Общепринято восхищаться гением Жюля Верна, сумевшего предсказать в своих произведениях не только технические достижения, но и научные открытия. Правда, тут же напрашивается вопрос: а почему тех же лавров не заслуживает Александр Сергеевич Пушкин с его Золотым петушком и волшебным зеркальцем? Не потому ли, что, описав волшебное зеркальце, он не назвал его звучным иностранным словом? Но суть не в этом, важнее то, что современные писатели-фантасты, как правило, оказываются консервативнее сухарей-ученых. Действительно, никому из фантастов еще не удалось вывести нас за пределы евклидова пространства и обычного, «человеческого», времени. Надо признать, что такие попытки делались, но их следует считать явно неудачными. И это в то время, когда искривленное пространство — время давно стало классикой. Любой вузовский учебник физики, если, конечно, читать его вдумчиво и с пониманием, во много раз фантастичнее самой раскованной писательской фантазии. Чего стоит хотя бы электрон, способный одновременно существовать везде и нигде!

Та же судьба постигла и научно-фантастическую литературу, посвященную компьютерам. Здесь можно выделить два периода. Начальный период «компьютерной» фантастики отмечен гигантоманией: авторское воображение порождало компьютеры величиной с дом, город и даже планету. Эти произведения в самом деле можно назвать фантастическими, но лишь потому, что подобные «построения» не имели ничего общего с действительностью и жизнь очень быстро внесла здесь свои коррективы. В последующем, втором, периоде писатели-фантасты вступили в соревнование с наукой и техникой, и все, что можно сказать об этом соревновании, это то, что и до настоящего времени оно идет с переменным успехом.

Создав техносферу, человек давно уже срастил себя с машиной. И если кто-то сомневается в этом, пусть постарается представить себе жизнь современного города хотя бы без электричества. А значит, и без водоснабжения, канализации, отопления, транспорта, медицинской помощи и т. д. Все это жизнеобеспечение немыслимо без автоматики. Что же до компьютеров, то они представляют собой часть техносферы, часть совершенно неизбежную на определенном этапе ее развития, и в этом смысле в них нет никакой экзотики.

Теперь о главном. Важен не компьютер как таковой, который был и остается набором деталей, соединенных между собой пусть наисложнейшим образом, важно то, что сотни тысяч компьютеров, работающих сейчас во всем мире, создают запасы информации, которые в совокупности составляют не что иное, как культуру. Сущность этой культуры не изменится от того, будем ли мы ее считать составной частью человеческой культуры или же культурой независимой, машинной. Разве тупое стремление к обогащению, обогащению любой ценой, любыми средствами, преступая все нормы морали и здравого смысла, характерное для буржуазного общества, не является типичным проявлением машинного образа мышления?

Проблемы человек — машина не существует, она надумана. А вот проблема человеческое — машинное не только существует, но является одной из серьезнейших проблем сегодняшнего дня. И здесь нельзя не отдать должного авторам повести «Витки», центрального произведения предлагаемого вниманию читателя сборника, Роджеру Желязны и Фреду Сейберхэгену за твердую убежденность в победе человеческого над машинным.

В основе их повести — способность человека телепатически связываться с компьютером.

Успехи вычислительной техники, биотехнологии и микрохирургии позволяют как о реальности говорить о возможности в ближайшее время имплантировать компьютер в организм человека, как имплантируют стимуляторы сердечного ритма и строят протезы конечностей, управляемые (пока еще не очень хорошо) непосредственно нервными импульсами.

Развивается глобальная компьютерная сеть. Домашние компьютеры вместо телефонных аппаратов — это не фантастика, это, скорее, вчерашний день компьютерной технологии. Одной из центральных проблем, возникающих сегодня, являются способы общения человека с информационной системой, в которую он уже погружен ныне и в еще большей степени погрузится в ближайшем будущем. Самое неправильное, что мы можем сделать в этой ситуации, — зарыв голову в песок подобно страусу, продолжать повторять набившую оскомину фразу, будто машина никогда не научится мыслить, что сочетание слов "искусственный интеллект" суть лишь неудачно выбранный технический термин.

Посвятив свое произведение описанию компьютеризованного мира, Желязны и Сейберхэген сумели уловить главное. Они завершают свою повесть встречей героя с личностью — да-да, именно личностью! — возникшей в компьютерной сети. Появлению этой личности во многом способствует проникновение в компьютерную сеть и физическая гибель одной из героинь, наделенной телепатическими способностями. Находясь там, она становится связующим звеном между сетью и главным героем, но это происходит на более поздних стадиях развития сюжета. Сама компьютерная личность появляется в результате совершенно естественного процесса.

Современная литература по информатике пестрит такими терминами, как "экспертная система", "логиколингвистическая модель" и "семантические сети". Попробуем разобраться в сути последнего. Пусть имеется фраза "Человек сел в самолет и перелетел из Москвы в Ленинград". В этой фразе выделяются объекты: человек, самолет, Москва, Ленинград — и действия: сел, перелетел. Вся фраза, а точнее ее содержание, изображается в виде некоторого множества точек (вершин), представляющих объекты, и линий (дуг), представляющих действия. В приведенной фразе вершины «человек» и «самолет» соединяются дугой "сел в", а вершины «Москва» и «Ленинград» соединяются дугой «перелетел». Подобная конструкция и называется семантической сетью.

Семантические сети строятся по определенным правилам. В частности, они должны состоять из фреймов и слотов. Фрейм (скелет, рамка) отображает в виде некоторых структур общие понятия (в нашем случае — понятие "перелететь"). С фреймом связываются пустые ячейки (слоты), заполнение которых уточняет понятие. Например, откуда перелететь, куда перелететь, кто собирается перелететь и т. п.

Семантические сети объединяются в базу знаний. Наконец, экспертные системы состоят из средств общения, базы знаний и памяти. Согласно прогнозам к 1990 году 90 процентов мирового рынка (без СССР) систем искусственного интеллекта будут составлять экспертные системы.

Теперь мы просим читателя, который, очевидно, утомился нашим экскурсом в область современной информатики, сделать последнее маленькое усилие. Способностью строить семантические сети компьютер, или ЭВМ, наделяется, так сказать, генетически, при выпуске с производства. Дальше происходит следующее. Компьютер как-то воздействует на окружающую среду, воспринимает возникающую при этом реакцию и заполняет одну из ячеек — слотов. Заполненные слоты объединяются во фреймы, то есть возникает понятие. Фреймы в свою очередь объединяются в семантическую сеть — возникают обобщения. Именно так формируется личность ребенка: к примеру, ударившись несколько раз о стенку, он создает для себя понятие «больно». Так формируется сегодня и будет формироваться в дальнейшем искусственный интеллект.

Р. Желязны и Ф. Сейберхэгена можно поздравить и еще с одной несомненной удачей. Литература, независимо от жанровых форм, с максимальной полнотой стремится отразить окружающую действительность. (Здесь следует оговориться, что автор предисловия не литературовед и потому считает себя вправе высказывать собственное мнение без оглядки на профессионаловлитературоведов.) В доказательство того, что задача эта блестяще решена авторами повести «Витки», приведем цитату:

"…меня беспокоило какое-то странное чувство. Человек, который вел вертолет, оставался для меня безликой абстракцией, существом, пытавшимся меня убить, хотя сам я не желал никому зла… А вот компьютер…"