Так я и зарабатывал на жизнь, делая небольшие ставки. При этом я менял букмекеров, айпи, аккаунты и порой специально проигрывал, чтобы не привлекать к себе внимания. Но всё равно за пару лет на моих счетах скопилась приличная сумма, так как жил я нарочито скромно, чтобы, опять же, не вызывать подозрения. А для всех любопытных у меня была заготовлена легенда — дескать, я фрилансер, работающий из дома. И пока ни у кого мои слова не вызывали недоверчивого взгляда. Всё же иногда я менял съёмные квартиры, никогда не живя на одном месте больше полугода. И вот нынешние полгода уже подходили к концу. Надо начинать поиски нового логова. Но это потом, а сейчас пора отправляться в царство сновидений.

Я закрыл глаза и организм, измученный приключениями, переживаниями и пивом, быстро отрубился.

Ночь прошла без происшествий, а утром не успел я зайти на кухню, надев на себя чистую футболку и шорты, как тут же появился сонный Пышкин и растрёпанная Ленка с макияжем, сползшим на щёки.

Девушка сразу же начала наезжать на меня, грозно сверкая покрасневшими глазками:

— Ты зачем меня привёз в этот клоповник?

— И тебе доброе утро, — саркастично сказал я и добавил: — Ну, я мог бы оставить тебя в баре, так как не знаю твоего адреса, но моя добрая душа не дала мне этого сделать. Вот так ты и оказалась здесь.

— Ладно. Я тебя прощаю. Но тут хотя бы есть горячая вода? — на пару градусов смягчилась эльфийка, стоя в помятом комбинезоне в дверях и скептически разглядывая кухоньку с единственным окном.

— Есть, ванная вон там, — я показал ей рукой направление.

Ленка скрылась с глаз долой, но уже через пару секунд из-за косяка появилась её голова и она несколько смущённо произнесла, отводя взор:

— Мы же не… того?

— Ты сейчас о том, испробовали ли мы на прочность диван? — решил я поиздеваться над ней.

— Угу, — еле слышно бросила остроухая, опустив взгляд.

— Нет. Ты, конечно, пыталась, но я не такой. Меня надо добиваться. Свидания там, пиво с воблой и прочие ништяки.

— Фух! — облегчённо выдохнула воспрянувшая духом девушка и весело заметила, посмотрев на Пышкина, который сидел возле холодильника и недовольно дёргал хвостом в ожидании завтрака: — Какой жирненький котик.

Она снова исчезла, а рыжий зверь недружелюбно проронил:

— Сама ты жирная, а я — пушистый.

— Ты язык-то держи за зубами, а то спалимся, — напомнил я, доставая из холодильника свежие огурцы и случайно выронив один из них.

Он упал возле кота и тот в ужасе подскочил до потолка, перепугано выпалив:

— Господи! Огурец!

— Что? — донёсся до меня удивлённый голос, который шёл из ванной комнаты: — Огурец?

— Ага. Думал, что они закончились и очень обрадовался, когда нашёл, — протараторил я первое, что пришло на ум, и погрозил пальцем коту, который, вздыбив шерсть, стоял метрах в трёх от холодильника и, дико вытаращившись, смотрел на огурец.

— Ты странный! — с подначкой крикнула Ленка, сквозь шум воды. — Пожалуй, я не буду задерживаться у тебя.

Но она всё-таки задержалась, чтобы отведать бутерброды и чай. И пока мы уплетали их, запивая ароматным напитком, между нами возникла непринуждённая беседа, центром которой стал Пышкин, с урчанием пожирающий кошачий корм.

— Это тот самый кот, с которым ты разговариваешь?

— Угу, — подтвердил я.

— Выглядит сообразительным. Возможно, он скоро начнёт отвечать тебе, — сказала девушка и рассмеялась, но тут же болезненно скривилась. — А ты вообще чем занимаешь?

— Я врач. Лечу разбитые женские сердца и одиночество, — усмехнулся я и сделал глоток из бокала с отбитой ручкой.

— А ты точно не юморист с Первого канала? Шутки такие же несмешные, — ехидно произнесла Ленка и приложила ладони к вискам, дабы справиться с головной болью, вызванной вчерашним бухлом.

— На самом деле я фрилансер.

— Разнорабочий? — схохмила эльфийка, словно её шутки были смешнее моих. — То грузчиком работаешь, то маляром и так далее?

— Ты очень проницательна, — мрачно проговорил я, цапнув последний бутерброд, к которому потянулась остроухая.

Она смерила меня хмурым взглядом, а потом встала со стула и ядовито проронила:

— Пора мне покидать этот… гостеприимный рай. Можешь не провожать. Я сама найду выход из этого лабиринта комнат и залов.

— Нам было приятно вас видеть, ваше высочество, — подыграл я ей, посмотрев на кота, который с долей снисхождения глядел на Ленку.

А та вдруг подошла к нему и спросила у меня:

— Можно погладить?

— Можно.

— А он не царапается?

— Да хрен его знает. Самому любопытно.

— Хм, — насупилась девушка, окатив меня прохладным взором, и, не став гладить кота, покинула кухню, а спустя пару десятков секунд до меня долетел звук хлопнувшей входной двери.

Так я остался лишь в обществе Пышкина. Но моё одиночество не продлилось долго. Вскоре квартиру сотряс дребезжащий звук дверного звонка. Я подскочил на стуле и метнулся к двери наперегонки с любопытным котом, который всегда думал, что это пришли именно к нему.

Оказавшись в коридорчике, я посмотрел в дверной глазок и увидел молодого рослого орка в спортивном костюме, который топтался на лестничной клетке. Это был Оли. Мой местный товарищ.

Я открыл дверь, протянул ему руку и приветливо сказал:

— Дарова. Ты чего тут трезвонишь?

— Да вот по лестнице спускался и решил заглянуть, — проговорил он низковатым голосом, отвечая на рукопожатие.

С Оли я познакомился пару месяцев назад. Ему было уже двадцать лет, и он работал в автосервисе у дяди, который был главой их рода. Парень постоянно звал меня на какие-нибудь тусовки и прочие мероприятия. Чую, что и сейчас он пришёл с подобным предложением.

И Оли не разочаровал меня, проговорив:

— Ты сегодня вечерком не хочешь сгонять в парк? Там будет какой-то уличный певец-завывала. Говорят, что его обожают тёлочки и их там будет полно. Да и бесплатно же.

— Эм-м-м, — задумался я, почесав слегка заострённое ухо и глядя на нижние клыки парня, которые едва-едва торчали изо рта. Они растут у орков-мужиков лет до сорока, а у орчанок — практически отсутствуют.

— Соглашайся, чего ты ломаешься? — надавил Оли, нахмурив гусеницы бровей, которые поселились на грубоватом лице с широким носом.

— Ладно, я приду.

— Замётано, — повеселел парень и тряхнул густыми чёрными волосами, которые скрывали уши. Он ими очень гордился: волосами, а не ушами.

Мы распрощались с ним, после чего я съездил к бару, забрал «девяносто девятую», а потом засел за комп и, несмотря на все грядущие проблемы и вероятную смерть в свой восемнадцатый день рождения, стал готовиться к вступительному экзамену по истории. Понимаю, что время сейчас для зубрёжки не самое удачное, но надо, Федя, надо.

Я принялся читать и бормотать себе под нос для лучшего запоминания:

— В тысяча девятьсот семнадцатом году объединившиеся боярские рода свергли Николая Второго, потом они пересрались между собой и погрузили империю в Гражданскую войну, длившуюся пять лет. Но в тысяча девятьсот двадцать втором году война закончилась, а уцелевшие рода объединились в кланы и в угоду простому народу, набравшему силу, отказались от титулов и привилегий.

Тут я сделал короткую передышку и включил вентилятор, так как в комнате стало жарковато, а затем продолжил читать, быстренько пробежавшись по Великой Отечественной войне, где за Союз Свободных Суверенных Республик топил Иосиф Сталин, выходец из человеческого клана "Сакартвело".

Закончил же я тысяча девятьсот девяносто первым годом, когда Союз раскололся на пятнадцать государств, в числе коих была и Россия, которую возглавили тринадцать сильнейших кланов. При СССР же страной правили четыреста двенадцать кланов с председателем во главе.

Дальше я читать не стал, а принялся до самого вечера шерстить интернет в поисках инфы о вампирах. Её оказалось так много, что я едва не утонул, но вся она по большей части являлась мусором, а упоминаний о встречах с вампирами в наше время практически не имелось. Кажись, кровососы отлично скрывались или их было очень мало. И я даже не знаю, какой вариант для меня наиболее предпочтителен.