. Помнишь?

Про тир Ракун вспомнил сразу, про платок с кровью Силя — чуть погодя, что можно было из него выжать кроме, собственно, крови, — так и не понял, да и не особо стремился. Но за год, проведённый с Ниной, он твёрдо выучил правило — если эта выхухоль уверена в своих словах, переспорить её не получится, да и не надо. В итоге она всё равно окажется права.

Раньше он бы никогда не подумал, что может так слепо и безоговорочно доверять человеку. Он не доверял Силю, потому что этот эгоист всегда преследовал свои цели, не доверял Алексу, потому что тот всегда видел лучшее в людях и из-за этого частенько ошибался…

Да что там друзья, он даже самому себе не всегда мог довериться.

Но Нина — это же другое.

Совершенно другое.

Нина… Ну, это же Нина!

Поэтому магос просто спросил:

— И что мне с этим делать?

— Пить. Наверное. Надеюсь, что пить.

Голос звучал всё тише.

Нина не кричала от боли, не стонала, не всхлипывала — она просто затихала, и от тающих звуков её голоса внутри всё сжималось и обрывалось в ледяную пустоту.

Ракун выдернул из склянки пробку, залпом опрокинул в себя содержимое, не чувствуя вкуса. Да и эффекта никакого тоже не почувствовал. Или, может, просто не успел почувствовать.

И не имело значения, был ли он вообще, этот эффект.

В голове осталось только одно желание: оказаться рядом с Ниной.

Быть рядом с ней, смотреть на неё, держать за руку, слушать дыхание, говорить глупости.

Быть рядом.

Сейчас. Немедленно.

А дальше — наплевать. Будь, что будет.

Под веками разгоралось что-то жаркое и неудержимо-огромное. Ракун распахнул глаза — и мир вокруг залило зелёным пламенем. Всё на мгновение стало зелёным — снаружи и изнутри, предметы стали прозрачными, мысли — осязаемыми, желания — осуществимыми.

А потом вновь наступила темнота.

Ядовито-зелёный взрыв Алекс скорее почувствовал, чем увидел.

Сначала по помещению пронёсся резкий порыв ветра — почему-то во все стороны разом, и пришлось зажмуриться, чтоб в глаза не попала взметнувшаяся пыль.

Воздух затрещал, словно поблизости кто-то экспериментировал с электрическими разрядами, потом раздался глубокий гул, и только затем — вспышка, различимая даже сквозь сомкнутые веки. И резкий хлопок.

Стены содрогнулись, пол всколыхнулся, из глубины шахты посыпалась труха, Лисара отбросило назад на пару шагов и ощутимо впечатало в трубы, фонарик с треском разлетелся на части.

Сандра вскрикнула, зашипела от боли. И вдруг совершенно чётко, хоть и тихо, произнесла:

— Серёжку надень, идиот.

Алекс открыл глаза, готовясь увидеть Ракуна, но обнаружил только светящуюся зеленью фигуру в кромешной темноте. Раньше у магоса от колдовства сияли только глаза, сейчас же он горел весь, целиком, да так, что по стенам плясали отсветы. И ничего хорошего это не предвещало.

— Да мне нормально… — отмахнулся он. И тут же шатнулся в сторону, едва устояв на ногах.

— Быстро!

— Ладно, я уже… вот… — Ракун запустил руку в карман (точнее, в ту область зелёного огня, где должен был располагаться карман) — и свечение немедленно начало гаснуть.

Когда магос извлёк наружу кулак с зажатым в нём камнем, от зелёного сияния остался лишь бледный отсвет и плавающие перед глазами пятна. Потом исчезли и они, осталась только непроглядная темнота.

— Вашу мать… — прохрипела эта темнота голосом Ракуна.

Раздался глухой удар, который мог быть только звуком тела, падающего на каменный пол.

Сандра снова вскрикнула (или, может, всхлипнула), зашуршала по полу, явно пытаясь встать.

Алекс ринулся вперёд, почти уверенный, что обнаружит сейчас вместо друга только горстку раскалённого пепла. Но руки неожиданно наткнулись на вполне живого, и даже не слишком горячего магоса.

— Ай, ну по носу-то не бей, — фыркнул он.

— Ракун, — как-то совсем уж жалобно пискнула Сандра.

— Здесь я, здесь. В порядке. Ты сама как?

— Нормально.

— Паршиво, — одновременно с ней ответил Алекс.

Очень не хотелось выглядеть пессимистом, но отрицать очевидное было глупо. Если раненая девушка не способна сама осознать серьёзность проблемы, это не повод об этой проблеме молчать.

А складывалось всё далеко не лучшим образом. Они неизвестно где, без света, почти без оружия (вернее, без запаса патронов), Сандра истекает кровью и совершенно непонятно, насколько рана серьёзна и что с ней вообще делать.

Книжки по анатомии Алекс когда-то читал, хватало поводов, но вся практика в основном заключалась в том, чтоб обколоть Силя лекарствами, невзирая на его отговорки.

А что делать с огнестрелом, он совершенно не представлял.

Ракун, кажется, представлял чуть лучше. По крайней мере, сразу чем-то бодро зашуршал, потом раздался треск разрываемой ткани.

— Держи здесь, — велел он.

— Где?

— Да здесь же! — Магос ухватил Алекса за руку и сам с силой прижал её к чему-то матерчатому. Бинт у него в кармане завалялся, что-ли? Или просто тряпка какая-то?

Под ладонью быстро стало влажно. Ракун снова засуетился, ему темнота не особо мешала. Сандра всё это время героически молчала, только иногда шипела сквозь зубы.

— Всё, Нин, почти всё уже, — заверил Ракун, и Алекс не сразу понял, к кому он обращается. Понятно, что девушка была на самом деле совсем не Сандра, но настоящее имя спрашивать даже в голову не приходило. — Подумаешь, поцарапали немножко. Ты видела, сколько во мне этих дырок? Ну и ничего, бегаю до сих пор. Так что не бойся, до свадьбы заживёт. Ты только лежи спокойно — и всё будет хорошо. Я нас вытащу. Веришь?

— Я всё испортила. Думала справлюсь, а получилось…

— Ты справилась. Серьёзно, ты справилась. Сделала всё, что от тебя зависело.

— Не успела. — Сандра всхлипнула. Даже не понятно, от боли или от обиды.

— Никто не мог знать, что магия включится так рано. Что она вообще начнёт вести себя так странно.

— Я могла предположить…

— Не могла. Нельзя предсказать всё. И хватит болтать, береги силы и ни о чём не беспокойся. Я всё улажу.

— Как? — вздохнул Алекс. И подумал, что если Ракун сейчас хотя бы заикнётся про силу Устья, то немедленно получит кулаком по лбу. Потому что откуда бы ни взялось зелье, нейтрализующее отдачу, второй пробирки явно не существует, да и в первой доза была не слишком-то большая, только на перемещение и хватило.

Но магос молчал.

Только едва слышно шелестела ткань, когда он бережно касался Сандры. Кажется, гладил её по руке.

Так и сидели в темноте, пока снова не включилась сигнализация.

Здесь она звучала гораздо тише, чем в библиотеке, противный звон едва пробивался сквозь толщу стен, но по ушам всё равно бил.

— Самое время, — отстранённо заметил Ракун, и вдруг словно от спячки очнулся, затараторил быстро, путаясь в словах: — Алекс, а почему мы вообще тут сидим так спокойно, и никуда не бежим? И почему местная охрана нас до сих пор не перестреляла? Где они все?

— Лучше бы спросил, где мы, — невольно хмыкнул Лисар. — А они, подозреваю, ищут добровольца, который первый полезет в шахту и наверняка словит пулю.

— Что за шахта?

— Техническая. Трубы, вентиляция. Идёт сквозь всё здание, от чердака до подвала. По крайней мере я так думаю, что до подвала, куда-то же мы через неё попали. А точно сказать сложно, окон тут нет.

— Почему бы им просто не сбросить сюда бомбу?

— Тебе лишь бы взорвать что-нибудь… Может, за сохранность здания опасаются, оно старое. Опять же, трубы, котельная, насосы всякие. Жалко. Или нас живьём хотят взять. Или пытаются понять, как попасть сюда другим путём. Или нормальный фонарь ищут, чтоб не лезть вслепую.

— Зачем фонарь? — удивился Ракун. — То есть, погоди… Здесь темно, что ли?

— Хоть глаз выколи. Я же говорю, окон нет.

— Так это же прекрасно! — воодушевился магос. — Ствол мне дай.

Алекс послушно достал пистолет.