Кра-Аранг снова что-то сказал.

— Он говорит, — перевел Вульфер, — что теперь воинам-роанам не нужно будет погибать в подземельях. Теперь они смогут подготовиться к походу на север, в Шотландию.

— Там людей меньше, легче затеряться, — пояснил Гуннар. Очевидно, кормщик уже вволю наговорился с людьми-тюленями, знал все их насущные заботы.

— Я им советовал плыть в Лапландию, — добавил сакс. — Там людей еще меньше. Да и Финн поможет, не выдаст. Но они говорят, что слишком далеко — старики и дети не выдержат перехода. Кроме того, слишком легко потерять лодки со скарбом в открытом море. Они боятся остаться без пожитков и припасов. Только несколько молодых воинов согласны плыть в неизвестность. Остальные против. Вождь вынужден считаться с мнением народа.

«Побольше бы таких вождей… — подумал Вратко. — Когда-то и у нас, в Новгороде, вече все дела решало, и не поздоровилось бы тому князю, который против воли Господина Великого Новгорода пошел бы. А сейчас? Всю вольницу подмяли, что хотят, то творят…»

— Я знаю, чем помочь им, — сказал парень. — Нужно, чтобы королева Маб узнала, как нам помог Кра-Аранг. Тогда она не откажет в поддержке роанам.

— Плохо ты знаешь ее величество, — кривовато усмехнулся оборотень. — Хотя… Насколько я вижу, ты ей нужен. Глядишь, к словам могучего ворлока из Гардарики она и прислушается. Главное, — он понизил голос до хриплого шепота, будто кто-то мог подслушать. — Главное, чтобы Керидвена не решила, что ты ей дорожку перебегаешь. Тогда берегись. Я не всегда смогу рядом оказаться, а Морвран гораздо опаснее, чем кажется на первый взгляд.

— Спасибо. Я буду осторожен, — вздохнул словен. — Мне бы скорее отделаться от обещания, данного королеве…

И тут он вспомнил о камне, которые передал ему умирающий Лохлайн. К чему тянуть? Неизвестно, что за трудности и опасности подстерегают их на обратном пути. Уж лучше сразу вызвать Маб. А там пускай сама решает, что дальше делать.

Он полез за пазуху, вытаскивая сверкающий самоцвет. Солнечные лучи отразились на гранях, бросили блики на лица людей и оборотней.

— Это что за игрушка? — нахмурился Гуннар. — Где раздобыл?

— После расскажу, — попытался отмахнуться словен, да не тут-то было.

Викинг и сакс насели на него, как лайки на медведя, и не успокоились, пока не выведали все.

— Пожалуй, ты прав, — сказал Вульфер, выслушав рассказ словена. — Тянуть нельзя больше. Битва при Стэмфордском мосте за четыре дня до Святого Михаила была, а нынче уж сутки минули, как день Святого Уилфрида Йоркского прошел.[118] Вызывай королеву!

— Э! Нет! — воспротивился Гуннар. — Не раньше, чем поедим. А то знаю я этих королев с чародейками. Как закрутятся с заботами и хлопотами, а мне голодать надоело.

Вратко прислушался к собственным ощущениям. Сколь ни горел он желанием выполнить как можно быстрее миссию, возложенную на их отряд великой королевой, а урчание в животе подсказывало — на сытое брюхо с коронованными особами общаться легче.

Серые камни древнего кромлеха нависали над головой. Просто удивительно, что он сохранился, пережив времена друидов и пору христианства, завоевание острова саксами и набеги датчан. Огромные, продолговатые, поставленные «на попа» валуны были выщерблены, покрыты затейливой вязью трещин, свежими сколами, наводящими на мысль о попытках раздробить их молотом или киркой, уродливыми пятнами лишайников, похожими на язвы юродивого побирушки.

Вратко поглядывал на камни с опаской. Ему казалось, достаточно одного, чуть более, нежели прежде, сильного дуновения ветерка, и они обвалятся, расплющив людей и выходцев из малого народца. В том, что королева Маб, чья прямая и горделивая спина маячила впереди, обязательно уцелеет, словен не сомневался.

Гуннар и Олаф держались напряженно, не убирая ладоней с рукоятей мечей, а Вульфер, как никогда прежде, напоминал волка, хотя находился в человеческом облике. На Кра-Аранга, отправившегося к старинному капищу по настоянию Керидвены, и вовсе нельзя было взглянуть без сочувствия. Человек-тюлень, лишившийся привычного побережья, озирался опасливо, сутулился и втягивал голову в плечи. Суша пугала его, а путешествие через поросшие ясенями и терновником холмы — тяготило неизвестностью. Так же, должно быть, подумал Вратко, чувствует себя рыба, выброшенная из воды. Или птица, лишенная неба.

Зачем было королеве слушать колдунью? Не проще ли пойти в кромлех без вождя роанов? Ведь случись нападение, его готовы отразить двадцать воинов-подземельщиков во главе с самим Морвраном. Да и викинги в рукопашной стоят каждый доброй полдюжины динни ши.

Возможно, Маб и Керидвена решили взять Кра-Аранга в заложники, чтобы заведомо обеспечить благорасположение морского народа. Чтобы не вздумали ударить в спину или не побежали доложить врагам. Когда Вратко догадался, ему сперва стало противно, но по прошествии времени новгородец поразмыслил: нельзя винить народ Холмов за излишнюю осторожность. Любой опытный воин, который заботится о целости своей шкуры, жизнях подчиненных ему воинов и стремится не на словах, а на деле защищать и оберегать собственный народ, поступил бы точно так же. А то и покруче… К примеру, тот же Модольв Белоголовый мог запросто приказать вырезать деревню, чтобы ни единой живой души не осталось. А эти всего-навсего приказали вождю сопровождать их.

Если вспомнить, то Кра-Арангу не сильно и хотелось, чтобы к нему в поселок являлась королева Маб. Точнее, попросить помощи и поддержки у могущественной правительницы Волшебной страны, конечно, хотелось, но роан всячески пытался убедить Вратко, чтобы тот вызывал королеву где-нибудь подальше от берега и каменных лачуг, крытых китовой кожей.

Кстати, по рассказу Вульфера, люди-тюлени оказались умелыми и удачливыми охотниками. Забивали неосторожно приблизившихся к скалам Англии китов. При этом действовали длинными костяными острогами, сделанными так, чтобы кончик, вонзавшийся в тело морского великана, обламывался и намертво застревал в плоти. К этому наконечнику крепили прочную веревку, плетенную из сыромятной кожи, а на другой конец ее привязывали надутый пузырь. Рано или поздно зверь слабел от кровопотери или сходил с ума от боли и выбрасывался на прибрежные камни. Тут-то его и разделывали, бережно используя жир, кожу, мясо и даже кости, из которых мастерили домашнюю утварь и делали оружие и охотничьи снасти. Охотились роаны на единорогов и белух.[119] Опасались только лишь касатку — здоровенного черно-белого то ли зверя, то ли рыбу. От ее острых треугольных зубов не спасали никакие гарпуны, никакие копья. Лишь завидев в море высокий плавник, люди-тюлени стремились на берег, зачастую бросая добытого кита, ибо лучше чуть-чуть поголодать, чем лишиться жизни в неравном бою. И тем не менее Вратко, видавший вдалеке меж серо-зелеными морскими валами яркую спину касатки, трусами роанов не назвал бы ни за что. Как и не обвинил бы в малодушии за нежелание принимать в гостях королеву Маб с ее приближенными.

Поэтому, чтобы не обижать гостеприимных хозяев, новгородец с викингами — а урманы настояли на том, что будут сопровождать и охранять парня несмотря ни на что, — отошел подальше от поселка морского народа. Почти на полверсты. Туда, где вересковые склоны сменялись пожелтевшими к осени рощами. Вульфер и Кра-Аранг увязались следом. Если оборотня Вратко мог еще понять: старый сакс совершал большинство поступков просто из желания вмешаться, прервать ту цепь событий, которую счел ошибочной или несправедливой. Вождь роанов пошел, очевидно, из гордости. Чтобы не выглядело, будто он прогнал гостей.

Отойдя на сотню шагов от селения, Вратко вдруг заметил, что позади него пустой берег. По-прежнему кричали чайки, все так же ударялись волны о серые скалы, выбрасывая к низкому небу соленые брызги. Свистел ветер, ероша жесткую выбеленную непогодой траву. Но домики, жерди для сушки сетей, длинный приземистый амбар исчезли. А вместе с ними словно растворились в стылом воздухе все роаны от мала до велика.