Вечером в пятницу 25 мая 1951 года Берджесс заехал домой к Маклину, они объявили домашним, что заедут на часок в клуб. Дональд прошел наверх, поцеловал детей, жену, и они выехали из дома.

Поездка в клуб была лишь предлогом, на самом деле у Берджесса в кармане уже лежали два билета на пароход, отплывавший через полчаса во Францию. Они в последний момент успели сесть на судно, а через несколько часов были в Париже.

Отъезд прошел спокойно, наружного наблюдения не было, начинались выходные дни, и контрразведка, видимо, ограничилась техническим контролем. Да и поведение подопечного не вызывало беспокойства. По внешним признакам можно было заключить, что выезжать он никуда не собирался. Как стало известно позже, контрразведка планировала провести допрос Маклина в следующий понедельник. Но этому не суждено было сбыться. Из Франции путь разведчиков лежал в Швейцарию и Чехословакию. А в воскресенье они были в Москве. (Берджесс решил последовать за Маклином.)

В судьбе Маклина начался новый период. Он прожил в СССР почти 30 лет. Сначала его по соображениям безопасности поселили в Куйбышеве, где он и жил до 1955 года. Затем он попросил перевести его в Москву или Ленинград. К нему приехала жена с детьми, семья получила советское гражданство.

После переезда в Москву Маклин сначала был сотрудником журнала «Международная жизнь», а затем перешел в Институт мировой экономики и международных отношений, где проработал до конца жизни. Одновременно он был консультантом во внешней разведке.

Будучи старшим научным сотрудником, Маклин подготовил несколько научных работ, защитил кандидатскую, затем докторскую диссертацию на тему «Внешняя политика Англии после Суэца». Она получила высокую оценку и была опубликована в СССР, Англии и США.

Маклин пользовался большим авторитетом в научном мире нашей страны. Выступал на конференциях, симпозиумах, к нему обращались за консультациями ученые и авторитетные специалисты в области международных отношений.

Талантливый исследователь британской и мировой политики, тонкий аналитик, он внимательно следил и за развитием обстановки внутри СССР. Маклин направлял обращения в ЦК КПСС, КГБ, в которых излагал свои соображения по ряду аспектов внутренней и внешней политики советского государства.

В частности, он считал большой ошибкой советского правительства развертывание в Восточной Европе ракет СС-20. Маклин был уверен, что НАТО отреагирует на эту акцию установкой американских ракет в Западной Европе, и гонка вооружений продолжится в менее благоприятных для СССР условиях.

В политической и экономической областях Маклин был сторонником проведения реформ, направленных на децентрализацию руководства страной, подключению к принятию решений свежих сил и демократизации общества в целом. Еще в 1981 году он говорил о неизбежности реформ, которые должны вывести советское общество на новый уровень развития.

Так, он писал: «…мне представляется наиболее вероятным, что в следующие пять лет в результате благоприятных изменений в высшем руководстве мы окажемся свидетелями улучшения политического, культурного и нравственного климата в Советском Союзе и развертывания целого комплекса реформ, которые затронут самые важные сферы жизни советского народа»[5].

Разведчик, ученый считал, что реформы должны раскрепостить производительные силы страны и дать сильный толчок развитию экономики, культуры, улучшению социальных условий жизни народа и в целом укрепить советское государство.

Что касается жизни Маклина в СССР, то она складывалась интересно и благополучно. Творческая работа увлекла его. Он постоянно был занят исследованием интересовавших его проблем, подготовкой научных докладов и статей, участвовал в конференциях и «круглых столах». Однажды он сказал своему близкому другу Джорджу Блейку: «Вместо того чтобы стать алкоголиком, я стал работого-ликом».

К нему постоянно тянулись люди. У Дональда было много друзей и знакомых из числа сотрудников своего института и других научных учреждений. Маклин был внимателен к коллегам, и если кто-либо обращался к нему за помощью, то никогда не получал отказа. Его мягкий характер и добрая улыбка вызывали ответную благожелательную реакцию. Он овладел русским языком, говорил и писал без ошибок.

Маклин воспитал целую плеяду специалистов в области британской внутренней и внешней политики.

В отличие от Дональда, жена и дети не могли адаптироваться к жизни в СССР, и Маклин страдал от того, что вырвал их из привычной среды.

В конце 70-х годов его сыновья, которые уже имели свои семьи, решили вернуться на родину. Дональд всячески старался помочь оформить документы, необходимые для их возвращения в Великобританию.

К несчастью, Дональд заболел раком. Он это знал, но, будучи мужественным человеком, старался сделать все для членов своей семьи, чтобы у них не возникло осложнений после его смерти. Один за другим Союз покинули все члены его семьи. Он остался в одиночестве. Особенно скучал по своей маленькой внучке, к которой был сильно привязан.

Последние два года Маклин провел один. Его хозяйство вела домработница, добрый и отзывчивый человек. Не покидали его и друзья.

У Дональда была летняя дача. Он получал большое удовольствие, отдыхая в тени сада, среди цветов, выращивал ягоды и овощи. Зимой он страстно любил лыжи и целыми днями пропадал на лыжне в подмосковных лесах и полях.

Болезнь Дональд переносил мужественно. До последнего дня работал над коллективным трудом, который он редактировал.

Незадолго до кончины Дональда к нему в гости приезжали его младший брат Алан и старший сын Фергюс. Но болезнь прогрессировала, и в связи с резким обострением его поместили в одну из лучших клиник Москвы. Медицина оказалась бессильна, и 9 марта 1983 года он скончался.

Гражданская панихида, состоявшаяся в актовом зале института, превратилась в трогательное прощание с человеком, которого уважали и любили. Проститься с Дональдом пришло много людей. Выступали академики, научные сотрудники, представители внешней разведки и люди, хорошо знавшие своего товарища.

Тело Маклина было кремировано. Урну с прахом увез в Англию его сын Фергюс, чтобы, согласно завещанию отца, похоронить в семейном склепе на его родине.

В библиотеке института висят портреты знаменитых ученых. Среди них — портрет Дональда Маклина.

Джордж Блейк в своей книге «Иного выбора нет» писал, что уважение к этому человеку у сотрудников института и его друзей было настолько велико, что долгое время после его смерти у портрета Дональда всегда стояли живые цветы, которые приносили его друзья и поклонники.

Его боевые и трудовые заслуги перед нашим государством отмечены орденами Красного Знамени и Трудового Красного Знамени.

Августовские сумерки постепенно сгущались. Но посетители еще не спешили покидать лондонские скверы. В одном из них прогуливались двое мужчин. Они оживленно разговаривали, ничем не отличаясь от остальной публики, разве только тем, что один из собеседников нес небольшой чемоданчик.

На пересечении сквера с небольшой улицей к ним подошли двое полицейских и стали расспрашивать, кто они и что тут делают. Ситуация для двух приятелей, несмотря на всю ее внешнюю безобидность, оказалась критической. Один из них был сотрудником резидентуры внешней разведки СССР, а другой — важнейшим агентом резидентуры Гаем Берджессом. Чемоданчик Берджесса был до отказа наполнен секретными документами МИД Великобритании, которые тот принес для передачи советскому разведчику.

Берджесс спокойно посмотрел на «бобби» и кивком головы показал на чемоданчик:

— Вас это интересует?

— Именно это, — ответил один из полицейских.

Берджесс спокойно поставил чемоданчик на колено и открыл его. В нем была кипа бумаг. Полицейский поморщился, небрежно перевернув пару листов, сказал, что все в порядке и что господа могут идти.