Весной 1953 года пленение Блейка закончилось, и вместе с другими находившимися в плену сотрудниками английской дипломатической миссии он вернулся в Англию.
После радостных встреч с родственниками, опросов представителями военной разведки и СИС, носивших формальный характер, Блейк получил дополнительный отпуск, а в сентябре 1953 года приступил к работе в Интеллидженс сервис. Он был назначен на пост заместителя начальника отдела «У» СИС. Эта служба занималась проведением операций по внедрению техники подслушивания и съему информации в представительствах СССР и союзных с ним государств, а также в частных квартирах работников этих учреждений. Ряд операций проводился совместно с ЦРУ США.
Вскоре представители советской разведки в Англии восстановили связь с Блейком. Последовали десять лет его активной и неоценимой по плодотворности разведывательной работы. Простое перечисление того, что было сделано Джорджем Блейком, заняло бы очень много места. Он передал большое количество секретных документов английской разведки, раскрывающих ее подрывные устремления против Советского Союза.
Об одном нашумевшем в свое время деле, участником которого был Блейк, можно сказать несколько слов. Это операция американских и английских спецслужб под кодовым названием «Голд» (золото), известная российскому читателю как «Берлинский туннель».
Ночью 22 апреля 1956 года советские связисты, «осуществляя срочный ремонт» телефонного кабеля, обеспечивающего связь между Восточным Берлином и Москвой, наткнулись на ответвление. Они обнаружили туннель, ведущий к американскому пакгаузу по ту сторону границы, разделяющей советский и американский секторы Берлина.
Наша сторона не пошла на уничтожение установленной американцами и англичанами аппаратуры перехвата телефонных разговоров, а на следующий день организовала пресс-конференцию, на которой обвинила американцев в возмутительном вторжении на территорию советского сектора Берлина и заявила решительный протест. Собравшихся журналистов пригласили на «экскурсию» в туннель.
За несколько лет до этого, в один из декабрьских дней 1953 года, в Лондоне проходило секретное совещание представителей Центрального разведывательного управления США и Сикрет интеллидженс сервис Великобритании. В результате было принято решение о прокладке туннеля к линиям связи советских войск и линиям связи Германской Демократической Республики. Предприятие финансировали американцы: сложнейшее оборудование обязалась поставить английская сторона. В качестве заместителя начальника отдела «У» Джордж Блейк принимал личное участие в этом совещании специалистов-разведчиков СИС и ЦРУ.
В берлинском районе Альтглинике, где проходила граница американского сектора Берлина, американские военные власти построили корпуса станции подслушивания. От них был прорыт пятисотметровый туннель, оборудованный по последнему слову техники, для подключения подслушивающей, усилительной и прочей шпионской техники к телефонным кабелям на территории ГДР.
После скандального разоблачения, когда все улики были налицо и играть в прятки отпала нужда, высокопоставленные деятели из ЦРУ все же пытались утверждать, что, мол, эта операция была самой результативной за последние годы. Тогда ни в Вашингтоне, ни в Лондоне не могли даже предположить главное — их акция оказалась обреченной еще до того, как были созданы чертежи этого «предприятия».
Само «обнаружение» туннеля было проведено искусно. Последовавшее за этим совместное расследование Интеллидженс сервис и ЦРУ обстоятельств провала операции пришло к выводу о его чисто технических причинах. Об утечке информации и речи не шло. И только в 1961 году, после ареста Блейка, СИС и ЦРУ стало известно, что советские власти были детально ознакомлены с операцией «Туннель» еще до того, как первая лопата вонзилась в землю. Блейк сумел передать советской разведке сведения об этой операции американской и английской разведок еще на стадии ее первоначальной разработки.
В связи с предательством одного из руководителей польской разведки М. Голеневского английская контрразведка по косвенным данным вышла на Блейка, и в 1961 году последовал его арест.
Первые беседы еще на стадии подозрений ничего не дали сотрудникам отдела контрразведки Интеллидженс сервис, которые вели допросы Блейка. Они не располагали ни конкретными данными, ни вещественными доказательствами его сотрудничества с советской разведкой. Допрашивающие, сами того, видимо, не ожидая, нашли нестандартный психологический ход. Как бы желая облегчить признание Блейка и тем самым его участь, они заявили, что он пошел на сотрудничество с Советами только потому, что его пытали в корейском плену и заставили признаться, что он сотрудник британской разведки. Дальше последовал шантаж, и Блейк пошел на сотрудничество. Блейк был возмущен таким предположением. Ему захотелось объяснить, что действовал он по убеждению, что никто его не пытал, не шантажировал, и он пришел к русским по собственному решению и предложил им свои услуги. Эта внутренняя реакция — возможно, кто-то и посчитает ее противоречащей элементарному здравому смыслу и инстинкту самосохранения — оказалась в итоге полным признанием.
Но в этом весь Джордж Блейк — благородный человек, не допускающий сомнений в искренности своих поступков и принятых решений. Эту черту характера он проявлял не один раз, не шел на компромиссы, когда дело касалось убеждений, принципов.
Подтверждением этому служит и поведение Блейка во время суда. Адвокат Джереми Хатчинсон, выступавший в качестве защитника Блейка, просил его разрешения заявить в своем обращении к судье о том, что подсудимый глубоко сожалеет о содеянном. Это могло бы смягчить приговор. Блейк ответил отказом, так как это он считал неправдой, ни о чем не сожалеет и уверен в правильности своего сотрудничества. И если бы не арест, то продолжил бы контакты с русскими.
Дело рассматривалось в суде Олд Бейли — центральном уголовном суде в Лондоне, — который приговорил Блейка к 42 годам тюремного заключения. Это было беспрецедентное в истории английской юриспруденции наказание за подобного рода преступление. Разум Блейка отказывался принимать такой приговор. Он испытывал чувство как бы нереальности происходящего, так как его освобождение должно было произойти только в 2003 году, то есть в следующем тысячелетии. Если бы суд назначил ему 14 лет, то это, по словам Блейка, произвело бы на него «куда более ужасное впечатление, сорок два года находились вне пределов понимания». Но самое интересное в том, что подобный срок подтолкнул Блейка к мысли о побеге.
Все, что произошло в дальнейшем, укладывалось в философию Блейка, его жизненную позицию.
Блейк сравнительно быстро вошел в режим тюремной жизни. Вел себя примерно и после пяти лет получил «повышение»: из мастерской, где шили мешки для дипломатической почты, его назначили в тюремную лавку — там заключенные покупали нехитрые припасы. Его навещали мать, жена, другие родственники. Это, с одной стороны, облегчало его пребывание в тюрьме, но с другой — было и большим моральным испытанием. Он чувствовал вину перед родственниками за то, что случилось, особенно перед женой, которая осталась одна с тремя сыновьями на руках.
Большой моральной поддержкой для Блейка явились его беседы во время прогулок в тюремном дворе с советским разведчиком Гордоном Лонсдейлом (Кононом Трофимовичем Молодым), арестованным англичанами в результате предательства того же поляка Голе-невского и осужденным на 25 лет в том же 1961 году.
Блейк восхищался стойкостью и неизменно хорошим настроением, с которым Молодый переносил выпавшие на его долю испытания. Они часто обсуждали возможные шансы выбраться на свободу[32].
В одной из бесед, незадолго до того, как Молодый был переведен в другую тюрьму, он высказал уверенность в том, что во время большого парада по случаю 50-летней годовщины Октябрьской революции (1967 г.) они вместе будут на Красной площади. Это звучало фантастично, но Молодый оказался совершенно прав — оба они присутствовали на этом параде, а потом пили шампанское.
