Мейбел Эдвардс промолчала.

– Услышав это, он все понял. И пришел к вам сюда. Он все еще скрывался. И имел при себе все деньги. Четырнадцать тысяч. И он вас ударил. Разозлился и заехал вам в глаз. И вы его убили.

Мейбел снова пожала плечами.

– Выглядит почти как самооборона.

– Почти, – согласился Майрон. – С Хорасом все было проще. Он находился в бегах. И вам оставалось только поддерживать легенду, что он продолжает скрываться. Еще один негр в бегах, кому какое дело? Как в случае с Анитой. Все эти годы вы поддерживали в людях веру, что Анита жива. Вы писали письма. Врали про телефонные звонки. Вот вы и решили все повторить. Черт, то, что сработало однажды, может сработать и вторично. Но дело в том, что вы не умели так хорошо прятать трупы, как Сэм.

– Сэм?

– Человек, который работал на Брэдфордов, – объяснил Майрон. – Мне думается, Теренс помог вам с трупами.

Мейбел улыбнулась.

– Ты недооцениваешь мою силу, Майрон. Я вовсе не беспомощна.

Он кивнул. Она была права.

– Я все думаю о названных вами мотивах, но пришел к выводу, что вы все это сделали ради денег. Четырнадцать тысяч вы взяли у Аниты. Еще четырнадцать – у Хораса. И готов поспорить, что у вашего собственного мужа, дражайшего Роланда, была страховка.

Она кивнула.

– Всего пять тысяч, бедняжка.

– Но вам хватило. Выстрел в голову у самого дома. Никаких свидетелей. А полиция в тот год арестовывала вас трижды – два раза за мелкое воровство и один раз – за хранение наркотиков. Похоже, ваше падение началось до смерти Роланда.

– Ты закончил? – Мейбел вздохнула.

– Нет, – сказал Майрон.

– Мне кажется, мы уже все обсудили.

– Только не Бренду.

– Ах да, разумеется. – Старая женщина немного наклонилась вперед. – У тебя есть на все ответы, Майрон. Зачем мне было убивать Бренду?

– Из-за меня, – ответил Майрон.

Мейбел даже улыбнулась. Он почувствовал, что вот-вот нажмет на курок.

– Я прав, да?

Мейбел продолжала улыбаться.

– Задачу вам облегчило то, что нашлось тело Хораса и Бренда попала в подозреваемые. Оставалось подставить Бренду, а там она исчезнет. Можно одним выстрелом убить двух зайцев. Вы подложили пистолет под матрац Бренды. Но опять не знали, что делать с телом. Вы ее убили и бросили в лесу. Предполагаю, собирались вернуться позже, когда у вас будет больше времени. Вот только не могли предвидеть, что в лесу начнут искать мальчика и обнаружат ее так быстро.

Мейбел Эдвардс покачала головой.

– Ну и мастер ты сочинять истории, Майрон.

– Это правда. Мы оба это знаем.

– А еще мы оба знаем, что у тебя нет никаких доказательств.

– Должно быть что-то, Мейбел. Волосы, нитки, что-нибудь такое.

– Ну и что? – Опять от ее улыбки его сердце заболело так, будто его проткнули вязальными спицами. – Ты видел, как я обнимала свою племянницу в этой самой комнате. Отсюда и нитки, и волосы. И Хорас навещал меня перед смертью. Так что и на нем могут быть волосы и нитки, если, конечно, они их нашли.

Майрон уже ничего не видел от ярости. Он снова прижал дуло к ее лбу. Рука начала дрожать.

– Как тебе это удалось?

– Что именно?

– Как тебе удалось заставить Бренду уйти с тренировки?

Мейбел и глазом не моргнула.

– Я сказала, что нашла ее мать.

Майрон закрыл глаза. Старался твердо держать пистолет.

Мейбел не сводила с него глаз.

– Ты не застрелишь меня, Майрон. Не тот ты человек, чтобы хладнокровно пристрелить женщину.

Но он не убрал пистолета.

Мейбел протянула руку и отвела дуло от своего лица. Потом поднялась, затянула пояс халата и двинулась прочь.

– Я ухожу спать, – заявила она. – Закрой за собой дверь.

Он закрыл за собой дверь.

Поехал в Манхэттен. Уин и Эсперанца ждали его. Они не стали спрашивать, где он был. И Майрон им не рассказал. По сути дела, он так никогда им ничего и не рассказал.

Он позвонил в студию Джессике, но нарвался на автоответчик. Когда раздался звуковой сигнал, Майрон сказал, что некоторое время поживет у Уина. Не знает точно, как долго. Некоторое время.

Трупы Роя Померанца и Эла Уикнера нашли через два дня. Явное убийство с последующим самоубийством. Ливингстонцы долго чесали языками, но никто так и не узнал, что толкнуло Эла на этот поступок. Остановку немедленно переименовали.

Эсперанца вернулась в агентство и принялась за работу. Майрон работать не мог.

Убийц Бренды Слотер и Хораса Слотера так и не нашли.

Нигде в прессе не появилось ни слова о событиях в поместье Брэдфордов. Пресс-агент из предвыборного штаба Брэдфорда сообщил, что Чанс Брэдфорд перенес операцию на колене по поводу старой теннисной травмы. Он быстро поправляется.

Джессика так и не перезвонила ему.

О своем последнем свидании с Мейбел Эдвардс Майрон рассказал лишь одному человеку.

Сентябрь 13

Две недели спустя

Кладбище примыкало к школьному двору. Ничего нет тяжелее печали. Печаль – глубочайшая впадина в самом темном океане, бездонная пропасть. Она захватывает тебя целиком. Душит. Парализует сильнее, чем перерезанный нерв.

Он теперь проводил здесь много времени. Майрон услышал шаги за спиной и закрыл глаза. Как он и ожидал. Шаги приблизились. Когда все звуки замерли, Майрон не обернулся.

– Ты ее убил, – сказал он.

– Да.

– И теперь тебе стало легче?

Голос Артура Брэдфорда ласкал шею Майрона подобно холодной, бескровной руке.

– Вопрос в том, Майрон, стало ли легче тебе?

Он не знал ответа на этот вопрос.

– Если для тебя это имеет значение, знай, что Мейбел Эдвардс умирала медленно.

Его это не волновало. В ту ночь Мейбел сказала правду: он не из тех, кто может хладнокровно выстрелить в женщину. Он гораздо хуже.

– Я также решил выйти из губернаторских гонок, – сказал Артур. – Буду стараться вспомнить, что я чувствовал, когда был с Анитой. Я изменюсь.

Ничего не выйдет. Но Майрона это не волновало.

Артур Брэдфорд ушел. Майрон еще некоторое время смотрел на холмик грязи. Потом лег рядом, дивясь, как что-то столь великолепное и живое может перестать существовать. Он дождался звонка с уроков и наблюдал, как из здания вырываются дети, подобно пчелам из проткнутого палкой улья. Ребячьи голоса не утешили его.

Набежали тучи, и пошел дождь. Майрон едва не улыбнулся. Да, дождь. Это больше подходило к настроению, чем синее небо. Он закрыл глаза и чувствовал, как бьют по нему капли. Потом встал и направился вниз по холму к машине. Там он увидел Джессику. Она была словно призрак. Он не видел ее и не разговаривал с ней уже две недели. Ее прекрасное лицо было мокрым – от дождя или от слез. Трудно сказать.

Майрон замер и посмотрел на Джессику. Что-то еще разбилось у него в груди, как выпавший из рук графин.

– Я не хотел сделать тебе больно, – сказал он.

– Я знаю, – ответила Джессика.

И он пошел от нее прочь. Она стояла и молча следила за ним. Он сел в машину и повернул ключ в зажигании. Джессика не пошевелилась. Майрон тронулся с места, не отрывая глаз от зеркала заднего обзора. Призрачное видение становилось все меньше и меньше. Но так и не исчезло окончательно.