Небольшая пауза. Это был удар ниже пояса.

– Когда вы в последний раз видели вашего отца, Бренда?

Майрон собрался возразить, но Бренда положила ладонь на его руку, заставив замолчать.

– Девять дней назад.

– При каких обстоятельствах?

– Я была в его квартире.

– Пожалуйста, продолжайте.

– Что продолжать? – перебил Майрон. Правило двадцать шестое любого адвоката: никогда не позволяй задающему вопросы – копу или другому адвокату – войти в ритм. – Вы ее спросили, когда она в последний раз видела отца. Она вам ответила.

– Я спросила, при каких обстоятельствах, – ответила Маклафлин. – Бренда, пожалуйста, расскажи мне, что произошло при этой встрече?

– Вы знаете, что произошло, – сказала Бренда.

Получалось, что Майрон знал меньше детектива.

Морин Маклафлин кивнула.

– У меня есть заверенная жалоба. – Она подтолкнула к Бренде листок бумаги. – Это твоя подпись, Бренда?

– Да.

Майрон взял листок и принялся его бегло читать.

– Здесь точно описаны обстоятельства твоей последней встречи с отцом?

Глаза Бренды потемнели.

– Да.

– Значит, в тот раз, во время вашей последней встречи, твой отец нападал на тебя как физически, так и словесно. Верно?

Майрон сидел молча.

– Он меня толкнул, – сказала Бренда.

– Достаточно сильно для того, чтобы брать постановление суда и ограничить его общение с дочерью, так?

Майрон пытался за всем успевать, но начинал ощущать себя буйком в бурных волнах. Хорас напал на собственную дочь, а теперь убит. Нужно перетянуть разговор в свою сторону.

– Перестаньте терять время впустую, – посоветовал он. Даже на собственный слух его голос казался слабым и неубедительным. – У вас есть бумага, двигайтесь дальше.

– Бренда, пожалуйста, расскажи мне, как отец на тебя напал.

– Он меня толкнул, – повторила она.

– Не скажешь ли почему?

– Нет.

– Это означает, не хочешь? Или не знаешь?

– Нет, не знаю.

– Просто взял и толкнул?

– Да.

– Ты вошла в квартиру, сказала: «Привет, папа!» А он выругался и толкнул тебя. Ты это хочешь сказать?

Бренда пыталась держаться спокойно, но руки ее дрожали. Казалось, она вот-вот развалится на части.

– Хватит, – вмешался Майрон.

Но Маклафлин продолжала гнуть свое.

– Ты хочешь сказать, что твой отец ударил тебя без всякого повода?

– Она ничего не будет говорить, Маклафлин. Отвали.

– Бренда…

– Мы уходим. – Майрон взял Бренду за руку и почти силой заставил встать. Они направились к двери.

– Ты могла бы нам помочь, Бренда, – продолжала Морин. – Это твой последний шанс. Ты переступаешь порог, и мы предъявляем тебе обвинение в убийстве.

Бренда внезапно вышла из охватившего ее транса.

– О чем это вы толкуете?

– Они блефуют, – вмешался Майрон.

– Ты же видишь, как все выглядит? – продолжила Морин. – Твой отец умер уже довольно давно. Могу поспорить, больше недели назад. Ты же умная девушка, Бренда. Сама сообрази. Между вами были разногласия. Вот тут у нас расписаны все твои претензии. Девять дней назад он на тебя напал. Ты пошла в суд, чтобы заставить его держаться подальше. Мы полагаем, что твой отец ослушался этого постановления. У него явно был буйный характер, наверняка он дико на тебя злился, считал, что ты его предала. Ведь так, Бренда?

– Не отвечай, – велел Майрон.

– Позволь мне тебе помочь, Бренда. Твой отец нарушил постановление суда? Он пришел к тебе, так?

Бренда молчала.

– Ты же его дочь. Ты ослушалась отца, публично унизила, вот он и решил тебя проучить. И когда пришел, а ведь он был страшен в гневе, пришел, чтобы снова напасть на тебя, ты не имела выбора. И застрелила его. Это же самооборона, Бренда. Я бы поступила так же. Я все понимаю. Но если ты уйдешь отсюда, Бренда, уже не смогу тебе помочь. Тогда это будет не оправданное, а умышленное убийство. И ничего другого. – Маклафлин взяла Бренду за руку. – Пожалуйста, позволь мне тебе помочь.

В комнате воцарилась тишина. Веснушчатое лицо Маклафлин выражало такое сочувствие, такое дружелюбие, такую озабоченность и доверие, что просто дух захватывало. Майрон кинул беглый взгляд на Тайлза. Тот быстро отвернулся.

Майрону это сильно не понравилось.

Маклафлин изложила очень аккуратную версию. Вполне разумную. Майрон мог понять, почему они в нее верили. Отец с дочерью ссорились. У них есть документальное подтверждение. Постановление суда…

Одну минутку.

Майрон снова повернулся к Тайлзу. Тот упорно избегал встречаться с ним взглядом.

Потом Майрон вспомнил кровь на рубашке. Полицейские не знают об этом, не могут знать…

– Она хочет видеть своего отца, – заявил он.

Все уставились на него.

– Простите?

– Его тело. Мы хотим видеть тело Хораса Слотера.

– В этом нет необходимости, – заторопилась Маклафлин. – Мы его точно опознали по отпечаткам пальцев. Нет никакого повода…

– Вы что, отказываете мисс Слотер в возможности видеть тело ее отца?

Маклафлин слегка сдала назад.

– Разумеется, нет. Но нам хотелось бы, Бренда…

– Мы желаем видеть тело.

– Я разговариваю с Брендой…

– Я ее адвокат. Вы должны обращаться ко мне, детектив.

Морин замолчала. Потом покачала головой и взглянула на Тайлза. Тот пожал плечами.

– Хорошо, – согласилась Маклафлин, – мы вас туда отвезем.

Бергенский анатомический центр напоминал начальную школу. Одноэтажное прямоугольное здание из красного кирпича и предельно неприметное. С другой стороны, чего еще требовать от морга? В зале ожидания стояли пластмассовые, неудобные стулья. Майрон был здесь один раз, вскоре после того, как убили отца Джессики. Воспоминание – не из приятных.

– Пошли, – сказала Маклафлин.

Пока они двигались по коридору, Бренда старалась держаться поближе к Майрону. Он обнял ее за талию. Она прижалась к нему. Он понимал, что действовал на Бренду успокаивающе. Но также понимал, что прикосновение не должно было бы быть настолько приятным.

Они вошли в комнату, где все сверкало – металл и керамическая плитка. Никаких ящиков или чего-то подобного. В углу в пластиковом пакете валялась форма охранника. Все инструменты и разные причиндалы были сложены на столике в другом углу и прикрыты простыней, как и стол в центре комнаты. Майрон сразу понял, что закрытое простыней тело принадлежало крупному мужчине.

Они встали вокруг стола. Без всяких предисловий человек в белом, по-видимому патологоанатом, отдернул простыню. На короткое мгновение у Майрона мелькнула шальная мысль, что копы лопухнулись с идентификацией. Пустая, ни на чем не основанная надежда, и Майрон это тут же осознал. Наверное, такая мысль приходит в голову каждому, кому выпадает несчастье опознавать труп. Даже будучи уверенным в ужасной правде, все же тлеет маленькая, прекрасная надежда. Это в порядке вещей.

Но здесь ошибки не было.

Глаза Бренды наполнились слезами. Она наклонила голову и закусила губу. Протянула руку и коснулась холодной щеки.

– Хватит, – сказал Майрон.

Патологоанатом начал задергивать простыню, но Майрон остановил его. Он смотрел на останки своего старого друга. Чувствовал, как слезы жгут глаза, но постарался сдержать их. Сейчас не время. Он пришел сюда с определенной целью.

– Пулевое отверстие, – хрипло произнес Майрон. – Где оно, на затылке?

Патологоанатом взглянул на Маклафлин. Та кивнула.

– Да, – подтвердил он. – Я его немного прибрал, когда узнал, что вы придете.

Майрон показал на правую щеку Хораса.

– А это что?

Патологоанатом занервничал.

– У меня пока не было времени тщательно осмотреть тело.

– Я не спрашиваю про результаты вскрытия, доктор. Я спрашиваю вот про это.

– Да, я понимаю. Но не хотел бы строить предположения, пока не закончу вскрытие.

– Так вот, доктор, это кровоподтек, – заявил Майрон. – И случился он прижизненно. Можно определить по цвету. – Майрон не знал, так ли это, но какого черта. – У него вроде и нос сломан, не так ли, доктор?