Динни ши поперхнулся, закашлялся, оглянулся на Нехту в поисках поддержки. Одноглазый подземельщик оставался безучастным. Похоже, он не слишком разделял мнение командира. А может быть, ему выгодно, чтобы Лохлайн окончательно впал в немилость королевы? Кто разберет мысли и желания этих почти бессмертных существ? У них свои понятия о чести, о правде, о совести…

— Роан, — вдруг проговорил Вульфер. — Вы все забыли о роане.

Теперь все уставились на оборотня, как на свихнувшегося. Что за чушь он несет? Совсем из ума выжил?

— Роан? — удивился Гуннар. — Ну и что? Высохшая тушка. Пользы с нее, как молока с коней Тора…[98]

— Ты грустишь по собрату, оборотень? — бросил динни ши.

— Чем нам поможет много лет назад убитый зверь? — Вратко тоже не понимал, к чему ведет старик, а потому злился.

— Во-первых, роан — не зверь. Во всяком случае, не более зверь, чем брауни, забавляющие королеву Маб… — Сакс не собирался запросто сдаваться. — Они разумны. И даже разумнее многих… — Он бросил выразительный взгляд на подземельщиков.

— А во-вторых? — не позволяя старику отвлечься, быстро спросил новгородец.

— Во-вторых, как-то же он пробрался сюда? Значит, есть ход, соединяющий этот тайник с…

— С морем, — язвительно вставил Лохлайн. — Ты умеешь плавать, как рыба?

— Не как рыба, но камнем на дно не пойду, — твердо отвечал Вульфер. — И по мне, лучше бороться, чем ждать тут неизвестно чего. Задание королевы мы выполнили? Отвечай!

— Задание королевы мы выполним, когда доставим треножник ей, — напомнил Вратко.

— Значит, нужно идти. К чему эти споры? — сказал Гуннар.

— Я против! — стоял на своем Лохлайн.

— А я — за! — поддержал товарища Олаф.

— И я тоже, — упрямо кивнул Вульфер.

— И я! — Вратко говорил искренне. Ему в самом деле не хотелось сидеть в холодном и мрачном подземелье. Без еды, без возможности развести огонь. — Здесь мы все погибнем рано или поздно.

— Вы погибнете и там! — оскалился динни ши. Повернулся к Нехте в поисках поддержки и одобрения. Одноглазый отвел взгляд.

— Я думаю… — несмело начал Димитрий. Он сидел на корточках, прикрывая пламя свечи ладонью, словно огонек мог задуть внезапный порыв ветра. — На Руси говорят: хуже нет, чем ждать и догонять…

Тут Лохлайн рванул самострел из рук Нехты. Тот пальцев не разжал, потянул оружие на себя. Заверещав что-то неразборчивое, десятник лягнул одноглазого под колено. Воин покачнулся, но на ногах устоял.

— Вы что?! — Словен выпучил глаза, наблюдая за их короткой потасовкой.

Олаф, не дожидаясь исхода борьбы, сделал всего один шаг и несильно стукнул кулаком по затылку Лохлайна. Динни ши обмяк и свалился бы на камни, но Нехта заботливо поддержал командира.

— Что это с ним? — удивленно поинтересовался Вратко.

— Взбесился… — коротко отозвался Гуннар.

— Нет… — возразил Вульфер. — Он это неспроста. Что-то замыслил.

— Неужели он стрелял бы в нас? — несмело и жалко произнес херсонит.

— Еще как! — отрезал кормщик. — Мы же — люди. А для них люди все равно что дикие звери.

Нехта, укладывающий Лохлайна поудобнее, выпрямился:

— Думаю, у него был приказ от ее величества любой ценой удержать вас здесь. — Для обычно молчаливого динни ши это была очень длинная фраза. — Лохлайн обычно выполняет все приказы слепо и готов скорее умереть, чем нарушить слово королевы.

— А ты? — Олаф навис над низкорослым подземельщиком.

— А я люблю жизнь. Больше, чем королевскую службу.

— Да? — усомнился кормщик. — А может, это ты играешь в какую-то свою игру? Может, это у тебя есть секретный приказ королевы?

Нехта невозмутимо пожал плечами. Самострел он держал в левой руке, острием стрелы вниз.

— Тогда, человече, признай, что моя игра совпадает с твоими интересами. Не так ли?

Гуннар закряхтел:

— Хитрое вы племя… Не можете по-честному, открыто.

— А никто не может, — Нехта говорил негромко и без тени насмешки. — Наш мир таков, что слишком честные рано или поздно проигрывают хитрым. Утешение одно…

— И какое же? — нахмурился Олаф.

— А такое. Слишком хитрые рано или поздно пытаются перехитрить друг друга. И тогда выигравших не остается.

— Ты думаешь?

— Уверен. Как и в том, что у меня теперь один глаз.

Вратко почему-то захотелось поверить словам динни ши. Нехта и раньше вызывал его уважение. Обстоятельностью, отсутствием высокомерия, желанием делить тяготы пути поровну.

— Так мы идем? — Словен шагнул к черному лазу.

— Какой ты быстрый! — рассмеялся Вульфер. — А кто понесет раненого и вот этого задиру? — Оборотень ткнул пальцем в Лохлайна.

— По мне — так бросить его надо, — скривился Олаф. — Будет знать… Хотел оставаться, останется.

— Нет, не по-людски это, — покачал головой словен. — Вместе пришли — вместе уйдем.

— Тогда сам тащи… — по-детски надул губы здоровяк-викинг. — Я об него руки марать не хочу…

— Вот, снова-здорово! — хмыкнул сакс. — А кто его по черепу приложил?

— А лучше было, чтобы он тебе стрелу в живот всадил?

«Может, это заклятие такое друиды наложили на свой тайник? — устало подумал Вратко. — Ну, предположим… Все, кто сюда попадает, начинают ссориться и, в конце концов, вцепляются друг дружке в глотки. Потому за столько лет никто и не украл артефактов…»

— Погодите ссориться! — Димитрий поднялся, потирая поясницу. — Раненого я могу понести. Все равно, случись драка, пользы от меня никакой.

— А болтуна задиристого? — настороженно прищурился Олаф.

— А болтуна приводи в чувство, — отрезал Вульфер. — Я пойду разведаю что к чему. Пока не вернусь, в дыру не суйтесь!

Прежде чем кто-либо успел возразить, старик юркнул в проход. Вскоре шорох его шагов смолк. Теперь тишину прерывало лишь хриплое дыхание взволнованных людей.

Вратко сжимал двумя руками древко копья. Ассал это или не Ассал, а лучшего оружия ему вовек не сыскать. Гуннар поспешно собирал скудные пожитки и запихивал их в сумку. Херсонит бережно обмотал широкой тряпкой — когда-то это было полотенце — найденную в подземелье книгу. Кто ее написал и о чем там шла речь, новгородец так и не удосужился спросить, но, судя по трепетному отношению монаха, догадывался, что, самое малое, приложил к писанию руку кто-то из святых английской земли. Может, Святой Патрик, а может, аббатиса Хильда.

Нехта легонько похлопал по щекам Лохлайна, плеснул десятнику холодной воды из котелка. Предводитель динни ши со стоном открыл глаза, непонимающе огляделся. Олаф на всякий случай сжал кулак, но подземельщик даже не попытался возмутиться или схватиться за оружие. Опираясь на плечо соратника, он поднялся и стоял, уставившись взглядом в камни под ногами.

Где же Вульфер?

Конечно, разведка — дело полезное. Лезть на рожон никогда не надо. Мало ли что ждет их в пещере? Вдруг ужас глубин никуда не ушел, а подстерегает неосторожных путников?

А это что?

Легкий цокот… Будто когти по камням скрежещут. Но осторожно, крадучись…

Вратко покрепче перехватил копье. По напрягшемуся лицу Гуннара словен понял, что и тот услышал непонятный шум.

Светло-серый волк, вывернувшийся ужом из черной дыры, держал в зубах узелок с одеждой. Новгородец узнал заплатанный рукав Вульфера.

— Ах, ты ж старый хрыч! — облегченно вздохнул кормщик. — Ишь чего придумал!

Зверь осторожно положил одежду у ног словена, вильнул хвостом и развернулся мордой к проходу. Пойдем, мол!

— А я все думал — как он в темноте что-то разведывать собрался! — восхитился Гуннар. — А он в волка перекинулся!

«Интересно, если полгода назад тебе сказал бы кто-нибудь, что будешь с оборотнем хлеб-соль делить, — устало подумал Вратко, — что бы ты ответил?»

Димитрий подхватил на руки раненого динни ши. Бедняга уже не шевелился, даже не стонал, а потому приходилось верить Нехте на слово — живой значит живой.

— Треножник не забыли? — напомнил словен.