Я усмехнулся своим мыслям и отправился в царство Морфея. Но проспал я недолго. Среди ночи меня разбудило настойчивое шуршание. Я резко открыл глаза и увидел рядом с кроватью Пышкина, который игрался с пакетом, приволочённым из кухни.

И как только я разлепил веки, кот невинно проговорил, мигом позабыв о пакете:

— А ты чего не спишь? Но раз уж проснулся, то пошли положишь мне поесть, а то в миске всё кончилось.

— Не мешай мне спасть, эгоист! — прикрикнул я на него и опять провалился в сон, не став слушать его обиженное бурчание.

Благо, что кот больше не пытался хитрить и успокоился до утра. Но вот уже после подъёма мне пришлось навалить ему целую гору еды, а потом я отлил немного амброзии в пластиковый тюбик и повёз тару к своей знакомой, которая работала в лаборатории.

Мне довелось с ней познакомиться в парке имени Горького, где она на скамеечке читала книгу по медицине. Я был так поражён фактом чтения, что подсел к ней, обратив внимание на то, что она тоже имела часть эльфийской крови. И спустя всего полчаса непринуждённой беседы я выяснил, что её отец был эльфом, а мать — человеком. И у них оказалась настоящая семья, то есть у её бати имелись настолько большие яйца, что он наплевал на мнение чистокровных и женился на человеческой женщине. Тут меня постиг ещё один шок, ведь такое встречалось крайне редко. Он стал добровольным изгоем среди своих и его вычеркнули из списка рода. Вот ведь… прям как мой отец.

А что касается сферы деятельности этой семьи, то все трое были заняты в медицине, а если точнее: батя руководил лабораторией, где проводили всякие опыты, матя была там же его замом, а дочь — простой лаборанткой. Вот к последней-то я и приехал, предварительно позвонив.

Полукровка согласилась выяснить из чего состоит амброзия, но с хитрецой в глазах потребовала награду и речь явно шла не о деньгах. Тогда я предложил сводить её в хороший ресторан, параллельно подумав о том, что, зная состав амброзии, смогу самостоятельно гнать эту жидкость. Полукровка же с радостью согласилась — и на этом мы расстались.

Я вернулся домой, купив по пути кожаные ножны для Тетсуя и небольшую стальную фляжку с пробкой на цепочке. Для чего она мне была нужна? Так для амброзии. Я полностью наполнил её и сунул в карман рюкзака, который собирался взять с собой в Лесинск. Мне, как и прочим охотникам, предстояло играть роль рыбака. Там, возле этого Лесинска, текла какая-то речушка и рос шикарный лес. В общем, легенда была вполне рабочей. Вот мы и решили придерживаться именно её.

Ну а вечером этого же дня мне позвонил Бульдог. Я подтвердил, что всё в силе и тот сообщил мне, что заедет за мной в шесть часов утра, чем заставил болезненно сморщиться мою внутреннюю сову. Всё же я сказал, что буду в это время ждать его возле подъезда. После этого мы попрощались, и я практически тут же позвонил Яне, решив, что хватит уже откладывать этот разговор.

Девушка ответила далеко не сразу, словно проверяла крепость моих потрёпанных нервов, но в какой-то момент из телефона всё-таки вылетел её звонкий голосок на фоне приглушённой мужской речи:

— Алло.

— Привет, это Матвей. Я решил-таки исполнить свою угрозу и позвонить тебе, — наиграно весело бросил я, хотя внутри изрядно напрягся. — А ты где?

— Дома.

— А это кто там говорит? — спросил я, намекая на мужской голос, и очень надеясь на то, что Яна не из тех, чей список бывших парней можно читать до утра.

— Да это брат. Я сейчас в другую комнату уйду. У меня вообще большая семья, — весело произнесла она и хлопнула дверью.

— Большая семья — это хорошо, — облегчённо выдал я, непроизвольно улыбаясь.

— Ага, особенно по утрам, когда выстраивается очередь в ванную комнату, — иронично сказала она и засмеялась.

Я подхватил её смех. И почти всю дальнейшую беседу в съёмной квартире звучали взрывы подобного хохота. Яна оказалась даже веселее, чем я предполагал. И с ней было очень легко и просто. Мне крайне понравилось общаться с новой знакомой, из-за чего разговор продлился несколько часов. А под конец беседы меня ждала ошеломительная новость.

— Ладно, Моть, мне уже пора спать. Завтра меня ждёт большой день.

— Какой? Суббота?

— Я вступаю в клан «Верные», — огорошила она меня и добавила: — Чмоки. Доброй ночи.

— Пока, — прохрипел я севшим голосом, понимая, что девушка с завтрашнего дня будет в одном клане с моими родственниками. Они, наверное, даже придут на её посвящение. Вот как интересно девки пляшут.

Я бы ещё поразмыслил над таким вывертом судьбы, но осознание того, что мне завтра рано вставать, заставило меня прекратить мучить мозг и лечь спать.

Утром же я ни свет ни заря хмурился возле подъезда, пытаясь зевать хотя бы раз в две секунды, а не каждую.

А вскоре до моих ушей донёсся натужный звук мотора, скрип кузова и шелест колёс. И всё это издавала болотного цвета «буханка» с кенгурятником и экспедиционным багажником, сваренным из труб, который крепился к крыше.

Естественно, что за рулём я обнаружил улыбающегося Бульдога, который был одет в майку цвета хаки.

Я сел на переднее сиденье подле водителя и бросил рюкзак в салон. Валерон же приподнято посмотрел на меня и проронил, упомянув моё прозвище, которое я получил вчера:

— Чего такой хмурый, Стажёр? Не выспался?

— Угу, — сказал я и хотел поправить одну из трёх иконок, которые оказались прилеплены к потрескавшейся панели, да только рыжий весело рыкнул, погнав машину прочь из двора: — Не трожь иконы, а то этот чермет совсем развалится. Всё на них держится.

Я вздохнул, предчувствуя, что путь будет тяжёлым…

Через несколько часов я уже порядком устал трястись по ухабам просёлочной дороги, по которой Бульдог решил сократить путь. И ведь даже не уснёшь на таких американских горках. Но хорошо хоть мой путь скрашивал Горшок, солист группы Король и Шут, который отчаянно голосил из динамика, заряжая меня энергией:

— …В чёрном цилиндре, в наряде старинном, в город на праздник путник очень спешил! По горам пробирался и улыбался, но камень сорвался в пропасть с горных вершин…

А вот сухой голос Профессора звучал не хуже колыбельной. Старый гном сидел в салоне и сквозь звуки рока рассказывал в основном для меня:

—… У нечисти полно своих дел и войн, так что если ты увидишь у разумного татуировку клана, то можно почти со стопроцентной уверенностью полагать, что он не из числа кровожадных тварей.

— Ага, — поддакнул Валерон, не отрывая взора от дороги, которая пролегала через поле пшеницы. — У нечисти считается зашкваром вступать в клан.

— Но есть и вполне рациональное объяснение, — вставил Проф. — Члены клана всегда на виду и тем же вампирам будет сложно скрывать то, что они не стареют и живут значительно дольше обычных разумных.

— А что, вся нечисть красивая и молодая? — завистливо спросил я, потирая пальцами глаза. — Как им удаётся так выглядеть и не стареть?

— Я считаю, что всё дело в крови, которую они пьют, и особом устройстве организма, что позволяет нечисти усваивать внутривенную жидкость разумных, тем самым затормаживая процесс старения, — проговорил гном, снял запотевшие очки и протёр их носовым платком, который затем отправил в карман спортивных штанов с лампасами. Он, так же, как и всё остальные охотники, включая меня, оделся во всё, что не сковывало движения, то есть в спортивное или военное.

— Проф, вот студентам своим расскажи всё это и у нас будет целая армия, — весело проговорил Испанец, который лежал на заднем сиденье, прикрыв лицо кепкой, чтобы скрыть его от жарких солнечных лучей, бивших в окно машины.

— Если я им расскажу о монстрах, живущих среди нас, меня отправят в дурдом на старости лет. Да и посвящённые могут заинтересоваться моей особой. А пока наша группа мелкие сошки — мы никому не интересны, — проговорил гном, тяжело вздохнул и посмотрел на невозмутимого орка Молчуна. — Мы ходим по тонкому льду. Нам и чудовищ надо убивать и в то же время нельзя привлекать к себе внимания, поэтому нам не стоит разрастаться до большой организации.