Кресла и диваны обтянуты кожей, закрепленной золотыми пуговицами. Лампы от Тиффани. На кофейном столике рядом с бюстом Шекспира лежит книга, открытая явно из стратегических соображений. В углу вполне мог бы сидеть Рекс Гаррисон в вечерней куртке, обстановка к этому располагала.

Как по сигналу, с противоположной стороны комнаты открылась дверь, точнее, книжная полка. Майрон почти ожидал, что в комнату ворвутся Брюс Нэйн и Дик Грейсон, наклонят бюст Шекспира и нажмут тайную кнопку. Но это оказался Артур Брэдфорд в сопровождении брата, Чанса. Артур был огромного роста, примерно шесть футов, шесть дюймов, и немного сутулился, как обычно случается к старости с очень высокими людьми. Волосы вокруг обширной лысины аккуратно подстрижены. Чанс до шести футов не дорос, зато мог похвастаться кудрявой шевелюрой и той мальчишеской привлекательностью, которая мешала точно определить возраст человека. Хотя из газет Майрон знал, что ему сорок девять, то есть он на три года моложе брата.

Артур, изображая идеального политика, направился прямиком к ним. На лице – дежурная улыбка. Рука протянута таким образом, что ее можно было либо пожать, либо посчитать просто приветственным жестом.

– Уиндзор! – воскликнул Артур Брэдфорд, хватая ладонь Уина с таким энтузиазмом, будто мечтал об этом всю жизнь.

Чанс направился к Майрону с видом человека, которому, как водится, досталась более уродливая девушка.

Уин слегка улыбнулся.

– Вы знакомы с Майроном Болитаром?

Братья обменялись партнерами для рукопожатия с ловкостью опытных танцоров. Рука Артура Брэдфорда напомнила Майрону старую, несмазанную бейсбольную перчатку. С близкого расстояния он разглядел, что у Артура ширококостная и грубо сколоченная фигура, черты красного лица крупные. Под костюмом и внешним лоском все еще фермер.

– Мы не знакомы лично, – ответил Артур с широкой улыбкой, – но кто в Ливингстоне, да что там, в Нью-Джерси не знает Майрона Болитара.

Майрон скромно потупился, но ресницами хлопать не стал.

– Я со школы следил за вашей игрой, – с энтузиазмом продолжил Артур. – Я ваш большой поклонник.

Майрон кивнул, прекрасно зная, что никто из Брэдфордов никогда не появлялся в спортивном зале ливингстонской средней школы. Политик, лгущий по мелочам. Странно.

– Пожалуйста, присаживайтесь, джентльмены.

Все опустились на гладкую кожу. Артур Брэдфорд предложил кофе. Никто не возражал. Дверь открыла латиноамериканка.

– Cafe, por favor,[16] – обратился к ней Артур. (Еще один лингвист.)

Уин и Майрон сидели на диване. Братья – в креслах напротив. Кофе вкатили на сооружении, которое вполне можно было бы использовать в качестве кушетки во время дворцового бала. Служанка разлила напиток, добавив молоко и сахар. Тогда сам кандидат в губернаторы Артур Брэдфорд взял дело в свои руки и передал гостям чашки. Свойский парень. Из народа.

Все уселись поудобнее. Служанка испарилась. Майрон поднес чашку к губам. Его благоприобретенное пристрастие к кофе создавало для него одну проблему – он пил только кофе «для гурманов» в барах. Напиток, который вполне мог разъесть бетон на дорожке к гаражу. Все домашние варева он не признавал, хотя был неспособен отличить хорошо просушенные зерна от только что снятых с дерева. Но когда Майрон отпил глоток из чашки китайского фарфора, он понял: богатые знают, что делают. Напиток был настоящей амброзией.

Артур поставил свою на столик. Наклонился вперед, облокотившись на колени, и сжал ладони.

– Прежде всего, позвольте мне сказать вам, как я счастлив видеть вас здесь. Ваша поддержка для меня много значит.

Брэдфорд повернулся к Уину. Тот сидел с непроницаемым лицом.

– Насколько мне известно, компания «Лок-Хорн» собирается расширить свой офис на Флорэм-парк и открыть новый в Бергене, – продолжил Брэдфорд. – Если я могу чем помочь, Уиндзор, дай мне только знать.

Уин равнодушно кивнул.

– И если есть какие-то государственные облигации, гарантом которых хотела бы выступить твоя компания, я в твоем распоряжении.

Артур Брэдфорд уже сидел на задних лапках, как будто ждал, что его почешут за ухом. Уин вознаградил его усилия еще одним равнодушным кивком. Хороший песик. Быстро сориентировался насчет взятки. Брэдфорд прокашлялся и повернулся к Майрону.

– Если я верно понимаю, Майрон, у вас компания, представляющая спортсменов.

Майрон попытался повторить кивок Уина, но перестарался. Вышло не так тонко. Наверное, это умение заложено в генах.

– Если я могу чем-то вам поспособствовать, не стесняйтесь, обращайтесь ко мне.

– Не мог бы я поспать в комнате Линкольна? – спросил Майрон.

Братья на мгновение замерли, переглянулись, потом громко расхохотались. Натуральности в этом хохоте было столько же, сколько в шевелюре телеевангелиста. Уин взглянул на Майрона: мол, дуй дальше.

– По сути дела, мистер Брэдфорд…

Тот, продолжая смеяться, протянул в его сторону руку величиной с небольшую подушку и попросил:

– Пожалуйста, Майрон, зовите меня Артуром.

– Ладно, пусть будет так. Кое-что вы могли бы для нас сделать.

Смех Артура и Чанса постепенно перешел в хихиканье и смолк, как песня, транслируемая по радио. Лица стали жестче. Игра началась. Оба наклонились поближе, давая понять, что в распоряжении Майрона четыре самых сочувствующих уха из когда-либо существовавших.

– Вы помните женщину, которую звали Анита Слотер? – спросил Майрон.

Они умели держать себя в руках, политики чистых кровей, и все же их тела непроизвольно вздрогнули, как будто на них наставили пистолет. Братья быстро оправились, сделали вид, что пытаются припомнить, но сомнений не оставалось. Майрон попал в чувствительное место.

– Что-то не припоминаю, – произнес Артур, так сморщив лицо, как будто собрался рожать. – А ты, Чанс?

– Имя вроде знакомое, – сказал Чанс, – но… – Он покачал головой.

Вроде знакомое. Ох уж этот язык политиков.

– Анита Слотер работала в этом доме, – сообщил Майрон. – Двадцать лет назад. Она была горничной или служанкой.

Снова глубокая задумчивость. Будь здесь Роден, он бы не удержался, изваял этих двух парней в бронзе. Чанс не сводил глаз с брата, ожидая своей реплики. Артур Брэдфорд оставался в этой позе еще несколько секунд, прежде чем щелкнуть пальцами.

– Ну конечно, – воскликнул он, – Анита. Чанс, ты помнишь Аниту?

Теперь оба сияли, как якоря после недельной чистки.

– Как долго она здесь работала? – спросил Майрон.

– О, не знаю, – ответил Артур. – Вероятно, год или два. Честно, не помню. Мы ведь с Чансом прислугой не занимались. Это была мамина епархия.

Он уже пытается отмазаться. Интересно.

– Вы не помните, почему она ушла?

На лице Артура Брэдфорда все еще оставалась замершая улыбка, но с глазами что-то случилось. Зрачки расширились, и на секунду показалось, что он не может сфокусироваться. Артур повернулся к Чансу. Оба теперь были в растерянности, не зная, что делать с этой прямой атакой. Отвечать не хотелось, но и терять возможную поддержку компании «Лок-Хорн» тоже.

Артур покачал головой.

– Нет, я не помню. – Если сомневаешься, уйди от ответа. – А ты, Чанс?

Тот развел руки и одарил их мальчишеской улыбкой.

– Да, прислуга постоянно меняется. – Он взглянул на Уина, будто желая сказать: ты же знаешь, как это бывает. Но утешения в его глазах Чанс не нашел.

– Она сама ушла или ее уволили?

– Нет, сомневаюсь, чтобы ее уволили, – быстро проговорил Артур. – Моя мать очень хорошо обращается с прислугой. Она почти никогда никого не увольняет. Не в ее характере.

Этот человек был политиком чистой воды. Ответ мог быть правдивым, но это для Артура значения не имело. В любом случае, рассказ в прессе о бедной чернокожей служанке, уволенной богатым семейством, не пошел бы на пользу его избирательной кампании. Политик быстро соображает и все точно рассчитывает. Реальность и правда не играют тут никакой роли.