Доставая из бардачка аптечку, убас не удержался и в который раз сунул нос в приборы. Кангрем давно заметил его интерес, но упорно молчал, ожидая, когда он сам спросит. На этот раз старик, похоже, отчаялся найти ответы самостоятельно.

— Давно хотел тебя спросить, Морковка: сколько у нас бензина осталось?

— Я был бы благодарен, если бы кто-то мне показал, где здесь вообще бензин, — мрачно ухмыльнулся Виктор. — Потому что я его не нашел. Ни на приборах, ни в баках.

— Но машина как-то едет?

— Да. Бензина нет. А машина едет. Я сам понятия не имею как. И что вот это такое, — он ткнул пальцем в шкалу расхода энергии, — тоже не знаю. Не видел ни разу. И заводится эта машина не так, как наши. Мне пришлось методом тыка искать. И руль у нее тоже какой-то странный. И в аптечке не пойми чего. Да и сами эти торговцы какие-то подозрительные.

— Ты тоже заметил?

— Да все, наверное, заметили, кроме Элмара, пожалуй. Для него здесь все одинаково чужое.

— И что ты обо всем это думаешь?

— Ничего особо умного мне в голову не приходит. Вы там, кстати, не отвлекайтесь, занимайтесь делом. Общаться можно и в процессе.

Кетмень зарылся в аптечку, но от скользкой темы не ушел.

— А что глупого приходит тебе в голову?

— Вы нарочно издеваетесь, что ли? Наверняка ведь сами уже придумали пару-тройку версий куда умнее моих, но вам непременно надо, чтобы неграмотный дикарь в очередной раз расписался в своей бестолковости!

— Откуда такие мысли? Если хочешь знать… раз уж спросил прямо, а момент располагает к откровенности… Я никогда не считал тебя тупым дикарем, а, напротив, уверен, что ты успешно скрываешь свой истинный уровень интеллекта под маской хамоватого простака.

— Я такой, какой есть, — упрямо отозвался Витька, впившись взглядом в дорогу, чтобы не встретиться глазами с собеседником. — И вовсе я не имел в виду, что я дурак, а вы умный, хотя вы и считаете своим долгом ткнуть меня носом в каждую глупость, которую я делаю или говорю. Просто я технарь, а вы безопасник, поэтому во всяких подозрительных загадках наверняка разбираетесь лучше.

Убас вздохнул, грустно попялился на пузырек, который вертел в руках, безуспешно пытаясь по запаху определить содержимое, и признался:

— Дело в том, что мне тоже приходят в голову лишь несусветные глупости. Настолько, что я не решаюсь их высказать без гарантии, что меня не высмеют. Потому и пытаюсь узнать, одинок ли я в своих фантазиях.

— И для этого вам непременно нужно, чтобы я высказался первым? Для гарантии, что я не повторю эти глупости за вами? Ну ладно, пожалуйста. Первый вариант — сюда добрались уцелевшие жители других мест. Не одичавшие группки выживших, а организованные остатки государственных структур, вроде наших Оазисов. Второй вариант — где-то на ничьих землях возникла новая цивилизация, вроде империи Повелителя. Не зря же они с ними торгуют, чем-то обмениваются. Тоже, поди, такие же сволочи. И третий вариант… наверное, вы о нем тоже подумали, и он-то вас так и смутил. Если есть один «другой мир», откуда к нам приходят волшебники, то почему бы не быть и второму, где делают странные грузовики и лекарства с нечитаемыми названиями.

— Вот видишь. А еще дурачком прикидываешься. Вот этот-то последний вариант меня и пугает. И не столько фантастичностью своей, сколько опасностью. Как думаешь, почему?

— Потому что они сильнее, у них все есть, а у нас они покупают рабов.

— Вот именно. Даже если они не поддержат Повелителя, они и сами по себе могут доставить нам кучу неприятностей.

— Давайте о неприятностях думать по мере их поступления, а пока все-таки займитесь бедняжкой Хаши. Мне не нравится, что она сидит и тупо молчит, пока мы через ее голову переговариваемся. Поговорите с ней, что ли.

— Сам бы и поговорил.

— Она меня не любит. И вообще я за рулем.

— Ага, и едешь ты по узкой извилистой дороге, на которой постоянно попадаются канавы, камни и прохожие, — съязвил убас, которому, по всей видимости, тоже хотелось спихнуть душеспасительные разговоры на кого-то другого.

Неизвестно, до чего бы еще они договорились, но тут случилось нечто, заставившее обоих на некоторое время забыть о загадочных пришельцах и несчастной пассажирке.

Меч Элмара, который так и лежал, мешаясь под ногами, вдруг замерцал и прямо на их глазах исчез.

Несколько секунд они глупо таращились на то место, где он только что был. Потом совершенно непонимающе переглянулись.

Потом ошарашенный Витька остановил машину и, высунувшись из кабины, заорал на всю пустошь:

— Элмар! Твой меч пропал!

— Как пропал? — Возникшая над бортом физиономия пришельца излучала максимум легкое недоумение. — Выпал или исчез?

— Исчез. Прямо на глазах, словно в воздухе растворился.

— А, это значит, его просто кто-то взял, — окончательно успокоился Элмар. — Вернее, не кто-то, а Шеллар, нас только двое признанных владельцев. Вот только… — Герой вдруг утратил обычное непробиваемое спокойствие, словно некая неожиданная мысль пришла ему в голову и за доли секунды успела перевернуть там все вверх тормашками. — Зачем он мог понадобиться Шеллару? Не случилось ли с чего с моим кузеном?

Шеллар отступил на несколько шагов и оперся плечом о ближайшее деревцо, пытаясь отдышаться. Нечто длинное, безглазое и зубастое, напоминающее одновременно змею и червяка, все еще извивалось и жадно разевало пасть, уже будучи разрубленным на три неравные части.

В иной обстановке Шеллар непременно дождался бы, когда диковинное животное сдохнет окончательно, чтобы рассмотреть поближе, пощупать, изучить, но сейчас ему чуть ли не впервые в жизни было совершенно безразлично, как оно там устроено, сколько рядов зубов у этого чудища и змея оно вообще или все-таки червяк.

Он не дал себя съесть, а все остальное было не столь важно.

Шеллар с сожалением отлип от дерева и отошел еще немного дальше, перед каждым шагом осмотрительно прощупывая почву костылем. Четверть часа назад он чуть не утонул, провалившись по пояс в трясину, и лишь природное хладнокровие и верный костыль помогли ему спастись. Поскольку бывший король еще с детства отличался сообразительностью и быстрым усвоением учебного материала, одного наглядного урока ходьбы по болоту ему хватило, чтобы усвоить основной принцип и больше не подставляться.

Только что он получил второй урок: внимательно смотреть следует не только под ноги, но и по сторонам, иначе можно запросто без этих самых ног остаться.

Присев на кочку, Шеллар осмотрел прокушенный в нескольких местах ботинок, поколебался пару мгновений и пришел к выводу, что снимать его — только зря время терять. Ядовито ли зубастое нечто, он не знал, и даже если бы знал, практической пользы от подобной осведомленности было ноль. Серьезных ран напавший хищник не нанес, а мелкие царапины нет смысла перевязывать. К тому же нога все равно левая, которой хуже уже не будет. Дыры в ботинке вряд ли могут всерьез кого-то волновать, когда в этом ботинке давно хлюпает вода пополам с грязью. А беспокоиться о возможной инфекции уже немножко поздно — за последние пару часов он успел прополоскать в болотной воде и более серьезную рану, чем только что полученные царапины. Поэтому нечего тут рассиживаться, сударь, в левую руку костыль, в правую меч, и вперед, к заветной пирамиде.

Да, фамильный меч тяжеловат, и нести его в руке неудобно, но третий урок, преподнесенный самонадеянному путешественнику суровой природой, гласил: хищники не предоставляют своему будущему обеду лишних трех секунд на то, чтобы достать оружие. А их впереди еще будет достаточно. Насчет прекрасной возможности утонуть в болоте маг не соврал, значит, и обещанные крокодилы скорее всего тоже реальны. Вот только одно плохо: когда обе руки заняты, нечем сражаться с комарами…

Когда вдалеке замаячили развалины, было всего два часа с небольшим, поэтому добраться до них удалось еще засветло. Здесь и решили остановиться на ночь.