Спорить не хотелось, Долан вообще не слишком любил это дело. А сейчас ещё и аргументы приличные в голову не лезли.

Драться не хотелось тем более. Не время и не место, а гвардейцы вообще не причём, они свой долг исполняют.

Не хотелось, но…

Долан чувствовал, как дрожит, добравшись до максимальной отметки, стрелка внутреннего барометра, как напрягаются разгорячённые бегом мышцы и застилает глаза знакомая тёмная пелена… В голове осталась одна-единственная мысль: «Попасть внутрь! Любой ценой!»

— А мы не посторонние, мы очень даже приближённые, — вырвал из наваждения голос одного из близнецов. Татуировка на затылке, проглядывающая из-под волос, уверяла, что это Сек. Младший, значит.

Парень не таясь подошёл к гвардейцу, приобнял его за плечо — спокойно, уверенно, но без малейшей агрессии. Прим проделал то же самое со вторым.

— Совершенно не посторонние. Практически, доверенные лица! У нас и подпись начальства вашего имеется. Херциг, покажи подпись.

Лиза достала из сумки приказ о повышении, потрясла им в воздухе.

Разобрать с такого расстояния, что написано на бумаге, смог бы разве что очень глазастый человек, но охранники всё-равно посмотрели на неё, инстинктивно. Всего на мгновение отвели взгляд от Фелтингеров, но этого хватило, чтоб братья синхронно щёлкнули пальцами.

Гвардейцы даже не вздрогнули — так и замерли в прежних позах, и глаза у них стали мутные, ничего не выражающие.

— Факультатив по проклятиям — полезная штука, — с улыбкой пояснил Сек. — Мы на днях как раз начали изучать применение на людях.

— Надолго действия не хватит, так что идите уже, а мы тут покараулим. Вас и этих. — Прим сорвал со «своего» охранника форменную фуражку, нацепил на голову. — Ну как, мне идёт?

— Офигенно! — одобрил его брат. — Может, тоже после учёбы в гвардию двинем? По росту проходим, по возрасту тоже. Бабушка, конечно, истерику закатит, зато за королевой можно будет лично присматривать.

Долан представил этих двоих рядом с Яной и подумал, что если это случится, он поседеет.

Цера отгрыз наконец-то пряжку от сапога, выплюнул и первым нырнул в недра холма.

На губы попала вода. Алина машинально слизнула её и улыбнулась.

Почему-то представилось, что лежит она сейчас как павший в бою Иван-царевич, но вода непременно живая, а значит все раны вскоре исчезнут, сил прибавится и дальше всё обязательно будет хорошо. Это же сказка, а сказки всегда хорошо заканчиваются.

Выныривать из уютной дрёмы в реальный мир не хотелось, но пришлось. Лежать на жёстком полу было не слишком удобно: нога ныла, всё тело затекло, а в лопатку упирался какой-то острый камушек. Алина вытащила его, повертела в руках и запихала в карман, на память. Привозят же с моря ракушки или красивую гальку. А у неё кусочек пещеры будет!

— Ты пришла в себя! — возвестила прямо над ухом Яна.

— Да я, в отличие от некоторых, из себя и не уходила. — Алина открыла глаза. И сразу же зажмурилась обратно, стараясь не материться и вообще сохранить нормальное выражение лица. Но, кажется, не очень преуспела, потому что принцесса (или теперь уже королева?) грустно спросила:

— Очень страшно выглядит, да?

— Нет, — соврала Алина. — Просто внезапно. И слишком ярко. Ты не можешь как-нибудь… ну, убавить освещение?

— Не уверена. Но я могу отвернуться.

— Совсем-то отворачиваться не надо, просто смотри мимо меня. На стенку, например.

— Ладно, постараюсь.

В этот раз Алина открывала глаза медленно и осторожно.

Яна сидела вполоборота к ней и выглядела почти нормальным человеком. По крайней мере, статую уже не напоминала, кровавыми слезами не рыдала и не светилась. В основном, не светилась.

Только полуприкрытые глаза сияли, как два мощных фонаря. В них больше не было белков, зрачков, радужки — лишь холодная синева и острые грани самоцветных камней. Отсветы падали на лицо, отчего кожа тоже казалось голубоватой, как у призрака. Смотрелось немного жутко, но почему-то удивительно гармонично. Особенно сейчас, когда свет уже не казался слепяще ярким, а открывшаяся картина — такой внезапной.

— И совсем не страшно, — вынесла вердикт Алина. — На каком-нибудь косплей-фестивале к тебе бы очередь выстроилась из желающих сфотографироваться! Это такая штука в моём мире… типа маскарада.

— Было бы здорово там побывать, но теперь мне нельзя покидать Исток. — Яна грустно улыбнулась.

— Да уж, больше ты от него вообще никуда не денешься. Я же правильно понимаю, что он… ну, в тебе?

— Он везде. Я постоянно его слышу. Не голос, а… как будто присутствие. — Яна прикрыла глаза, сразу став чуть более похожей на человека. Хотя сияние пробивалось даже сквозь прикрытые веки. — Мне кажется, он сейчас смеётся над нами. Так, знаешь… по-доброму. Как над котятами, которые миску молока опрокинули. Вроде и надо ругать, что заляпали всё и сами испачкались, но рука не поднимается.

— У тебя были котята?

— Нет, но всегда хотелось. Котёнка, щенка, кого угодно.

— У меня марта есть. Точнее, март. Правда, он не совсем мой, и вообще дурной немного… — Алина задумалась. Совсем скоро Цера станет опять ничей. Не везёт ему, бедняге, с хозяевами. Можно, наверное, договориться, чтоб его Лиза забрала, или Фелтингеры. Но им ещё два года учиться, а домашние животные в школе всё-таки запрещены. — Можешь взять себе, если хочешь.

— А ты как же без него?

— А что я? Меня, наверное, арестуют, как только мы отсюда выйдем. Может и вовсе казнят, как заговорщицу.

Сейчас это почему-то воспринималось как нечто само собой разумеющееся. Арестуют так арестуют. Грустно, конечно, но ведь заслужила же. Хотя Нина с Ракуном, конечно, расстроятся.

— Никто тебя не казнит! Я не позволю! Я здесь главная, в конце-концов! — сверкнула глазами Яна.

Алина не стала спорить. Юная королева наверняка знала, что её титул не даёт никакой реальной власти. Это просто дань традиции — и немного магии. А сочиняют законы и следят за их соблюдением совсем другие люди.

Но если Яне так хочется верить, что она сможет на что-то повлиять, — пусть верит. Главное сейчас: они обе живы, и пещера не рухнула, и катакомбы не обвалились, и совершенно незачем портить такой прекрасный момент мыслями о будущем.

— Пойдём домой? — спросила Алина.

— А ты сможешь?

Алина аккуратно, на пробу, шевельнула ногой. Та немедленно отозвалась болью. Ещё и опухла, кажется.

— Если надо, могу попробовать. Нам же не обязательно тащиться назад через все коридоры, есть главный выход.

— Есть. Но там, наверное, люди, а у меня маски нет. А мне сейчас совсем нельзя без маски, сама же видишь. Да и не хочу я туда. Не хочу знать, почему Силь не пришёл. Потом всё равно расскажут, и не раз, но сейчас не хочу. — Яна поморгала, вытерла глаза тыльной стороной ладони, вздохнула. — Через катакомбы ты не дойдёшь, а дотащить тебя у меня сил не хватит. И только попробуй сказать что-то в духе «Брось меня здесь, я как-нибудь сама»! Мы не на поле боя, никто из нас не умирает, и мир не рухнет, если мы посидим вдвоём ещё немножко.

Мир мог рухнуть разве что от осознания, какое сокровище досталось ему в королевы. Яна была, конечно, немного наивной и инфантильной, но при этом такой искренней и светлой, что Алина чувствовала себя рядом с ней злой и мрачной тёткой.

Это должно было раздражать, но почему-то умиляло.

— Если ты плохо себя чувствуешь, я могу в любой момент выйти через основной вход и позвать врача, — добавила Яна, совершенно не отдавая себе отчёт, что только что стала в глазах Алины почти святой.

Как? Как живой человек может вмещать в себе столько любви и всепрощения? Она вообще умеет злиться, ненавидеть или обвинять?

— Слушай, тут такое дело… — нерешительно начала Алина. — По поводу Долана. Я не знаю, как у вас там с ним складывается, но… если что… В общем, я думаю, ты ему больше подходишь. Ему нужен кто-то хороший, а не такой, как я.

— Что ты имеешь в виду? — Королева захлопала глазами так быстро, что голова закружилась от вспышек света.