– Так и есть, но лучше пусть первыми его включат эксперты, – Остапенко тоже перешел на более дружескую тональность и покачал головой. – Казакевич мог предусмотреть вариант провала и установить защиту. Комп с пустым винчестером нам не пригодится. Однако у вас наверняка тоже есть вопросы? Пока сверкает и грохочет, готов с вами побеседовать. Так сказать, вкратце обменяться впечатлениями.

– Вопросов осталось немного, но все-таки, – Андрей на секунду задумался. – Вы нас явно пасли, но как?

– То, что я не рискнул лично заглянуть в компьютер, вовсе не означает, что я не разбираюсь в новейших технологиях, – с едва заметной улыбкой ответил Остапенко. – Например, в особенностях дорогих костюмчиков для ходоков. В экипировке всех членов группы, в том числе Дорогина и Бибика, были спрятаны передатчики, с помощью которых офицеры технической службы следили за группой и даже улавливали обрывки некоторых бесед. Устойчивому приему мешали предвестники Выброса и другие аномалии, но в целом маршрут отслеживался постоянно.

– «Большой брат следит за тобой», – пробормотал Лунев. – Я думал, вы используете спутники.

– Их тоже, но в Зоне одним спутниковым сопровождением не обойдешься.

– Согласен, – Андрей вдруг резко сменил тему. – А зачем вообще было ставить весь этот спектакль? Неужели нельзя было вычислить крота другими методами? Не рискуя жизнями офицеров и сталкеров.

– Вы же сами видели, насколько хорошо организована и законспирирована была эта «Корпорация Смерти», – Остапенко развел руками. – Мы перепробовали многие методы и установили немало фактов. Но выйти на след «крота», а тем более вычислить главную базу группировки Казакевича мы не могли, как ни старались. А старались, сами понимаете, всеми силами. Ведь эксперименты над людьми – тяжкое преступление даже в Зоне, а если учесть, что искусственные мутанты могут свободно выходить из Зоны – преступление тяжкое вдвойне. Кроме того, и генератор Зова – потенциальное сверхоружие – тоже надо было изъять. Дошло до того, что Объединенный штаб поставил моей службе ультиматум: в течение двух недель покончить с секретной лабораторией. Что мне оставалось? Только организовать рискованную ловлю на живца. С тройной подстраховкой, но все равно очень опасную. Так что, как ни жестоко это звучит, потери были запланированы. Неужели вас это шокирует?

– Нет, – Лунев сунул руки в карманы. – На войне как на войне. Ну и как, вы довольны результатами?

– Спецоперация прошла успешно, – уверенно произнес Остапенко. – Она не решила всех задач, ведь в Зоне находились и до сих пор находятся лишь исполнители, а заказчики и спонсоры живут на большой земле, но все равно желающие могут собой гордиться.

Он кивнул Ольге. Девица искоса взглянула на генерала и отвернулась. Ей, в отличие от Лунева, цинизм военных был не по нутру. Убить врага или потенциально опасного «нейтрала», бросить случайного попутчика ради спасения собственной шкуры, если нет иного выхода, – все это она могла сделать, не задумываясь, но подставлять своих было чересчур даже для нее.

– Ну, я-то не принес особой пользы, – заметил Лунев. – Постоянно отставал на пару шагов. Разве что служил дополнительным раздражителем для Казакевича.

– Позвольте возразить, – сказал Остапенко. – Во-первых, вы помогали на маршруте, во-вторых, если бы не ваш маячок, спецназ никогда не нашел бы второй вход в бункер, в-третьих, именно вы уничтожили опасного врага и спасли спецназ, и самое главное… кто принес ценный трофей? Разве не вы? Контракт выполнен и даже перевыполнен. Так что от своих слов я не откажусь, в успехе конечной фазы операции ваша заслуга. А концовка, по определению, самое важное.

– Постойте, – Андрей поднял руку. – О каком маячке речь? Я переоделся после встречи с посредником вплоть до белья.

– Нанотехнологии, – Остапенко пожал плечами. – Только и всего. Жучок очень мал, но мощность его передатчика достаточно высока. А спрятался он там, где надо, – в щетине. Посредник учел, что вы переоденетесь, но он точно знал, что бриться вы не станете.

– Голова, – Андрей поскреб подбородок. – Первым делом побреюсь. Но у меня все равно найдется, что возразить. Без Смокера обнаружить второй путь в бункер мне бы не удалось.

– Совершенно с вами согласен, – Остапенко жестом предложил Ольге подойти поближе. – Сударыня, вы тоже заслужили комплименты. И я бы даже наградил вас, но не могу. Этого не одобрит Интерпол, ведь с его точки зрения по вашей шее давно рыдает петля.

– По моей?! – девица возмущенно вскинула брови. – Что вы такое говорите, дядечка?! Я никаких законов не нарушала! Разве что в Зону нелегально проникла, ну так это дело только штрафом и выдворением наказывается. При чем тут петля?!

– А в зоне вы чем занимались… мисс Смокер? Не вы ли жгли кого ни попадя из огнемета?

– Я сжигала артефакты! Ну, и мутантов иногда.

– И совсем редко… раз десять, не больше – людей, – Остапенко жестом упредил попытку девицы продолжить спор. – Я знаю, что вы скажете. Вы будете доказывать, что все ваши преступления – это лишь попытка удержать Зону в неких рамках, не дать этой «обители зла» взорваться и заразить инопланетным вирусом весь мир. Верно? Отвечу сразу – это бред сумасшедшей. Лично я посадил бы вас в психушку. Но… таких, как вы, в Зоне тысячи, и всех в дурдом все равно не пересажаешь. Так что, одним больше, одним меньше… непринципиально. Главное, держитесь Зоны и пограничья, шаг за его пределы – и вы окажетесь за решеткой.

– Я действительно хочу как лучше, – угрюмо заявила девица. – И ничего я не сумасшедшая. Я нормальнее вас. А уж Зоны и подавно. Если хотите кого-то упечь в дурдом, упеките ее, если сможете!

– Да, с точки зрения людей, Зона существует по странным законам, – Остапенко вздохнул, демонстрируя, что дискуссия начинает его утомлять. – Она рождает аномалии, которые, в свою очередь, производят артефакты, создает мутантов, то и дело содрогается от Выбросов, с удовольствием принимает жертвоприношения и так далее. В чем смысл такого ее существования, нам непонятно, но от этого ничто не меняется. Зона живет и будет жить, как считает нужным. Сколько – неизвестно, как – тоже, но не по нашим правилам, без оглядки на общественное мнение и совершенно не реагируя на попытки отдельных энтузиастов привести ее в соответствие с мировыми стандартами, это точно. Так что, если желаете продолжить свою борьбу с ветряными мельницами, сударыня, ради бога, Зона не обеднеет. Тем более что выбора у вас нет. Напомню еще раз: вне Зоны вы в розыске.

– Вне Зоны я вообще ни в чем не замешана!

– Я не суд, девушка, я просто излагаю факты. Сутки назад один торговец лишился головы, причем сразу после того, как попытался добыть ваше фото. Скажете – совпадение?

– Это не я! Это… Это, наверное, сделал ваш приятель с мечом!

– Верно, это был он. Только вы все равно попали в поле зрения контрразведки и полиции. Думаю, вам этого не надо. Так что делайте выводы.

– Выводы? – девица растерянно поморгала. – Я… не знаю… а какие?

– Сваливай в Зону, – подсказал Лунев, – пока господин генерал тебя не закрыл.

– Не задерживаю, – Остапенко сделал шаг в сторону, как бы освобождая дорогу. – Ваши доспехи во втором вертолете. Вы свободны. Относительно.

Дамочка растерянно взглянула на Андрея, затем на сверкающий у горизонта бело-голубой «пожар», глуповато улыбнулась и побрела к «вертушке». Прямо сейчас уходить в Зону было чистым самоубийством, но генерал действительно не оставил выбора. Впрочем, лазейка для опытного жителя приграничья найдется всегда. Андрей не сомневался, что Ольга, которая отиралась тут четвертый год подряд, сумеет выкрутиться. Ляжет на дно где-нибудь в центре хитросплетения торговых рядов, дождется, когда инспекция покинет базу, и снова заживет, как раньше. Ну, может, будет чуть осторожнее и разборчивее в выборе целей. Лунев проводил девицу сочувственным взглядом и неожиданно спросил:

– Это она вам информацию насчет секретного бункера подкинула?

– Почему вы так решили? – удивился Остапенко.