Дав Глаше распоряжения, она вновь отправилась в комнату мужа, желая сообщить ему о своём решении, пока Авроры не было рядом. Кто знает, как отреагирует Йен на новость о её отъезде. Хотя… Наверняка он будет этому только рад.

Лёжа на огромной постели, Йен проклинал свою беспомощность. Чтобы делать самые элементарные вещи, ему нужна была помощь. А Айрин… Он слышал её рыдания и понимал, что является причиной её расстройства. До того, как случилось несчастье, герцог хотел отдать ей всю свою любовь, а в итоге причинил ей столько боли! Гнев на себя и на обстоятельства наполнил его с такой силой, что, не выдержав, он взял со стоящего рядом ящика заранее наполненный стакан бренди, собираясь осушить его одним глотком. Но вместо этого янтарная жидкость опрокинулась на него, так сильно дрожали его руки.

Собираясь позвать слугу, он заметил, как двери распахнулись и в комнату вновь вошла Ирина. Она с порога собиралась что-то сказать, но заметив, случившееся, кинулась к нему.

— Йен, что случилось? — спросила девушка, дрожащим голосом, медленно приблизившись к нему.

— Как видишь, даже руки не желают подчиняться мне, Айрин, — с горечью в голосе начал герцог, — что же говорить обо всём остальном…

— Боже мой, ты неисправим, — тяжело вздохнув, произнесла Ирина, — хочешь, я докажу тебе обратное?

Не дожидаясь ответа, она отвела в сторону одеяло и присела возле его ног. Девушка впервые поступала так дерзко, но выше её сил было видеть, как муж не делает ничего, чтобы себе помочь. Он только продолжает себя жалеть и напрасно гневить Бога!

Протянув руку, она коснулась его груди в том месте, где билось сердце.

— Неужели ты не чувствуешь это? — спросила она, наклоняясь всё ближе, — оно бьётся, и только за это тебе стоит быть благодарным!

Герцогиня знала, как выглядит в этот момент. Вырез её платья находился на уровне глаз Йена, и по блеску его ледяных очей она поняла, что он тоже это заметил.

— Оно бьётся впустую, cherie, — сквозь зубы промолвил герцог, отведя взгляд, — разве не ты сказала однажды, что у меня его нет?

— Тогда я не знала тебя, — продолжала Ирина, — но за недолгое время успела понять — ты носишь маску, Йен. Ты не так равнодушен и холоден, как пытаешься показать!

Герцогиня провела пальцем по его губам, ожидая дальнейших действий. И они не заставили себя ждать.

Схватив её за запястье, Йен потянул её на себя, так, что она оказалась поверх него в самой неприличной позе.

— Знаешь, Айрин, — не скрывая кривой усмешки, промолвил герцог, — я кое-что чувствую. Чувствую, что хочу тебя!

Подобное положение было для Ирины не ново. Но поняв, что нынче вся власть была в её руках, решила во чтобы это не стала заставить Йена выбраться из брони, которую он сам для себя создал. И если единственный способ сделать это — близость, то она готова.

Но мысль о власти была преждевременной, потому что даже сейчас герцог был лидером. Он впился в находящиеся в миллиметре от его лица губы страстным поцелуем, одновременно потянувшись к крючкам домашнего платья. И хотя Ирина всегда считала, что страсть в браке не самое главное, но только теперь поняла, как ей не хватало крепких объятий супруга.

Она запустила пальцы в его каштановые волосы, с изумлением замечая несколько седых прядей. Но вскоре все мысли вылетели из головы, а тело охватила знакомая истома. Платье было отброшено в сторону, и Ирина выгнулась навстречу умелым рукам ласкающим внутреннею сторону её бедер, желая, чтобы этот миг не кончался.

Герцог продолжал доставлять удовольствие жене, чувствуя, что именно этого ему не хватало. Собственные потребности уже давно отступили на второй план.

— Айрин, — шепнул он, целуя изгиб её шеи, ключицы… Доводя их обоих до состояния, когда звёзды меркли перед глазами, Йен тяжело дыша, откинул голову назад. Он наслаждался близостью Ирины, вдыхая аромат жасмина. Почему-то в этот миг, герцог стал думать, что, возможно, ему действительно стоит попробовать побороться и попытаться встать на ноги. И пусть на это уйдёт немало времени, он был готов рискнуть. Лишь бы любимая женщина всегда была рядом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ирина шевельнулась, и он позволил ей скатиться и прилечь рядом, крепко прижав к своей груди.

— Йен… Я не знаю, возможно, мои слова сейчас будут не кстати, но я пришла к тебе, чтобы сказать… Мне нужно уехать в Россию. — сказала Ирина, уткнувшись лицом ему в грудь — Мой отец, он перенёс ещё один удар и хочет увидеть меня до того… До того, как покинет этот свет.

Йен замер, услышав слова жены. Рука замерла в воздухе, а сердце забилось сильнее. Так вот почему Ирина позволила ему… Дурак, она прощалась с ним, а он даже не понял!

— Йен… — позвала его Ирина, — почему ты молчишь?

— А что ты хочешь услышать от меня, Айрин? — с сарказмом поинтересовался герцог. — Хотя, молчи, я сам всё скажу. Не думал, что за столь недолгий срок ты успеешь стать такой стервой!

Сбитая с толку девушка села на постели, с недоумением посмотрев на супруга.

— О чём ты Йен? Чем я смогла заслужить подобное…

— А ты не понимаешь? Твой прощальный подарок был очень щедрым, cherie! — с иронией произнёс, — уверена, что стоило идти на такие жертвы?

— Ты говоришь загадками, — вставая на ноги и поднимая с пола платье, промолвила герцогиня, — если ты о моем отъезде, то я только что…

— Не нужно объяснений, Айрин, — грубо прервал её герцог, — я ведь сам просил тебя уехать и сделаю это вновь! А ещё добавлю — никогда не возвращайся! Мне не нужна твоя жалость и поблажки!

Всё тело Ирины охватила ледяная дрожь, а сердце пропустило удар. Закусив нижнюю губу, девушка почувствовала солоноватый привкус крови. Никогда ещё ей не было так больно! Слова мужа смогли ранить похлеще пощёчины, но ведь она даже не знала, чем смогла перед ним провиниться! Негодование поднялось в груди, и герцогиня решила высказать всё, что было у неё на сердце!

— Я стала такой, какой ты сделал меня, Йен! Я научилась скрывать за безмятежной улыбкой свои настоящие чувства, научилась быть сильной, — после долгого молчания сказала девушка, закончив переводить себя в порядок, — я закрывала глаза на все твои пороки, хотя прекрасно знала, что ты не изменишься!

— Ты такая же, как все, Айрин, хотя, признаться, я всегда думала иначе, — проговорил герцог, которого совершенно не тронула пламенная речь жены, — позиция жертвы — все знакомые мне женщины, включая мою покойную супругу, прибегали к этой уловке, желая перекинуть свои грехи на кого-то другого! Как видишь, на меня это не действует!

— Не смей сравнивать меня с твоими… Женщинами! Ты хочешь, чтобы я не возвращалась? Что ж, так тому и быть! Я устала так жить! Понимаешь, устала! — с трудом скрывая рвавшиеся наружу рыдания, прокричала Ирина, направившись в сторону смежных дверей, соединеняющих их покои.

— Хорошего пути, cherie, — вслед ей сказал герцог, вновь съязвив, — уверен, ты не будешь скучать! А вот я… Думаю, тебе не стоит бояться, что кто-то из дам обратит внимание на никчёмного калеку!

Ничего больше не ответив, герцогиня отправилась в свои покои, сдержав желание хлопнуть дверью.

Сделав пару шагов на едва державших её ногах, девушка кинулась на кровать. Сил не осталось даже на слезы. Ирина просто спрятала голову в подушку, надеясь, что поездка в отчий дом поможет ей забыть о несложившейся семейной жизни.

Петербург, полтора месяца спустя

Ирина не верила, что провела на родине уже целый месяц. Все эти дни она находилась рядом с Фёдором Михайловичем, и на то, чтобы предаваться грусти, у неё не оставалось времени.

Она читала отцу вслух интересные книги, газеты и энциклопедии, а когда князь желал послушать её музицирование, Ирина послушно садилась за инструмент в музыкальной комнате, наигрывая едва ли не одну из самых грустных композиций Шопена. Всё это время герцогиня не выезжала в свет, хотя родные не раз побуждали её это сделать.