Вблизи самого храма стояли стройные ряды имперской армии в парадной форме с черными полосами, спускающимися с левого плеча до пояса. Когда мы приблизились, к нам тут же подскочил человек в черном кителе Имперской Канцелярии. Не дожидаясь от него приветствия, я заговорил первым:

— Наследник графа Волкова, Матвей Александрович Волков, прибыл на похороны Его Императорского Величества Александра Великого.

— Приветствую вас, Матвей Александрович, прошу вас пройти за мной. Ваш спутник должен ожидать вас за территорией храма. — Кивнул чиновник в сторону Конева.

Я обернулся к Василию Ивановичу.

— Все нормально, ступай, Матвей, я дождусь тебя здесь. — Кивнул Конев.

Я двинулся вслед за чиновником. Пройдя три ряда армейцев, мы прошли за кованную ограду, окружающую Храм Всех Богов, как его называли «в народе». Поднявшись по ступеням, мы вошли под свод.

— Все представители старшей аристократии будут находиться внутри храма, как и лица, получившие персональные приглашения. За сим спешу откланяться, Матвей Александрович, еще не все прибыли. Прошу меня простить. — Чиновник кивнул и умчался по своим канцелярским делам, не дожидаясь моего ответа.

Я же взялся осматриваться вокруг. Народу внутри храма действительно было огромное количество. Видимо, персональное приглашение получили многие, потому что, даже собрав всех представителей старшей аристократии со всей империи, такой толпы бы не набралось…

Но не присутствующий здесь народ меня впечатлил. Раньше я ни разу не бывал в главном храме Славянского Пантеона, лишь читал о нем. Но увидеть все это в живую было гораздо более… Впечатляюще. Я больше всего удивился огромном статуям в четыре человеческих роста, поднимающимся по двум сторонам от центральной части храма. Левая сторона скульптур была вырезана из черного мрамора, правая — из белого гранита. Темная и светлая стороны пантеона… Оба ряда уходили к алтарю в дальнем от меня конце храма, над алтарем возвышался огромный, рослый, с раскинувшейся пышной зеленой кроной, словно под изумрудной короной, не смотря на господствующий на улице январь, почти трехвековой дуб, символизирующий Рода. Лишь у этого славянского бога не было рукотворных статуй, которые изображали бы его в человеческой форме… Как писали в учебниках по истории, этот дуб был посажен здесь, внутри храма, еще до окончания строительства, и, после того как в первый раз зацвел, листва с него уже никогда не опадала. Это считали благим знамением, которые боги подарили своим верующим…

Перед алтарем сейчас был установлен деревянный постамент, укрытый черным покрывалом, на котором лежало одинокое тело. Черный китель резко очерчивал белоснежную кожу кистей и лица императора Александра. Никаких наград и регалий на кителе не было. Лишь одноручный прямой клинок из серебристого металла без каких-либо украшений, который почивший император сжимал своими бледными руками. Трансформировав глаза, я сразу понял — в руках императора клинок из мифрила, напитанного энергией до отказа… Интересно, это реликвия императорской семьи или же просто ритуальный элемент обряда?…

— Здравствуй, друг. — Ко мне приблизился Саша Кобылин, протягивая руку.

— Привет, Саша! — Я крепко пожал протянутую руку, — И как ты только смог меня увидеть в этой толпе, тут же просто море народа…

— Так я сам только приехал с дядей. Он уже пошел туда, к главам родов… — Саша хмуро кивнул в сторону удаляющейся спины в черном пиджаке, — Мне велел здесь остаться, мол, рано мне еще туда…

— Знаешь, у меня создается странное ощущение… — Начал было я, но Кобылин — младший меня перебил.

— И не только у тебя, дружище… Видимо, мой дядя решил уже для себя, что ни дед, ни отец тоже не выйдут из комы, и их смерть — просто вопрос времени… Вот и пытается оттяпать кусок пожирнее…

— Но наследник рода — ты. — Я посмотрел на Сашу, — Он же не рискнет убрать тебя с доски…

— Наследник, но не глава. По крайней мере, пока не закончу учебу… Да нет, не думаю… Вряд ли он решиться на что-то подобное… — Покачал головой Кобылин, прекрасно понимая мои недосказанные слова, — Да и старый он уже. Молодой император Константин вряд ли решится назначить его новым главой рода, а сыновей у него нет… Так что в случае гибели всех мужчин главной ветви, власть в семье может уйти и в побочную…

— Будем надеяться, что твой дед и отец скоро очнуться. — Кивнул я, — Это точно решит все эти скользкие вопросы.

— Согласен. Дед или отец — без разницы, пробуждение любого очень быстро закроет все внутрисемейные вопросы. — Согласился Саша, — А вообще, лучше пусть оба вернуться к нам. Как и твой дед. Аристарх Прохорович нам бы тоже мог очень пригодиться сейчас…

Тут уже согласно кивнул я.

— Смотри! Там наследник, Великий Князь и его старший сын! — Саша кивнул в сторону алтаря.

Я перевел взгляд в ту сторону. Действительно, перед постаментом появились трое. Великого Князя Михаила Васильевича и его старшего сына я узнал сразу, а вот старшего сына покойного сына императора Александра я видел впервые. Рослый, почти с Великого Князя и покойного отца, но более сухой и поджарый, те же темные волосы с багряным отливом, тот же разрез глаз, волевой подбородок, выдвинутый вперед, прямой острый нос, словно клюв хищной птицы. И такая же аура призрачного пламени вокруг него. Не такая яркая и широко раскинувшаяся, как была у его отца при жизни, но не менее плотная. И такая же странная смешанная Звезда Источника. Уже не парень, а молодой мужчина, года на два — три старше нас с Сашей. Цесаревич Константин, судя по источнику, был на грани прорыва на Ранг Архимага. Весьма достойно для такого возраста…

— Сегодня мы прощаемся с нашим императором. Он правил жестко, но всегда был честен. Он правил строго, но всегда был справедлив. Он карал врагов жестоко, но всегда был милостив к поверженным. Он всегда стремился к процветанию империи. Даже в самом конце он старался защитить своих подданных, как то предписывает долг правителя. — Михаил Васильевич сделал паузу, повернувшись к телу старшего брата, — Но я сегодня прощаюсь с братом, которого я помню столько же, сколько помню самого себя. Я прощаюсь с братом, который защищал меня в лесу от стаи волков, когда мы впервые сами решили отправиться на охоту, никому об этом не сказав… Я прощаюсь с братом, который взял на себя вину за сожженый ковёр перед нашим отцом, когда впервые проснулся мой Источник… Я прощаюсь с братом, который примчался в Красноярск, когда моя жена, больная и ослабевшая, рожала моего старшего сына вторые сутки… Я прощаюсь с братом, который всегда вставал на мою сторону, даже если я был не прав…

— Сегодня я прощаюсь со своим отцом, который учил меня владеть моим Даром… Сегодня я прощаюсь со своим отцом, что впервые повез меня на рыбалку и помогал вытащить из озера мой первый улов… Я прощаюсь с отцом, который всегда спрашивал меня о моих мыслях. Я прощаюсь с отцом, который вечно побеждал меня в спорах… — Продолжил цесаревич Константин, — Я прощаюсь с отцом и обещаю ему обещание: я продолжу твое дело!

Толпа вокруг начала апплодировать, когда наследник обернулся к постаменту с телом, закончив говорить. Великий Князь и его старший сын последовали примеру цесаревича.

— А что сейчас будет? — Прошептал я в сторону Саши.

— А ты разве не знаешь, как проходит погребение мужчин императорской фамилии? — Удивился Кобылин.

Я отрицательно покачал головой.

— Я сам не видел такого ни разу… Но читал… Смотри, это будет удивительно! — Саша подмигнул мне с улыбкой и повернулся снова в сторону алтаря.

Я решил не допытываться до Кобылина и молча уставился вперед. Трое Рюриковых поднял руки вверх. Источники каждого вспыхнули, выпуская энергию через луч Огня. Три потока энергии сплелись друг с другом, формируя единую спираль. Спираль, словно змея, упала на пол, оставляя след на плавящемся от температуры каменном полу, поползла вокруг постамента, образовывая кольцо правильной формы. На миг мне показалось, что эта спираль провалилась под пол храма, и в следующую секунду вокруг постамента вспыхнуло лиловое пламя. Оно, словно бутон цветка, который жил в противоположном порядке, свернулось языками, образовывая полусферу. Не было ни запах гари, ни запах горелой плоти. Но я четко видел, как внутри этого пламени тело императора Александра рассыпалось серым прахом на черное полотно, которое удивительным образом не горело…